выползней!
и ненатянутым луком в руках. Он неторопливо приблизился к столбу и
остановился перед Баксом, заступившим ему дорогу.
серпов.
накладывая стрелу на тетиву.
подожди, я с тобой!..
а бегущая девчонка на ходу кинула камнем в Страничников и замерла на
безопасном расстоянии от лучника - которого, похоже, побаивалась больше
прочих.
подмигнула зардевшемуся Тальке.
идущих навстречу людей, одетых в грязные и порванные городские платья.
забинтованная рука болталась на самодельной перевязи. - Испортишь шкуру,
чем торговать станешь? Имей в виду, я у тебя свою дырявую шкуру не куплю!
поближе. - Спасибо вот Чумбе да им - отбили у Боди, чтоб тех... ну как,
вовремя мы?..
какой-то залихватский мотивчик, почесывая затылок кончиком правого серпа.
Страничник помоложе. - Вам же их бить велено, а вы тут разговоры
разговариваете за стрелой еще в меня целитесь и камнем бросаетесь! - Ну
вы-то, - обратился он к толпе, - вы-то хоть будете их бить?
ослепли?! Вот этих выползней!
и не все. Вон и Страничник один имеется... И вовсе нельзя нам их бить,
особенно смертным боем, по Закону Переплета. Опять же и выползней недавно
уважали, а теперь не замечать велено. Вот мы и не замечаем... в упор.
Балбесы недописанные!..
как выползень... козлами да балбесами зовет... Вот ему Переплет за это и
наподдаст. Кричит "бейте их!", на Поступок толкает, а сам стоит и на себя
брать не хочет. Хи-итрый... Ну что, Люди Знака, бить или не бить?
не бейте, а я все беру на себя! Ну как, годится?
Годится... Это годится, когда под боком молодица, а тут как-никак
Поступок... обмозговать сперва надо. И бить, выходит, Поступок, и не бить
- Поступок... куда ни кинь, всюду клин. Эй, Белые Братья-Страничники,
скажите заветное слово - пусть их всех ураганом раскидает, а мы пока
посмотрим, а там и решать станем...
заветное скажу - век помнить будут! Ясно? Плесень бледная!..
отлепить, да боюсь отвлечься. Вдруг эти поганки не побоятся, так ты в
случае чего за мамой следи! Мне подсказывать не надо, я уже не
маленький!..
словно погладила мальчишку по голове.
оттуда было лучше видно. Молодой Страничник, чуть не плача, следил за
ними. Возможное побоище неуклонно превращалось в зрелище. И вдобавок не
то, что предполагалось вначале.
мало совсем, горстка на ладони, дунь - и пылью разлетятся!
оттого изогнутый вопросительным знаком, - да только им Поступок совершить,
как тебе утереться... Дунь на них - может, и разлетятся, только дуть у нас
никто не обучен. А ты, Белый Брат, стой и не вякай лишнего - сам, небось,
знаешь, как ихний малец разок Свидольфа переговорил... а Свидольф тебя
раза в три покруче будет... вернее, был...
Беленькие! Кончай шептаться и командуйте, чтоб дорогу нам дали! А не то
перебью всех, а остальных Талька заколдует! Ну, кому сказано?!.
перебьешь...
их просто так бить, Таля, гнусно это...
людской айсберг колыхнулся, вновь смерзаясь от страха и любопытства в
единый монолит - впрочем, по-прежнему разрезанный надвое - и по этому
нетронутому проходу к столбу двинулся человек в широком складчатом
одеянии.
Держись, выползни да отступники - Глава вам сейчас покажет!
жмурились.
за приближающимся Главой, - покажи... что ж ты нам покажешь? Покажи нам
что-нибудь, милый Энджи, голубь господен, а мы посмотрим... Энджи, Энджи,
друг ситный, Глава Книжкина...
жестокой любви.
перехват, почему-то не поднимая лука. Так они и замерли: суровый охотник,
чьи руки неподъемной тяжестью оттягивала стрела с раздвоенным жалом, и
ослепительно-холодный Глава, слово зимний день в самый разгар лета.
моем встал?
Пути Твоем стою, а ты, Глава, поперек него идешь.
резьбой, не обращая внимания на столб с Ингой, на звенящего от
напряженного ожидания Бакса, а Тальку с подозрительно блестящими
глазами...
от меня... Что, и стрелять в меня станешь, Ах-пророк? Имей в виду, я твою
стрелу на себя не возьму. В себя взять - еще ладно, а на себя - дудки!
медленно пополз вверх и остановился на уровне груди Главы. - Еще шаг - и
стану. А потом на нож упаду...
взбесившейся мышью кинулся к охотнику. С разгону он промахнулся, врезался
всем телом в ногу Главы, на мгновенье обхватил эту ногу, ткнулся лбом в
голень, бормоча какие-то свои непонятные слова - и снова бросился к
опешившему Аху, норовя зубами вцепиться тому в щиколотку.
но через секунду ему пришлось уворачиваться от ржавого ножа подвальника
Падлюка, ринувшегося на защиту друга - и вдруг все остановились, тяжело
дыша и ошарашенно глядя на Главу.
клокоча горлом; слезы текли по его лицу, смывая личину Главы,
презрительно-величественный грим, и это покрасневшее, смеющееся лицо было
так хорошо знакомо Баксу, что тот сначала сдержанно булькнул, а потом не
удержался и зашелся тем же громоподобным и неудержимым смехом.
это ведь священная война! Это джихад, Баксик, это газавет, крестовый поход
верного апостола Болботуна против трижды еретика и отступника Аха!.. а
этот, этот... Падлюк Львиное Сердце... ой, умру сейчас без перерождения!..
да чего ж вы ржете-то, олухи, я ж сдохну, на рожи ваши глядя...
содрогающееся в пароксизмах дикого хохота - даже обиженный и ничего не
понимающий Ах стал неуверенно улыбаться - и вскоре до них постепенно стало
доходить, что ситуация развивается как-то не так.
или как?
Корнев Павел
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Муркок Майкл
Смоленский Вадим