Чтение 49–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

- Да, такому не поверят,- вздохнул Хомчик.

- Такому-то как раз поверят,- сказал Отто.- Такое-то они и сами:-
он замолчал и уставился в огонек примуса.

Русским он владел неплохо: три года в Академии Дзержинского: Я
помнил его по фотографиям: филолог, писатель, функционер Туле,
искатель приключений; много общего у нас с ним было. Кроме цели,
пожалуй. Хотя: темна вода во облацех. С приходом Гитлера к власти
Пятый Рим постановил прервать все контакты с Туле. Но продиктовано это
было скорее политической конъюнктурой, нежели этическими
соображениями. А следовательно, все могло перемениться.

- Бойцам давайте попытаемся внушить, что все виденное ими было
галлюцинацией, вызванной, допустим, боевым отравляющим газом,-
предложил я. - Утром можно будет сводить их на развалины монастыря,
пусть убедятся своими глазами.

- Вместе или порознь? - криво усмехнулся Ран. - Спасибо, Николас,
но и это не выход. Зачем вы вообще связались с нами? Пустили бы все на
самотек:

- Людей жалко,- сказал я. - Такое объяснение вас устроит?

- Кому нынче людей жалко,- сказал Хомчик. - Разве что
попам-грабителям:

- Чувствую я, Николас, что намерены вы через нас протащить
какую-то дезу,- сказал Ран. Он меня тоже, конечно, знал по
ориентировкам.

- Да,- сказал я.- Но хочу напомнить, что именно в хорошей
полноценной дезе и лежит ваше спасение. И если мы ее сейчас здесь
сообща не оформим, то, господа, помните, что домой вы вернетесь на
верную смерть. Если не хуже: И если вернетесь...

- Зато семьям пенсия будет, а не лагерь,- сказал Хомчик.

- И вы в это верите? - я посмотрел на него недоуменно.

Он задумался.

И вот так к утру (было под сорок мороза) мы родили умную дезу.
Которая устроила, как выяснилось впоследствии, и Ежова, и Гиммлера.

Поэтому Вторая мировая началась тремя годами позже. Правда, я не
знаю до сих пор, был ли смысл так тянуть с этим делом: Раньше сядешь -
раньше выйдешь.

Утром бойцы дружно сбегали на развалины и убедились, что да, все
ночное было мороком и кошмаром. Ран увел своих ребят в подземелье. Я
сказал ему: осторожнее, Отто - если пройти по этим ходам много-много
миль, то можно попасть к пресловутому владыке Агартхи, Царю Мира. Там
вам откроются все тайны, но дороги назад вы уже не найдете. Не знаю,
поверил ли он мне:

Чкалов посадил машину, ориентируясь по дымным кострам. Ни один
пилот в мире не решился бы на такое. Остатки десанта, двадцать восемь
человек, как раз и уместились в одном самолете.

Они улетели, а я остался.

- Не боитесь, Николас, что я распоряжусь расстрелять вас? -
спросил зачем-то

Ран. Глазки его подозрительно блестели.

- Нет, - сказал я. - Во-первых, я старше вас на две ступени
посвящения, и такое нарушение субординации не понравится фон
Зеботтендорфу. Во-вторых, после драки кулаками не машут. А главное,
без меня вам здесь не разобраться с направлением мировых линий. Не
хотите же вы попасть в Антарктиду? Там хоть и весна: И вообще - какую
дрянь вы нюхаете?

- Кокаин,- слегка растерялся он.

- Вас обманули. Кокаин белого цвета. Значит, так: передайте фон

Зеботтендорфу, что русский перевод "Некрономикона" вот-вот выйдет
из типографии.

- Но это же:- он изменился в лице.

- Вы совершенно правы.

У царя альбанского Тархетия, кровожадного деспота,

случилось во дворце чудо: из средины очага поднялся

мужской член и оставался так несколько дней.

Плутарх

Ведьма жила бедно. Домик ее, черный и приземистый снаружи, изнутри
был нелеп и тесен. И лишь огромный серый ковер, спускающийся от
потолка, застилающий пол и подвернутый до середины противоположной
стены, говорил о прежнем достатке.

Воздух внутри стоял смрадный и плотный, как протухший студень.
Здесь и жить- то было тошно, а уж умирать - тем более.

Кроме ковра, в доме ничего не было. Старуха лежала, укрытая
пестрым тряпьем, на топчане, ножками которому служили кирпичные
столбики. В углу у печки навалена была куча угля. Кошка - естественно,
черная - бросилась к гостям в надежде выпросить еды.

- Соседка иногда помогает, - объяснила Светлана.

Гусар оглядел комнату, ничего подозрительного не обнаружил, как-то
по- хорошему разобрался с кошкой и сел у порога.

- Собаку: убери:- прохрипела бабка, не открывая глаз.

- Это не совсем собака, - сказал Николай Степанович. - Пусть
сидит. Я ему доверяю.

- Ну, смотри:

- Зачем звала, старая?

- Сам больно молодой, - отозвалась бабка.

- Уж какой есть.

- Прощения попросить хочу.

- Прощаю. Дальше что?

- Не от сердца прощаешь, от ума.

- Как могу. Сердцу, сама знаешь, не прикажешь.