Чтение 49–й страницы книги ~Дверь во тьму~

прямо на камни, явно собираясь уснуть.-- То, что в глазах
свет,-- надо еще увидеть. Надо подойти... посмотреть.

-- Ты все теперь используешь, Котенок,-- тихо сказал я.
-- Даже беду. Даже горе. Это стало "маскировкой".

-- Мы много лет воевали с Тьмой чистыми руками.-- Котенка
мои слова не задели.-- Не убей, не пошли на смерть, не
предай... И Тьма росла. Хватит. Мы воюем честно, но если
обстоятельства сложились в нашу пользу -- почему бы и нет?

-- Тем более что обстоятельства так легко направить в нужную
сторону. Лэн, ты не собираешься ставить убежище?

-- Забыл,-- с ноткой удивления отозвался Лэн. Раскинул
руки, и его Крыло вздулось, превращаясь в черную палатку.

Теперь Котенка и моего Младшего не было ни видно, ни слышно.
Поставил палатку и я.

В эту ночь мне приснился сон. Странный сон, в нем я разговаривал
с другом -- которого у меня никогда не было. Взрослым в
черном комбинезоне, как у Летящего. В темноте я не видел его
лица. Но это казалось неважно. Мне нужен был совет -- просто
совет. Что делать, если Свет стал страшнее Тьмы, и с кем
драться, и как не предать ни себя, ни друга. Я рассказывал о
том, что случилось, словно и впрямь передо мной был собеседник,
хотя уже понимал, что сплю, и отчаянно балансировал на границе
сна и яви. Мне нужен был совет -- от приснившегося друга, от
моего второго "я", от Света, от Тьмы...

-- Ты все пытаешься выбрать между Светом и Тьмой? --
спросил тот, кто мне снился.

-- Да...

-- Не стоит... Не сравнивай правду, которая стоит за людьми.
Сравнивай людей.

-- Почему?

-- Да потому, что не вера делает нас, а мы -- веру.
Сражайся за тех, кого любишь. И если при этом ты на стороне
Света -- пусть гордится Свет.

-- Понял,-- сказал я, просыпаясь.-- Понял...

Дул ветер, и убежище подрагивало. Я лежал под унылое пение, пока
не услышал, как хлопнуло свернувшееся Крыло. Встал, вытянул
руки, и тугая ткань плеснула со всех сторон.

Котенок был на руках у Лэна, шерстка его вздыбилась от
возбуждения.

-- Пора.-- Котенок окинул меня подозрительным взглядом.
-- Ты готов?

-- Готов. Гордись.

Котенок не понял.

-- Теперь можно не таиться,-- все еще недоуменно
поглядывая на меня, сказал он.-- Крылатые и Летящие
сцепились насмерть. Летим к башне.

-- А там? -- Я вспомнил, как пробирался в башню выручать
Лэна и как падали Крылатые, атакуя башню на перевале Семнадцати.
-- Будем стену долбить? Или сунемся поверху, у всех на виду?

Котенок хихикнул.

-- Вход найдется, Данька. Там много дверей... для своих.

Мы взмыли в холодное небо, и башня сразу выросла, выползла из-за
скал -- черная игла, воткнувшаяся в тучи. Она была совсем
рядом, и десять минут полета слились в один миг. Я успел
соскучиться по Крыльям за эти дни...

А вход нашелся сразу. Котенок выскользнул у Лэна из рук и
уверенно полетел к одной из амбразур, опоясывающих башню метрах
в десяти над землей. Амбразура была забрана мелкой решеткой
-- даже Котенок бы не пролез, и он повис, выжидательно глядя
на нас.

Почему-то ему хотелось, чтобы ЭТО сказал я.

-- Попробуй, Лэн,-- попросил я Младшего.

Когда от прикосновения его рук решетка уползла в стену, я полез
в амбразуру первым. Мне так хотелось увидеть лица врагов... и не
чувствовать ничего, кроме тяжести меча в руке.

Но нас никто не подкарауливал.

6. Настоящий враг

В башне было темно и тихо. Мы стояли в маленькой комнатке, где
одна стена была полукруглая, а из открытого люка в потолке
спускалась лесенка. Металлическая, тоненькая и несерьезная,
совершенно не подходящая к такому месту. На стене чадил черным
пламенем факел, и очки позволяли видеть в его свете --
багрово-фиолетовом, неверном, похожем на сумрак фотолаборатории.

-- Вверх,-- без всякой интонации выдохнул Лэн.-- Они
там.

-- Точно? -- зачем-то спросил я.

Наши взгляды встретились.

-- Я их чувствую,-- спокойно раз(r)яснил Лэн.-- Они...
они зовут.

Солнечный котенок тревожно посмотрел на Лэна, потом молча
подошел к лесенке и взлетел вдоль нее -- в люк.

-- Лэн.-- Я говорил, стараясь не замечать нарастающий в
груди холодок.-- Тебе не стоит туда ходить. Я справлюсь сам.
У меня Настоящий меч.

-- Я еще не Летящий.-- Лэн улыбнулся странной, незнакомой
улыбкой.-- Я могу держаться... пока мы рядом.

Я подошел вплотную, взял Лэна за локоть, посмотрел в глаза. Они
были прежними. Только в глубине, в черном провале зрачков,
дрожали багровые отблески факела.

-- Лэн, мы любим тебя. Мы верим...

Зря я это сказал. Не время было и не место. Слова повисли в
темноте, пустые и мертвые, прекрасно подошедшие башне Летящих,
но не нам с Лэном. Летящие тоже могут любить и верить, просто у
них другая любовь и другая вера.

-- Пойдем, Данька,-- чуть грустно произнес Лэн.--
Котенок уже злится, я чувствую.

Он уже мог ощущать злобу и боль...

-- Да, Лэн.-- Я кивнул.

Железные прутья лестницы оказались холодными, а сама она --
очень длинной. Я карабкался первым, за мной -- Лэн. Где-то
вверху, над головой, крошечным оранжевым солнышком светился
Котенок.

Скоро мы оказались в большом круглом зале. Тоже пустом. Факелов
было больше, и багровый свет резал глаза. Посреди зала
начиналась узкая винтовая лестница, уходящая вверх.

-- Нам что, до самого верха карабкаться? -- запоздала
удивился я.

-- Нет.-- Лэн покачал головой.-- Еще метров сто, не
больше.

Я попытался представить себе сто метров под(r)ема, и ноги противно
задрожали. А ведь наверху придется драться...

-- Боишься? -- резко спросил Котенок.

Вместо ответа я пошел к лестнице. Пол в зале был выложен
черно-белыми каменными плитками, по нему были в беспорядке
разбросаны люки, откуда торчали железные лестницы. Это,
наверное, было что-то вроде поста охраны, куда вели все пути с
нижних этажей башни. Вот только охраны не осталось, все ушли
воевать...

-- Данька! -- отчаянно завопил Лэн.

Я обернулся -- и увидел, как из люка, мимо которого я только
что прошел, взмыла вверх черная тень. Летящий тяжело опустился
на пол -- клацнули когти, оставляя щербины в камне. Он
повернулся, глянул на Лэна, и по лицу прошла тень улыбки. Потом
посмотрел на Котенка -- и сморщился, как от боли.

Мои друзья его не заинтересовали. Без опаски повернувшись к ним
спиной, Летящий направился ко мне. Уверенной, твердой походкой,
и сумасшедшая мысль пронзила меня: это и есть мой Настоящий
враг... Я опустил руку -- и без всякого удивления встретил
рукоять Настоящего меча.

-- Ты пришел,-- то ли мне почудилось, то ли в голосе
Летящего и вправду мелькнула радость.-- Ты наш. Я знал.

И я узнал лицо -- так похожее на лицо Шоки.

-- Я не ваш!

-- Наш, наш,-- успокаивающе, мягко произнес Летящий. А я
все не решался вырвать из ножен Настоящий меч и совсем забыл,
что у меня есть и обычный.

И в этот миг Солнечный котенок прыгнул на Летящего. Это был
скорее прыжок, чем полет,-- но очень сильный и быстрый
прыжок. Котенок пролетел над головой Летящего и с громким
шипением вонзился когтями ему в лицо.

Летящий закричал. Вскинул руки, пытаясь оторвать Котенка от лица
-- но так и не смог его коснуться. Шерстка Котенка пылала
ослепительным белым светом, и от лица Летящего шел дым --
словно этот свет мог обжигать.

Оцепенение прошло. Я выхватил меч Туана и бросился к Летящему. А
тот уже катался по полу, закрывая лицо руками и тихо скуля.
Котенок отскочил в сторону и нервно мотал в воздухе лапками. На