Все они были в черных повязках поверх глаз, и их головы были повернуты в
одном направлении. Я вдруг узнал среди стоящих на холме Чапаева - несмотря
на повязку, которая скрывала его глаза. Он казался намного моложе, и на
его висках не было седины. Одной рукой он прижимал к повязке на глазах
небольшой полевой бинокль, а другой похлопывал себя стеком по сапогу. Мне
показалось, что человек в казачьей форме недалеко от Чапаева - барон
Юнгерн, но я не успел его разглядеть, потому что лезвие повернулось и
стоящие на холме исчезли. Теперь я видел бесконечную гладь пустыни. Вдали,
выделяясь на фоне яркого неба, двигались два силуэта. Приглядевшись, я
сумел различить контуры двух слонов. Они были слишком далеко, чтобы можно
было разглядеть всадников, которые казались просто крошечными выступами на
их спинах. Вдруг горизонт залило нестерпимо ярким светом, а когда он угас,
остался только один слон. На холме зааплодировали. И сразу же я увидел
вторую вспышку.
лезвия.
перед глазами?
понимаете. Хотите взять ее на память?
Некоторое время я размышлял, что мне делать со своей, - не придумав ничего
лучше, я просто бросил ее на землю.
например, я не понимаю совершенно, это где вы в такой глухомани раздобыли
слона.
количество невидимых слонов, поверьте мне на слово. Их в России больше,
чем ворон. Но сейчас я хотел бы переменить тему. Видите ли, вам уже пора
назад, так что позвольте сказать вам напоследок одну вещь. Может быть,
самую главную.
трон, находящийся нигде. Мы называем это место "Внутренней Монголией".
улыбкой. - Хотя я надеюсь, что в это "мы" со временем можно будет включить
и вас.
расположено в географическом смысле. Внутренняя Монголия называется так не
потому, что она внутри Монголии. Она внутри того, кто видит пустоту, хотя
слово "внутри" здесь совершенно не подходит. И никакая это на самом деле
не Монголия, просто так говорят. Что было бы глупей всего, так это
пытаться описать вам, что это такое. Поверьте мне на слово хотя бы в одном
- очень стоит стремиться туда всю жизнь. И не бывает в жизни ничего лучше,
чем оказаться там.
каламбур.
с кострами - показалось мне довольно мрачным. Если Внутренняя Монголия, о
которой вы говорите - что-то похожее, то я вряд ли захотел бы там
оказаться.
устраиваете дебош в каком-нибудь кабаке вроде "Музыкальной Табакерки", то
можно предположить, что вы видите примерно то же самое, что и окружающие.
Хотя это тоже большой вопрос. Но там, где мы только что были, все очень
индивидуально. Там нет ничего, что существовало бы, что называется, на
самом деле. Все зависит от того, кто на это смотрит. Для меня, например,
все вокруг залито ослепительно ярким светом. А для моих ребят, - Юнгерн
кивнул на фигурки в желтых папахах, двигающиеся вокруг костра, - вокруг то
же самое, что видите вы. Точнее, это для вас вокруг то же самое, что видят
они.
верующих начинает молиться какому-нибудь богу, он действительно возникает,
причем именно в той форме, в которой его представляют.
живем - просто коллективная визуализация, делать которую нас обучают с
рождения. Собственно говоря, это то единственное, что одно поколение
передает другому. Когда достаточное количество людей видит эту степь,
траву и летний вечер, у нас появляется возможность видеть все это вместе с
ними. Но какие бы формы не были нам предписаны прошлым, на самом деле
каждый из нас все равно видит в жизни только отражение своего собственного
духа. И если вы обнаруживаете вокруг себя непроглядную темноту, то это
значит только, что ваше собственное внутреннее пространство подобно ночи.
Еще хорошо, что вы агностик. А то знаете, сколько в этой темноте шастало
бы всяких богов и чертей.
Очень мало кто готов признать, что он такой же в точности, как и другие
люди. А разве это не обычное состояние человека - сидеть в темноте возле
огня, зажженного чьим-то милосердием, и ждать, что придет помощь?
Монголия?
казаки.
и сейчас там. А вот вам, Петр, действительно пора возвращаться.
засмеялся.
людям.
Чапаев. Развернув его, он показал мне самую обыкновенную чернильницу с
черной пробкой.
от нас на два примерно метра, выстрелил.
секунду провисев в воздухе, осыпались на стол.
рукой о стену. Передо мной был стол, на котором была расстелена безнадежно
испорченная карта, а рядом стоял раскрывший рот Котовский. Со стола на пол
капал растекающийся из лопнувшей лампы глицерин.
такое ум, а, Гриша?
было, что он пережил чрезвычайно сильное потрясение. Впрочем, то же можно
было сказать и обо мне.
смотрел. Вдруг он наморщился и сказал:
почему шапка желтая? Почему шапка желтая, а? Ты что, сукин кот, под
трибунал захотел?
надо, а ты пьяный ходишь? Меня перед Фурмановым позоришь? А ну пошел
отсыпаться! И еще раз тебя за таким замечу, сразу под трибунал! А трибунал
у меня - хочешь узнать, что такое?
на кого.
у стола и грозно глядел мне вслед.
мгновение времени - это "сейчас". Но мне непонятно, как можно вместить в
него такую длинную последовательность ощущений? Значит ли это, что этот
момент, если находиться строго в нем и не сползать ни в прошлое, ни в
будущее, можно растянуть до такой степени, что станут возможны феномены