сражавшийся во многих кровавых битвах, покоряется суеверию и выпрашивает,
точно нищий, кость, которую ты хотел швырнуть собаке. Да простится мне, что
я пользуюсь невежеством дикаря! Но я это делаю не в издевку над ним и не
забавы ради, а для того, чтобы спасти людям жизнь и, разбив дьявольские
козни злобных, оказать справедливость обиженным!.. Тетон, - сказал он, вновь
переходя на язык своего слушателя, - я спрашиваю тебя, разве это не
удивительный колдун? Если дакоты мудры, они не станут дышать одним с ним
воздухом, не станут прикасаться к его одежде. Они знают, что Ваконшече, злой
дух, любит своих детей и обратит свое лицо против каждого, кто нанесет им
вред.
как бы подчеркивая, что сказал достаточно. Его расчеты оправдались. Воин, к
которому он обратился, не замедлил передать новость всему арьергарду, и
через самое короткое время естествоиспытатель сделался предметом всеобщего
почтительного любопытства. Траппер знал, что туземцы часто поклоняются злому
духу, стараясь его умилостивить, и с видом полного безразличия ждал
результатов своего хитроумного обмана. Вскоре он увидел, как индейцы один за
другим, подстегнув коня, поскакали вперед, к центру отряда, и наконец подле
Овида остался только Уюча. Тупость этого низкого человека, продолжавшего с
каким-то глупым восхищением смотреть на мнимого колдуна, представляла теперь
единственное препятствие к успешному свершению замысла.
ним рядом, он сказал выразительным шепотом:
вернулись с неба на землю.
вымя никогда не бывает пустым. Я знаю, пройдет немного времени, и он скажет:
"Не пересохло ли в горле у кого-нибудь из моих красных братьев?".
вскоре смешался с остальною группой краснокожих, ехавших ярдах в сорока
впереди. Траппер, зная, как быстры и внезапны перемены в настроении дикарей,
поспешил использовать благоприятный случай. Он дал волю своему горячему
жеребцу и в одно мгновение опять оказался рядом с Овидом.
стволов, к северу отсюда?
вы ту звезду? Скажите ясно: да или нет?
придерживать осла, пока не потеряете индейцев из виду. Тогда положитесь на
бога и возьмите в проводники звезду. Не сворачивайте ни вправо, ни влево и
пользуйтесь временем со всем усердием, потому что ваш осел не слишком
быстроног, а каждый лишний шаг, какой вы успеете сделать, удлинит срок вашей
жизни или свободы.
опять ослабил поводья и вскоре тоже смешался с группой скакавших впереди.
тот, не очень поняв указания траппера, натянул поводья скорее с отчаяния) и
соответственно замедлил бег. Но так как тетоны скакали полным галопом, то не
прошло и минуты после того, как осел сменил бег на шаг, как его хозяин
потерял их из виду. Не зная, какого держаться плана, чего ожидать, на что
надеяться, помышляя только об одном - как бы верней избавиться от опасных
соседей, - доктор проверил на ощупь, что сумка с жалкими остатками его
образцов и записей спокойно висит у седла, повернул осла в указанном
направлении и, молотя яростно пятками, заставил своего терпеливого друга
побежать довольно резвой рысью. Едва успел он спуститься в лощину и
подняться на ближний холм, как услышал - или подумал, что слышит, - свое
имя, вырвавшееся на чистейшей латыни из двадцати тетонских глоток. Этот
обман слуха еще больше распалил его рвение. Никогда ни один учитель верховой
езды не применял свое искусство с таким усердием, с каким натуралист
барабанил каблуками по ребрам Азинуса. Его борьба с терпеливым ослом длилась
несколько минут и, по всей вероятности, продлилась бы и дольше, если бы
кроткое животное в конце концов не возмутилось. Переняв у хозяина способ,
коим тот выражал нетерпение, Азинус в свою очередь решил по-новому
использовать свои каблуки: вознегодовав, он вскинул их в воздух все четыре
сразу, чем и решил спор в свою пользу. Овид оставил седло как позицию,
которую стало невозможно удерживать, однако несколько мгновений продолжал
нестись вперед, все в том же направлении, тогда как осел, одержав верх,
начал мирно щипать сухую траву - плод своей победы.
приведенными в расстройство слишком спешной сдачей позиции, он вернулся за
своими образцами и ослом.
натуралист продолжал путь с похвальным усердием, но все же обуздав излишнюю
свою ретивость.
замысла, внимательно следил за всем происходящим. Овид не ошибся, когда
предположил, что его уже хватились и разыскивают, хотя его воображение
преобразило крик дикарей в латинизированную форму его имени. Истина же была
проста: воины арьергарда не замедлили предупредить авангард о таинственной
силе, которой траппер вздумал наделить ничего о том не ведавшего
натуралиста. То же безграничное изумление, которое при этом известии погнало
индейцев из арьергарда вперед, теперь побудило многих двинуться из авангарда
назад. Доктора, разумеется, не оказалось на месте, и поднявшийся крик был
всего лишь возгласом разочарования.
шум. Когда был восстановлен порядок и вождь узнал, почему его молодые воины
так недостойно себя повели, старик, державшийся подле вождя, с тревогой
подметил огонек недоверия, вспыхнувший на его темном лице.
возлагая на него вину за исчезновение Овида.
колдуна несходны с путями других людей.
склонившись к нехитрой луке своего седла, точно какой-нибудь средневековый
рыцарь, и говоря высокомерным тоном самодержца. - Дакоты не выбрали своим
вождем женщину. Когда Матори почувствует силу чар, он затрепещет; а до тех
пор он будет смотреть вокруг своими глазами, а не глазами бледнолицего. Если
ваш колдун не вернется до утра к своим друзьям, мои молодые воины пойдут его
искать. Твои уши открыты. Довольно!
подозревал, что предводитель тетонов принадлежал к тем смелым вольнодумцам,
которые умеют перешагнуть границы, в каких воспитание держит умы людей во
всяком обществе, цивилизованном или нецивилизованном; и теперь старик ясно
видел, что, если он хочет обмануть вождя, надобно придумать что-нибудь
потоньше, чем тот прием, при помощи которого он так успешно провел его
людей. Но возникновение скалы - угрюмой зубчатой громады, вдруг выплывшей
перед ними из мрака, - положило конец разговору, так как Матори забыл обо
всем, кроме своего замысла завладеть оставшимся у скваттера имуществом.
пред собой желанную цель, а потом и самый тонкий слух напрасно пытался бы
уловить какой-либо шум громче легкого шороха шагов в высокой траве.
тревожно вслушивалась в подозрительный шум, приближавшийся по равнине; да и
крик индейцев при исчезновении Овида тоже не ускользнул от внимания
недремных часовых на утесе.
как раздался громкий оклик Эстер:
не боюсь!
его фигура сливается с тенями на равнине. Эту-то минуту траппер и выбрал для
побега. Его с товарищами оставили под надзором тех, кому поручено было
стеречь лошадей, и, так как никто из них не сошел с седла, казалось, все
благоприятствовало его замыслу. Внимание сторожей было приковано к скале, а
туча, проплывшая над их головами, затемнила и слабый свет звезд. Пригнувшись
к шее своего коня, старик проговорил вполголоса:
повизгиванием, грозившим перейти в протяжный вой. Траппер хотел уже
выпрямиться после этого успешного начала, когда почувствовал на своем горле
руку Уючи: сиу, как видно, решил принудить старика к молчанию, попросту
удушив его. Пользуясь этим обстоятельством, траппер вторично тихо подал
голос, как будто с хрипом ловя воздух, и верный пес взвизгнул вторично. Уюча
мгновенно отпустил хозяина, чтобы сорвать злобу на собаке. Но тут опять
раздался голос Эстер, и все прочее было забыто - индеец весь обратился в
слух.
крикнула она с хриплым, но гордым смехом. - Я вас знаю! Погодите, вам сейчас
дадут свет для ваших разбойных дел. Подкинь-ка угольку, Фиби; подкинь
угольку: твой отец и братья увидят костер и поспешат домой привечать гостей.
свет; затем появилось пламя, показало двойной язык, завихрилось в огромной
куче хвороста и, взвившись вверх одним сплошным полотнищем, заколыхалось на
ветру, бросая яркий отблеск на каждый предмет в освещенном кругу. С высоты
донесся раскат язвительного смеха, к которому присоединились все дети, как
будто они ликовали, что им удалось так успешно раскрыть коварные намерения
тетонов.
Сертаков Виталий
Буркатовский Сергей
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Лукин Евгений
Орловский Гай Юлий