Чтение 49–й страницы книги ~Авантюрист~

посреди двора людские фигуры - а блестящий топор, данный в руки человеку с
явными художественными талантами.

Да, Черно Да Скоро был еще и ваятель. Я долго разглядывал деревянную
Алану; выражение лица было схвачено исключительно точно. То самое детское,
обиженное выражение, с которым она спросила когда-то: "Вы женились на мне из-за
книги... Это правда?"

Вот эта самая девчонка по моей милости бредет сейчас по снежной пустыне.
Бредет в полной уверенности, что муж ее мертв. Душа ее, опять-таки по моей
милости, все глубже запутывается в паутине неведомых темных дорог, тех, по
которым можно добраться до самого Преддверья...

- С ней все будет в порядке,- примирительно сказал Черно за моей спиной.
Я обернулся.

Он стоял у того самого столба, с которым работал в момент нашей встречи.
Из темного дерева неясно проглядывало новое изваяние - я узнал эту женщину, хотя
черты лица были намечены грубо, вчерне. И все равно очень точно. Я поразился -
господин маг умел, казалось, выхватить и остановить в дереве самую человеческую
суть...

Хотя кто сказал, что я знаю Танталь до самой сути?..

- Ты талантлив,- сказал я, глядя в снег.- Мог бы мастерить, к примеру,
деревянные миски с узорами... на продажу... для заработка... Кстати, с кем все
будет в порядке? С Танталь? С Аланой?

- С обеими,- отозвался Черно, не моргнув глазом.- И в тобой тоже.

Я оглянулся. Деревянные комедианты не желали встречаться со мной
взглядами.

- Значит, ты вел нас? - осведомился я сквозь зубы.- Всю дорогу? Следил?

- Не всю дорогу,- отозвался он со вздохом.- Я ведь не всемогущий,
Ретано... Пока.

Не то мне показалось, не то голос его дрогнул, произнося последнее слово.
Я оскалился:

- Ты уверен, что оно тебе нужно? Всемогущество?

В глазах его что-то изменилось. Что-то промелькнуло внезапно и ярко, как
лисий хвост среди деревьев. Интерес?

- У меня такое впечатление,- сказал он медленно,- что меня уже кто-то об
этом спрашивал. До тебя.

* * *

...Бариан что-то сказал - я видел, как шевелятся его губы, но не слышал
слов. Танталь покачала головой; ее темные волосы выбились из-под капюшона, та
прядь, на которую попадало дыхание, взялась инеем, будто преждевременной
сединой. Странно, что я в состоянии разглядеть такие детали - ведь изображение
то и дело берется туманом, сцена прощания различима с трудом, как сквозь мокрое
стекло...

А ведь это именно сцена прощания. Вот, Танталь легко забирается на
лошадь, Бариан подсаживает Алану - та устраивается у Танталь за спиной. Две
всадницы на одной кобыле, а ветер, между прочим, холодный, жесткий наст
проламывается под копытами, далеко ли они ускачут...

Я мигнул - глаза слезились от напряжения. Серое видение на заиндевевшем
стекле дернулось и сгинуло теперь я, по крайней мере, знаю, что обе они живы. И
достаточно здоровы, чтобы ездить верхом, вдвоем, будто как деревенские дети.

- Я их приведу,- сказал Черно, критически оглядывая старый медный таз,
извлеченный откуда-то из сарая.- Я их приведу, через час-другой они будут
здесь...

Он осторожно цокнул ногтем по зеленоватому боку, старая медь отозвалась
глухим заунывным звуком.

- Жила-была девочка,- господин маг вытащил из груды хлама обрывок ветошки
и жестяную банку с серым порошком,- почти всех ее родичей съел Черный Мор,
остались только мать и дядя... Когда-то богатый род оскудел, девчонка жила среди
хлама и книг, а после смерти матери - среди приютских детей, среди старых дев,
служащих надзирательницами, среди всего этого, о чем в приличном обществе не
принято вспоминать... А потом она убежала с бродячими актерами. И несколько лет
была счастлива - во всяком случае потом, вспоминая эти годы, она осознала их
именно как счастливые...

Я завороженно следил, как, зачерпывая тряпочкой похожий на глину порошок,
Чонотакс оттирает бока медной посудины. Под его рукой зелень сходила, и
прояснившаяся поверхность обретала желтый, почти солнечный блеск.

- А потом,- Чонотакс проделывал черную работу со странным удовольствием,-
ей встретился молодой человек, ради которого она бросила все, что любила... чем
гордилась. И всех, кто любил ее и гордился ею. А ведь знаешь - чем больше
жертва, тем дороже представляется приз... К несчастью, все ее жертвы оказались
напрасными. У молодого человека случилась схожая ситуация - он тоже встретил...
вещь. Ради которой оставил все, что любил, и всех, кто любил его... Эта вещь
называлась Амулет Прорицателя. Можно сказать, что именно Амулет лишил Танталь ее
человеческого счастья... Ей стоило бы ненавидеть Амулет. Разве нет?

Даже в самых патетических местах его речи лицо его оставалось прежним -
никаких эмоций, разве что немного безумия в глубоко запавших глазах.

- Зачем ты мне все это рассказываешь? - спросил я шепотом.

Он не ответил. Критически оглядел вычищенный таз, остался доволен
работой, хоть на медной поверхности оставалось еще немало мути и зелени.
Стряхнул на пол остатки серого порошка, снял с полки один за другим пять пузатых
глиняных кувшинов.

- Ты не представляешь, Ретано, как это все интересно. Их было много -
благородных и не очень, сильных и слабых... Они грызлись за территорию. Они
вербовали себе новых вассалов, они сходились в поединке со вчерашним другом, они
подавали руку вчерашнему врагу... Лучшие из них уединялись и отшельничали, чтобы
потом сказать своей совести - нет, только познание, ни капли корысти или
властолюбия... Они, маги древности. Они беспрекословно признавали прорицателя
даже в слабейшем - уж если Амулет выбрал кого-то, то не людям оспаривать это
право... Так велел Первый Прорицатель. Тот самый, что предупреждал о явлении в
мир чужой силы - "Она идет! Она на пороге!"

Осторожно, не желая пролить ни капли, он опорожнял один кувшин за другим.
Вода в медном тазу волновалась, поднимаясь все выше и выше; она была холодная
даже на вид. Я втянул руки в рукава.

- "Она на пороге",- повторил Чонотакс, и голос его странно дрогнул.-
Сколько лет пророчеству - а все никак не сбыться...

Мне давно уже было не по себе, приготовления Черно, такие, казалось бы,
простые и обыкновенные, нагоняли тоску - однако именно в этот момент в моей душе
скакнула ледяная волна. Скакнула и обдала меня морозом.

- Не все пророчества сбываются,- сказал я шепотом.

Чонотакс странно на меня взглянул. Провел рукой над краями медного таза:

- Не все... Но они должны сбываться. Это упорядочивает мироздание.

Я с ужасом смотрел, как вода под его ладонями застывает. Бегут, тянутся
во все стороны кристаллики льда, как маленькие руки, как напряженные паутинки,
вода в тазу мутнеет, перестает быть водой. Холодно...

Чонотакс удовлетворенно кивнул. Потер ладони, взялся за края таза, с
натугой перевернул; медная посудина тяжко грохнула о пол.

- Славные были времена,- продолжал Черно как ни в чем не бывало.-
Бальтазарр Эст... Ларт Легиар... Орвин-Прорицатель... Орлан-Отшельник...

- Маг из Магов Дамир,- сказал я сквозь зубы. Черно взглянул на меня
теперь уже весело:

- Да, и Маг из Магов... Как же я мог забыть. Великий Дамир.

Его физиономия наконец-то потеряла бесстрастность. Он усмехался сам себе,
постукивая ладонями по глухо гудящему дну, отбивал ледяную глыбу от меди,
видимо, мое упоминание о Маге из Магов всерьез развеселило его, но он
предпочитал молчать. Развлекаться в одиночестве.

- Почему ты не сказал Танталь правду о нашем с Аланой браке? - спросил я
негромко.

- А зачем? - удивился Чонотакс.- Зачем нам сильные эмоции, не относящиеся
к делу?

Глыба льда, бывшая когда-то водой в тазу, наконец-то откололась от
медного дна и ударилась о пол. Чонотакс осторожно приподнял посудину - нет, лед
не раскололся. Лежал правильной, без полостей и пузырьков, гладкой линзой.
Наполовину прозрачной, наполовину мутной, серо-зеленой. Красиво.

- Алана ведь тоже... узнала правду, но ничего не сказала Танталь,- Черно
нежно погладил ледяной бок линзы,- А когда я возьму Амулет... любая правда, даже
самая неприглядная, перестанет иметь смысл. Правда о сборщике налогов, который
повесился по твоей милости... Правда о происхождении Луара Солля... Правда о
твоей женитьбе на Алане.

- Мне кажется, ты его не возьмешь,- сказал я, дерзко глядя господину магу
в раскосые глаза.- Не возьмешь Амулет.

- Возьму,- Чонотакс улыбнулся. Встал, отвернулся от меня, распахнул свою
шубу и расстегнул штаны. Я едва не разинул рот - Чонотакс мочился на магическую
глыбу, и волшебный лед таял, размываемый горячей дымящейся жидкостью. Таял
неоднородно, избирательно - гладкая поверхность становилась неровной, тут и там
вырастали ледяные деревья, тянулись ледяные дороги, маленький мир рождался из
подтаявшего льда, я будто смотрел на него с птичьего полета - мир,
воспроизведенный Чонотаксовой могучей магией и теплой мочой...

- Я приведу их,- сказал господин маг, и в голосе его звучало нескрываемое
удовольствие.- Они будут здесь через полчаса.

Утром случилась оттепель, снег, еще вчера визжавший под ногами, теперь
мягко уступал насилию попирающих его сапог.

- Не ходи с ним, Танталь,- сказала Алана шепотом. Черно Да Скоро
усмехнулся:

- Танталь, ты помнишь, как подобрала Луара на улице, в луже, пьяного? В
тот день от него отреклась мать. Его жизнь к тому времени давно дала крен - но
мать ударила его по лицу и прогнала прочь, и тогда его жизнь опрокинулась кверху
брюхом... Ты помнишь?

Он сидел на трехногом табурете, уперевшись локтями в колени, положив
подбородок на сплетенные пальцах