II: король притворялся растроганным и усердно кланялся дамам, бросавшим
букеты под ноги его лошади.
зерцанием окружающего, и, глубоко задумавшись, остановился на дороге,
пропустив всю свиту. - Вот король, усыпанный золотом и брильянтами, как
Соломон, пестреющий цветами, как, весенний луг: он пригоршнями будет
черпать из сундуков, где его верноподданные, прежде поголовно изменявшие
ему, накопили кучу золота. Теперь его забрасывают букетами так, что он
может утонуть в них; а если б он явился сюда два месяца назад, на него
посыпалось бы столько же пуль и ядер. Право же, неплохо быть королем!
направлению к дворцу; однако мушкетера все еще сильно толкали.
на ноги и не ставят меня ни во что, потому что они англичане, а я фран-
цуз. Если спросить у них: "Кто такой даАртаньян?" - они ответят: "Не
знаем!" Но если им сказать: "Вот король! Вот Монк!" - они сейчас же до
полной хрипоты будут кричать во всю глотку: "Да здравствует король! Да
здравствует Монк!" Однако, - продолжал он, лукаво и немного свысока пог-
лядывая на спешащую толпу, - подумайте немножко, добрые люди, что совер-
шил Карл Второй, что совершил Монк, и припомните кстати, что сделал нез-
накомец, именуемый даАртаньяном. Правда, вы не знаете, что он сделал, вы
не знаете его самого, что, может быть, мешает вам правильно судить.
Но... какая важность! Это не мешает Карлу Второму быть великим королем,
хотя он провел двенадцать лет в изгнании, а Монку - великим полководцем,
хотя он съездил в Голландию в ящике. Ну, если уж признано, что один -
великий король, а другой - великий полководец, то будем кричать: "Ура
королю Карлу Второму! Ура генералу Монку!"
Чтобы подчеркнуть свою преданность, он снял шляпу и размахивал ею.
Кто-то схватил его за руку, как раз когда он с величайшим жаром проявлял
свои верноподданнические чувства.
ный граф? Как! Вы - герой праздника - не едете возле его величества,
восстановленного короля, по левую сторону, как Монк по правую? Призна-
юсь, я не понимаю ни вас, ни короля, который вам стольким обязан.
никогда не бросите этой дурной привычки?
французского, и мне не следует быть зовите иностранного короля.
блеска. Пусть король Карл Второй оставит меня в покое и в тени, раз я
ему не нужен; это то, чего я прошу.
ращение короля в Лондон огорчает вас, друг мой? А ведь вы сделали для
его величества, по крайней мере, столько же, сколько и я.
правда ли, и я много сделал для его величества, хотя этого и не подозре-
вают?
мой.
сомневался, но сейчас постарался забыть!
зорился из-за восстановления этого принца, который сейчас проскакал на
буланой лошадке.
гим обязан вам.
вость: вы сделали все, что могли. Но ведь именно я привел к благополуч-
ному концу все ваши замыслы, хотя с первого взгляда кажется, что я мешал
их успеху. Следите за ходом моих рассуждений: все ваши доводы и вся ваша
кротость, наверное, не убедили бы генерала Монка; а я так жестоко обо-
шелся с ним, что доставил вашему принцу случай щегольнуть благородством.
Только из-за моего счастливого промаха он смог проявить великодушие; а
за великодушие Монк заплатил Карлу, возвратив ему трон.
домой, обласканный Монком, который называет меня беспрестанно "любезным
капитаном", хотя я ему вовсе не любезен и не капитан, любимый королем,
который уже забыл мое имя; я человек, проклинаемый солдатами, которых я
соблазнил обещаниями крупной награды, осуждаемый славным Планше, у кото-
рого я взял часть его состояния.
улыбающегося, обожаемого короля; вы воображаете, что поддержали его; я
думаю, что доставил ему победу; народу кажется, что он отвоевал его; сам
он воображает, что достиг цели переговорами. Все это неправда: Карл Вто-
рой, король Англии, Шотландии и Ирландии, восстановлен французским ла-
вочником по имени Планше, живущим на Ломбардской улице. Вот что значит
величие! Суета сует! - как говорит Писание.
- неужели вы перестали быть философом? Неужели вас не утешает мысль, что
вы спасли мне жизнь, подоспев так счастливо с Монком, когда эти окаянные
приверженцы парламента хотели сжечь меня живьем?
Карлу?
которое сказал Карл Первый на эшафоте...
спрятан миллион и что это золото принадлежит моему сыну".
дый раз, как Карл Второй вспоминает обо мне, он говорит самому себе:
"Этот человек чуть не заставил меня потерять корону. К счастью, я был
великодушен, благороден, полон присутствия духа". Вот что думает обо мне
и о короле молодой дворянин а черном поношенном платье, который в Блуас-
ком замке оросил меня со шляпой в руке впустить его в кабинет короля
французского.
ра. - Вы несправедливы.
лепные выражения. Я слыхал такие только от вас и от кардинала Мазарини.
улыбкой. - Будущее! Как хороши снова, которые много обещают! Как приятно
жевать их, когда нечего есть! Черт возьми! Я слышал пропасть многообеща-
ющих слов. Когда же я услышу хоть одно слово, которое исполняет обеща-
ние! Но оставим это, - молвил даАртаньян. - Что вы делаете здесь, любез-
ный Атос? Вы казначей короля?
французского короля ровно ничего нет; однако у него есть суперинтендант
финансов, господин Фуке. Впрочем, надо признать, что зато у господина
Фуке есть несколько миллиончиков.
свою очередь.
тов и цветов. Все это семейство очень нуждалось в портных и белошвейках.
Помните, Атос, сколько мы тратили на одежду во времена сражений под
Ла-Рошелью, перед тем как вступить на конях в город, Две или три тысячи
ливров. Но ведь на королевское платье нужно ткани больше, тут истратишь
миллион... Скажите, по крайней мере, Атос, если вы и не казначей, то
все-таки вы имеете вес при дворе?
кой, - Клянусь честью, я начинаю снова любить монсеньера Джулио Мазари-
ни. Как! Король не видал вас, Атос?
Контровский Владимир
Белов Вольф
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Акунин Борис