сердца, любви и рук.
какой она представляла ее себе, мечтая, что когда-нибудь встанет перед
законченным образом Анупамсундарты. Мгновение пришло. Статуя была
великолепна, но, глядя на нее, она не испытывала радости. Тиллоттама
еще не понимала, что, участвуя в создании тончайших подробностей, она
утратила ощущение цельности.
заметное ничьему другому взгляду. Он тревожился и бессознательно
откладывал окончание статуи, словно боясь признаться в своей неудаче,
в том, что больше он ничего не может. И все же мгновение это
наступило.
Тиллоттама следила за ним затаив дыхание, не смея шевельнуться.
Жестокая тревога отразилась на лице Даярама. Он отступил назад,
вздохнул и сказал:
Не вышло так, как я мечтал, как задумывал. Пусть, все равно! - С этими
словами он шагнул к ящику, на котором сидела Тиллоттама, протянул к
ней руки и без чувств рухнул к ее ногам.
тело. И вдруг у ней глаза заволоклись красным пламенем, и она упала
рядом к подножию изображенья, торжествующего в своей красоте, силе и
жизни.
за доктором, жившим по соседству, и, по счастью, в этот утренний час
застала его дома.
тигр с тигрицей, а довели себя до такого состояния! Немного вина,
усиленное питание и три дня в постели, только врозь, врозь! Вот
снотворное!
на Тиллоттаму. Сообразив, чему приписывает врач их недомогание, она
вся застилась краской и закрыла лицо руками, вздрагивая от сдержанного
смеха. Врач, поворчав и посмотрев на нее неодобрительно ушел. Даярам
вскочил и принялся обертывать статую мокрыми тряпками. Едва
справившись с работой, он вынужден был лечь от нового приступа
слабости.
опасавшийся неладного в молчании Даярама.
совместную прогулку и полный доверия разговор, бесконечно радовался,
глядя на тонкое, покрывшееся светло-красным загаром лицо геолога,
слыша его задумчивую английскую речь с растянутыми, как в речитативе,
словами и особенным раскатистым "рр". Ветер, врывавшийся в окно,
трепал его мягкие, выгоревшие до льняного цвета волосы, сдувал пепел с
длинной русской папиросы. Радостная улыбка озаряла его лицо. Художник
подумал, что так открыто и светло может улыбаться лишь голубоглазый
северный человек. В улыбке детей юга всегда остается нечто скрытое.
Может быть, это лишь кажется от непроницаемой темноты глаз?
браслеты индийской крестьянки. Геолог застыл на несколько мгновений,
провел рукой по глазам и негромко рассмеялся. На вопрошающий взгляд
художника он сдержанно сказал:
конечно, апсара! Тиллоттама, можно и мне называть вас так?
гостя, застенчиво поклонилась по-индийски, сложив ладони.
худого, с ввалившимися глазами, который шел рядом с краснолицым седым
человеком в морской форме.
сказал Чезаре. - Встревожились и решили навестить. Куда вы
провалились?
итальянцев с русском геологом.
жадному любопытству.
статую. - Надо показать. Хоть я и рекламный живописец - все же мы
коллеги.
Воцарилась тишина. Леа замерла, приоткрыв рот, и художник с огромным
облегчением понял, что создал незаурядное творение искусства.
как на живой коже Тиллоттамы. Будто валакхильи - гномы солнца
опустились с неба и забегали по статуе, сверкая, смеясь и забавляясь.
Под их веселым огнем волшебная тонкость работы художника заставила
струиться живыми линиями тело небесной подруги смертных людей -
апсары.
тяжелые косы, отстраняясь рукой от земли. Сильными пружинами
выпрямились ноги, поднимая амфору крутых - широких бедер. Выше этого
средоточия женской силы тонкий торс отклонялся назад, подставляя небу
и солнцу полусферы высоких грудей. И еще ступенью стремления вверх
была высокая сильная шея, прямо державшая гордую голову. Озаренное
любовью и мыслью, лицо хранило где-то в очертаниях век, бровей и губ
мечтательную печаль раздумья.
индийца.
английской речи. Тиллоттама выбежала, украдкой бросив взгляд на
русского. Тот сидел, свободно облокотясь на столик, повернув голову к
статуе.
высекать в камне? - спросил Ивернев.
высечь ее из декканского базальта, того же, из которого созданы
древние скульптуры Карли и Эллоры, но боюсь, что у меня недостанет на
это сил и времени. К несчастью, поддаваясь порыву, я сделал статую
здесь, а не в Дели, где хочу жить постоянно. Можно бы для скорости
обработать камень копировальной машиной и потом уж довести, но долго
искать материал и... нужны деньги. По той же причине не могу отлить ее
в особом бронзовом сплаве с добавкой серебра и кадмия, открытом
мастерами древности. Он не дает усадки, точно воспроизводит форму,
стоек, тверд и обладает цветом кожи Тиллоттамы. Но, может быть, наберу
в долг на обычную бронзу.
индийца, не отводившего глаз от своего творения. Первым нарушил
молчание русский геолог:
правительства большие деньги. Вы знаете, что я не любитель приобретать
вещи, что я одинок. Подождите! - Тон русского стал повелительным. -
Следовательно, возможность внести некоторую сумму для вашей статуи
будет, для меня приятным даром вашей стране, которую я очень полюбил.
Чек на две тысячи долларов я сейчас выпишу. Нет, вы не имеете права
отказываться. Дело идет о судьбе произведения, оно не принадлежит
более вам. Я понимаю, что вы найдете деньги и здесь, но - время!
Нельзя рисковать! Примите же это от русского, как знак общих
стремлений и общих чувств.
- Поверьте, что я тоже собирался сделать такое же предложение. Я был
до самого последнего времени нищим художником. Кому уж, как не мне,
Даярам, понимать вас! Случайность дала мне порядочную сумму денег. Нам
всем - Леа, мне, Сандре - благодаря нашему дорогому капитану. Вы
должны принять деньги и от нас.
вдвоем в знак общей дружбы и единства высшего искусства во всем мире.
Прошу поверить, что если бы господин Рамамурти создал не Красу
Ненаглядную, а какой-нибудь абстрактный шедевр, то я бы не дал ни
копейки при всей моей симпатии к Тиллоттаме и Даяраму!
чековой книжкой.
том древнем сплаве, который создали металлурги Виджаянагара! Много?
Ну, если останется, то вернете мне и господину Пирелли. Но помните еще
о перевозке! Вот чек!
страны, в которую меня пригласили работать! Древние индийцы вообще
были мастерами по части металлов.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Орлов Алекс