восемь с половиной часов, - тут нотки, несколько самодо-
вольные до сих пор в ее мыслях, сменились ошеломлением, а
потом испугом. - Под нами совершенно голая и мертвая земля.
Мы видели раньше дурные земли, но не могли себе даже пред-
ставить такого ужаса. Здесь полосы земли на многие мили по-
крыты как-будто черным стеклом. Здесь нет ничего, абсолютно
ничего, кроме этого стекла, похожего на застывший океан
чернил...Потом пояс дурной земли, потом снова пояс стекла.
Они все тянутся и тянутся. Что нам делать здесь? Как они
могли допустить такое? Ничего удивительного, что никто из
нас не бывал здесь раньше. Как-будто находишься на краю
земли у входа в ад. Здесь нет никакой надежды, никакой
жизни... Но почему, почему, почему?.. Мы знаем, что силы
богов были в руках детей. Но неужели это были сумасшедшие
дети? Горы превратились в золу, а равнины в черное стекло.
И так даже сейчас, через целое столетие! Это ужасно...
Ужасно чудовищное безумие. Страшно подумать, что сошло с
ума целое человечество. Если бы мы не знали, что вы на той
стороне, то немедленно повернули бы обратно...
ли, что она проснулась. Не знаю, много ли она слышала, но,
очевидно, уловила последнюю мысль о возможном возвращении.
Мне пришлось некоторое время успокаивать ее, и женщина из
Цей-лона лишь тогда смогла, в свою очередь, успокоить пет-
ру. Тревога улеглась, и Петра стала слушать наш разговор.
умением посылать мысленные образы, что они из-за них идут
на такой риск, и в чем заключается подвиг Кандида.
который она наблюдала, женщина стала рассказывать предание
о подвиге Кандида:
са. Как он попал туда, и чем занимался раньше - нам не из-
вестно. Все началось с того, что рано утром одна женщина
подняла соседей истошным криком - она обнаружила следы раз-
двоенных копыт, принадлежащих какому-то неведомому доселе,
двуногому животному. Следы эти были четки и определенны. В
каждом дворе устроили западню, и через некоторое время за-
гадочный пришелец был пойман. Это произошло среди ночи, и
Кандида разбудил доносившийся из соседнего двора жуткий
плач, похожий на мычание молодого бычка. Когда он вышел
посмотреть, что случилось, то толпа мужчин уже снимала
чудовище с острых кольев, вбитых, по совету Кандида, в дно
ямы, прикрытой сухими листьями. Чудовище к тому времени уже
не мычало. Весило оно как добрый бык, хотя по величине не
превосходило мальчика-подростка, из ран сочилась зеленая,
вязкая кровь. Тело его было покрыто грубой, усеянной клеща-
ми, шерстью и струпьями. Убитый напоминал телом скорее не
человека, а захиревшего ангела: у него были чистые и тонкие
руки, сумрачные глаза, а на лопатках - две мозолистые куль-
ти, иссеченные рубцами - остатки мощных крыльев, которые,
по-видимому, были чем-то обрублены. Труп подвесили за щико-
лотки к одному из деревьев на площади, чтобы все могли пос-
мотреть, а когда он начал разлагаться, то сожгли на костре.
цветов. Всю ночь они низвергались на деревню, подобно без-
звучному ливню, засыпали все крыши, завалили двери, удушили
людей, спавших под открытым небом. Нападало столько цветов,
что поутру вся деревня была выстлана ими, как плотным ков-
ром.
своего хранителя и обречена. Поэтому он решился, собрал
уцелевших жителей деревни и повел их в направлении того
места, где когда-то потерял свою Наву.
лась. Они вышли из той части леса, где жили, прошли через
желтую пустыню, где эхо повторяло мысли Кандида, добрались
до высохшей реки и спустились по каменистому берегу до тро-
пинки, ведущей в другую часть леса.
солнечного света. Почва под ногами стала влажной и мягкой,
как вулканическй пепел, заросли с каждым шагом приобретали
все более угрожающий вид, временами казалось, что мир нав-
сегда утратил свою радость. В этом царстве сырости и без-
молвия, похожем на рай до свершения первородного греха,
ноги проваливались в глубокие ямы, наполненные чем-то мас-
лянистым и дымящимся. Целую неделю они брели как сомнамбулы
все вперед по мрачному миру скорби, озаряемые только мигаю-
щими огоньками светлячков. Пути обратно не было, потому что
тропа, которую они прорубали, тут же исчезала под новой
зеленью, выраставшей почти у них на глазах. Наконец, они
вышли на большую поляну. Их окружала темная, беззвездная
ночь, но эта тьма была насыщена новым чистым воздухом.
Измученные долгим переходом, люди подвесили гамаки и впер-
вые за две недели уснули глубоким, но беспокойным сном.
лыми стенами, испытывая тягостное чувство, что он первое
переступающее этот порог человеческое существо.
ной. Сквозь слезы он заметил светящиеся оранжевым светом
диски, которые стремительно пересекали небо, подобные па-
дающим звездам, и решил, что это знамение смерти. Потом он
снова заснул и до утра снов не видел.
и оцепенел от удивления. Прямо перед ним, нескладный и
обветшалый, высился огромный дом. Казалось, что это соору-
жение находится в каком-то своем, ограниченном пространстве
- в заповеднике одиночества и забвения, куда не имеют дос-
тупа ни время с его разрушительной силой, ни люди с их
суетой.
обследовали дом снаружи и не обнаружили ничего, кроме гус-
того леса цветов. Однако никто не решался войти в дом.
Двери его, с изъеденными ржавчиной петлями, держались,
казалось, только на опутавшей их паутине, оконные рамы
набухли от сырости, в трещинах, избороздивших цементный
пол дворика, росли трава и полевые цветы, сновали ящерицы и
разные гады - все как-будто подтверждало, что здесь давно
никто не живет.
вое дерево рухнуло к его ногам бесшумным обвалом из пыли и
земли. Он задержался у порога, ожидая, пока рассеется обла-
ко пыли, и, когда это произошло, он увидел большую комнату,
в которой был лишь мусор, грязь да кучи всякой дряни,
накопившейся после долгих лет запустения. На полках вдоль
стен стояли книги, которые давно уже никто не читал, и их
переплеты раскисли и были покрыты мертвенно-бледной расти-
тельностью. Из большой комнаты можно было пройти дальше
через несколько дверей. Все двери были открыты, кроме од-
ной, запертой на замок. Замок проржавел настолько, что ка-
залось, его части приросли друг к другу. Люди разбрелись
по дому через открытые двери, а Кандиду захотелось посмот-
реть, что находится за этой запертой. Когда он проник в
помещение за ней, то увидел, что там нигде не было видно ни
малейших следов пыли или паутины, все выглядело прибранным
и чистым. На столе стояли чернильницы, полные чернил, не
тронутые ржавчиной металические поверхности блестели, в
горне горел огонь. На полках стояли книги, переплетенные в
покоробившуюся от времени ткань, желтовато-коричневую, как
загорелая человеческая кожа. Несмотря на то, что, по всей
видимости, комната была закрыта уже много лет, воздух здесь
казался даже более свежим, чем на улице. А в стенном шкафу
он нашел исписанные пергаменты, целые и невредимые, в ок-
ружении доисторической растительности, затянутые дымкой ис-
парения каких-то луж, и светящихся насекомых, которые, ви-
димо, уничтожили в этой комнате всякий след пребывания
людей.
сначала показалось делом невозможным. Буквы напоминали
белье, повешенное на проволоку сушиться, и больше походили
на ноты, чем на обыкновенное письмо. Однако Кандид упорно
искал ключ к пониманию записанных текстов.
руг старого дома, быстро построили себе хижины, так как,
кроме Кандида, жить в старом доме никто не решился.
наизусть фантастические легенды из растрепанных книг, сжа-
тое изложение учения Германа Паралитика, "Века" нострадаму-
са, учение бене гессери, отрицающее, что оно является рели-
гиозным течением, но стоящее за кулисами почти всепроникаю-
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия