Чтение 49–й страницы книги ~Тридцатая любовь Марины~

-- Такой же лохматый!

-- И туфли с каблуками. Стиляга...

-- Пойдем ребятам расскажем.

Сзади раздался голос Сергея Николаича:

-- Вот ты где! А я тебя ищу.

-- Доброе утро, -- ответила Марина, улыбаясь, -- Смотри какую мы
стенгазету сделали.

-- Молодцом! -- восхищенно покачал головой Румянцев, -- А кто наш цех
так изукрасил?

-- Это Марина! -- ответили девушки.

-- Серьезно?

-- Абсолютно! -- тряхнула головой Лена и подруги расхохотались.

-- Срочно включить в рррредколлегию!!! -- притворно-грозно прорычал
Сергей Николаич, вызвав новый взрыв хохота.

-- Это что за смех за десять минут до работы? -- послышался рядом
бодрый голос главного инженера, -- Здравствуй, Сергей Николаич.

-- Здравствуй, Валентин Андреич. Вот полюбуйся какую нам механики
стенгазету отковали.

Черкасов удивленно присвистнул:

-- Ну, красота...

Подойдя ближе, он стал читать. Румянцев присоединился к нему.

-- А вот это верно, -- серьезно проговорил Черкасов, многозначительно
постучав пальцем по большой статье о предстоящем субботнике, -- Готовиться
надо не только на словах. Действительно, если б каждый взял обязательство --
представляешь, во что бы это суммировалось?

-- Еще бы, -- потер подбородок Румянцев, -- Я же это давно предлагал. А
проголосовали только за сорок процентов...

-- Дааа... конечно, конец квартала, тут план делать надо. Людей понять
можно...

-- Да что ж мы -- слабосильные, что ли?! -- возмущенно проговорила
Лена, -- Неужели десяток лишних деталей трудно сделать?! Знаете, если у Вас
в парткоме засели волокитчики и перестраховщики, мы, комсомольцы, обратимся
в райком партии!

Черкасов успокаивающе похлопал ее по плечу:

-- Ладно, ладно, не кипятись. Этот вопрос будет решаться на днях. Не
думай, что вы одни печетесь о достойн ой подготовке к субботнику. Сергей
Николаич предлагал то же самое еще полтора месяца назад...

Девушки удивленно посмотрели на сосредоточенно молчащего Румянцева.

-- Как... полтора месяца? -- спросила Лена.

-- Да. Полтора месяца назад, -- продолжал Черкасов, -- И советовался
там, куда вы собираетесь идти -- в райкоме партии.

Девушки притихли.

-- Извините, Сергей Николаич. Мы не знали... -- проговорила Лена.

-- Да ну что вы, девушки! -- рассмеялся Румянцев, -- Это замечательно
что вы так по-боевому настроены. Очень хорошо. Я думаю, Валентин Андреич,
надо будущее партсобрание сделать открытым. Пусть комсомольцы придут. Вот
тогда и поговорим, что называется, -- начистоту.

-- Правильно, -- кивнул Черкасов и посмотрел на часы, -- А теперь -- по
местам. Без пяти семь, а вы еще здесь!

-- Ой, бежим, девчата! -- крикнула Лена и девушки помчались по пустому
коридору.

Черкасо в и Румянцев, улыбаясь, смотрели им вслед.

В этот день Марина обработала двести десять корпусов.

Как и прошлый раз, он пролетел очень быстро: не успела как следует
разработаться -- уже обед, а послеобеденное время пронеслось еще быстрее.

Вся работа прошла благополучно, если не считать непродолжительной
остановки станка из-за замены резцов. Но два наладчика трудились споро и
через двадцать минут Марина уже крепила очередную деталь.

Мастер, бригадир и смежники остались довольны Мариной.

Даже немногословный Николай Федорович, что работал на сложном
револьверном станке в конце цеха, и то подошел к ней, посмотрел и улыбнулся
своими лукаво-сердитыми глазами...

Подходил и Сергей Николаич, спрашивал про трудности и нравится ли ей
здесь. Марина ответила, что трудности преодолимы, а понравилось ей на заводе
сразу.

В этот день в обеденный перерыв девочки показали ей красный уголок и
зал для собраний, сводили в сборочный цех, который поразил Марину.

После рабочего дня пошли на лекцию о международном положении.

Большой зал ДК с трудом смог вместить всех желающих.

Доклад был очень интересным, обстоятельным и подробным. Молодой
докладчик с ежиком рыжеватых волос и красивым фотогеничным лицом говорил
живо, серьезно и доходчиво.

Он рассказал собравшимся о сложившейся на сегодняшний день
международной обстановке, о внешней политике Советского Союза, а затем более
подробно остановился на некоторых особенностях непростой ситуации на Ближнем
Востоке.

Зал слушал внимательно.

Под конец докладчик, все так же обстоятельно, ответил на все вопросы,
поблагодарил слушателей и обещал приехать через месяц с новой лекцией, чем
вызвал аплодисменты.

-- Молодец! -- шепнула Лена Марине, вставая и громко хлопая в ладоши,
-- Вот как выступать надо!

Когда стали выходить из зала, Марина отозвала Лену в сторону:

-- Понимаешь... мне же трудовую книжку надо забрать...

-- Откуда?

-- Отсюда. Я здесь раньше работала.

-- Ну так пойди и возьми.

-- Да неудобно как-то...

-- Чего же неудобного?! А ну, пошли вместе! Показывай куда идти!

-- Подожди, Лен, может не сейчас, а?

-- Пошли, без разговоров! Что это за ложная скромность?! Ты же
прирожденная станочница, а дурака валяешь!

Лена крепко взяла ее за руку и повела по коридору.

Марине все здесь было знакомо до мелочей: светло-зеленые стены, высокий
потолок, старый паркет под ногами, двери...

-- Вон там, -- шепнула Марина, показывая на преподавательскую.

За дверью слышались оживленные голоса.

"Сейчас как набросятся: Мариночка, да куда же ты, да на кого нас
оставляешь..." -- раздраженно подумала Марина.

Лена решительно распахнула дверь.

Они вошли в ярко освещенную, полную людей комнату.

Шум стих, все повернулись к вошедшим. Тут были педагоги музыкальной
студии, директор, завуч, худрук и... Сергей Николаич Румянцев!

Марина удивленно открыла рот, но круглолицый директор, улыбаясь, сам
пошел к ней:

-- Аааа... вот и наша нарушительница! Здравствуйте, Марина Ивановна,
здравствуйте.

Она хотела что-то сказать, набрав в легкие побольше воздуха, но
директор предупредительно замахал своими толстопалыми руками:

-- Знаем, знаем, все знаем! В курсе всех событий!

-- Да? -- робко спросила Марина.

-- Да, да, да! Сергей Николаич нам все объяснил. Ну, что ж, жаль
конечно, но против твоего желания коллектив идти не может. Правда? --
оглянулся он по сторонам.

-- Конечно.

-- Если призвание -- что ж теперь...

-- Правильно, Мариночка, правильно...

-- Иди, иди, Марин.

-- Главное -- чтоб работа по душе была.

Марина слушала реплики бывших коллег и не верила своим ушам.

-- Тогда вопрос закрыт! -- бодро улыбнулся директор и протянул Марине
ее трудовую книжку.

Она взяла ее, снова посмотрела на собравшихся.

Все улыбались. Лена радостно жала ей локоть. Сергей Николаич
торжествующе подмигивал...

За неделю многое изменилось в жизни Марины.

Она стала жить в комнате со Светой и маленьким Мишкой, обрезала волосы
и ногти, раздала все свое вельветовое, кожаное и джинсовое имущество,
перестала красить губы, подводить глаза и пудриться.

Целиком отдавая себя работе, она овладела профессией настолько, что в
пятницу обработала триста двадцать четыре детали, заставив Ивана Михайловича
изумленно присвистнуть:

-- Триста двадцать четыре... быть не может...

-- У нас все может! -- крикнула рядом стоящая Лена.

-- Дааа... -- Соколов качал головой, -- Вот так Марина-музыкант! Вот
так начинающая...

Марина радостно чистила станок, сметая щеткой сероватые завитки
стружки.

А вечером в общежитии девушки отмечали Маринин успех.

Стол был раздвинут и накрыт красивой сиреневой скатертью. На скатерти
стояла бутылка шампанского, лежали фрукты в просторной вазе и красовался
большой, испеченный усилиями двух комнат торт, на шоколадной поверхности
которого было выведено розовым кремом:

Марина Алексеева

324

Бутылка громко хлопнула в руках Лены и, оживленно смеясь, девушки стали