косились с завистью и боязнью.
повернулся к лохматым гостям, но сказал в пространство, ни к кому не
обращаясь:
бог знает все!
Когда умники довели нас до разора... ну, почти, когда не знаем куда идти,
кого еще слушать, как не простой народ?
квасом, а потом кислым вином. Таргитай съежился, ел тихо, даже не чавкал.
Похоже, Мрак на него смотрит, когда говорит про умников. Мужик поболтал
ложкой в опустевшей миске, сказал намекающе:
через хлеб да за пирог! Значит, что-то не замечает...
Если бог чего-то не замечает, так надо. Богу закон не писан!
разделит... Эй, хозяин! Угости и этого. За наш счет. Может быть, будущего
пророка от голодной смерти спасаем.
как гостям подают зажаренных гусей, исчез, а вскоре трое услышали такой
сладкий голос, что даже не поверили, что этот мужик только что ржал как
конь, сопел и чесался спиной о косяк так, что трясло всю стену.
лапку держал двумя руками так, словно ее вот-вот отнимут.
нас?
конь. Олег хотел сказать, что зачем же так сразу, как будто обязательно
против, а может просто гости, не все же лезут в драку, есть же на свете и
мудрые, что путешествуют мирно, раздумчиво, неспешно...
притолокой, крупный широкий мужчина в боевых доспехах, в шлеме. Лицо
немолодое, мясистое, седые усы падают на грудь, но раздвоенный подбородок
чист, если не считать узкого шрама. Налитыми кровью глазами окинул всех в
корчме, заорал зычно, даже в седле привстал, глаза выкатил:
помощникам, те вовсе со страху скрылись на кухне. Хозяин указал на
полупустое помещение:
мясистое лицо пугающе налилось темной кровью, а заорал так, что раздулся
как петух:
недоеденное, кто-то спешил убраться первым, загремела перевернутая лавка.
Конь воеводы рвал удила и помахивал хвостом, надменный и раздутый, как сам
хозяин. Воевода озирал корчму, уперев руки в бока.
один кувшин лежал под столом, а ко второму не притрагивались, оставляя на
потом. Трое лохматых, все в простых волчьих шкурах, лесорубы или
бродяги...
ноздри:
чем на визг щенка. Таргитай, вежливый и добрый, словоохотливо объяснил,
глотая мясо:
едим-м-м-м-м...
посыпать солью каждый кус, Олег брезгливо повел бровью, а Таргитай, слегка
обидевшись, предложил:
Воевода сжал в руке плеть, лицо налилось дурной кровью так, что вот-вот
треснет. Таргитай отложил недоглоданную кость и молча ждал, что тот
подъедет ближе, но воевода был немолод, опытен. Знал, на кого можно
наорать, замахнуться а то и огреть плетью, а перед кем ломать шапку. Эти
же, неизвестные, держатся так, словно он для них заместо надоедливой мухи.
Двое не замечают вовсе, а самый молодой готов встать ему навстречу, но
небо лишь знает, что будет потом. Понятно, чего ждать от этих поселян, с
виду просто мужики, но среди странников попадаются очень непростые люди.
Он сам не встречал, но о таких встречах поговаривают, поговаривают...
воевода внезапно увидел синее небо, безоблачное и грозное, словно
просвечивало через череп этого золотоволосого парня, страшное синее небо,
обитель богов.
горлу приставили холодное лезвие, но в корчму вбежали его гридни, крепкие
воины, надо спасать лицо, и он заорал надменно и глупо, но тоном ниже:
трудное бремя переговоров, которые всегда вел Олег, ответил еще вежливее:
и страшным, только железные пластины на щеках не дали роже лопнуть,
прорычал:
плохо, потому что отступить никак не мог, а Мрак уже начал морщиться, но
через порог переступил сгорбленный старик, бледный и сухой, одетый богато,
с золотой цепью, огляделся, вбежали двое отроков, быстро и ловко начали
помогать хозяину убирать со столов, вытерли лужи пролитого супа, подобрали
черепки, подмели, брезгливо открыли окно настежь.
челядь постоялого двора. Донесся звонкий женский голос, Таргитай сразу
оживился, глаза заблестели, а грудь начала выпячиваться, как у петуха на
плетне.
что едва не наступали на пятки. Она была в плаще с капюшоном, толстая
ткань скрывала фигуру, а капюшон -- лицо, но по тому как держалась и
двигалась было видно, что молода, привыкла к подчинению, а десятки слуг
бросаются исполнять любое ее желание.
хлебные крошки. Княгиня уселась царственно, откинула капюшон на плечи.
Теперь стало видно, что уже не молода, но троянда и увядшая все равно
красивей молодой крапивы, а эта женщина была настоящей трояндой. Взор ее
крупных серых глаз пробежал по опустевшему помещению, задержался на троих,
что неспешно насыщались через два стола.
сразу, хозяин на них не жалуется. Да и кроме того...
дверь, то я выставлю...
сгорбленный мужчина с горбатым носом и темными мешками под глазами. Он был
стар, седые волосы падали из-под капюшона, но глаза из-под заплывших,
набрякших век смотрели остро, настороженно.
Ильин Андрей
Орловский Гай Юлий
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Витковский Евгений
Смит Кордвейнер