во папа римский не решит иначе, именоваться маркизой Морелла и маркиз,
ее муж, должен в течение всей своей жизни предоставлять ей подобающее
содержание. После же его смерти, если не будет другого постановления
святого престола, она должна унаследовать ту часть его земель и имущест-
ва, которая, согласно закону нашей страны, принадлежит жене, и владеть
ею.
ности на ее груди дребезжали, а Морелла хмурился и лицо его стало тем-
ным, как грозовая туча, присутствующие, перешептываясь, опять поднялись,
чтобы разойтись. Однако королева снова подняла руку:
рет, по-прежнему ли они желают вступить в брак?
ко и ясно:
человек, - и он с ненавистью посмотрел в сторону Морелла, - они давно бы
уже соединились, а поэтому, - добавил он многозначительно, - то не-
большое состояние, которым я располагаю, уже передано через доверенных
лиц в Англии в их владение. Так что теперь я завишу от их милосердия.
тите ли вы оба обвенчаться накануне поединка между маркизом Морелла и
сэром Питером Брумом? Подумайте, донна Маргарет, прежде чем ответить,
потому что, согласившись, вы можете очень скоро оказаться вдовой, а если
вы отложите эту церемонию, то можете никогда уже не стать его женой.
за них обоих:
словах, - все равно мое сердце будет разбито. Пусть я проживу остаток
моих дней, нося его имя, чтобы, зная о моем безысходном горе, никто не
тревожил меня своей любовью. Я хочу остаться его супругой на небесах.
обвенчаны в нашем соборе в Севилье накануне того дня, когда маркиз Мо-
релла и сэр Питер Брум встретятся в поединке. Кроме того, чтобы не было
никаких попыток причинить вам зло, - королева посмотрела в сторону Мо-
релла, - вы, сеньора Маргарет, будете моей гостьей до того момента, ког-
да покинете нас, чтобы обвенчаться. Вы же, сэр Питер, вернетесь в
тюрьму, но вы будете пользоваться полной свободой видеть кого пожелаете
и ходить когда и куда захотите, но под нашей защитой, поскольку и на вас
может быть совершено покушение.
голосом:
рос, который я не хотел предоставлять нежным устам нашей королевы. Дело
это касается вечной жизни человеческой души и христианской церкви на
земле. Нам было заявлено, что этот человек, Джон Кастелл, купец из Лон-
дона, - еврей; ради выгоды он всю свою жизнь притворялся христианином и
в качестве такового женился на христианке. Более того: он является нашим
подданным, так как он родился в Испании, и, следовательно, подсуден
гражданским и церковным законам нашего государства.
га. Один только Кастелл стоял неподвижно, хотя он знал лучше, чем
кто-либо из них, что должно последовать за этими словами.
соких вопросах, но мы обязаны передать его в руки святейшей инквизиции,
чтобы его судили там.
помощи. Никогда в своей жизни он не был так потрясен. Маркиз Морелла
улыбнулся в первый раз за весь день. По крайней мере от одного врага он
освободится. Кастелл же подошел к Маргарет и нежно обнял ее. Затем он
пожал руку Питеру и сказал ему:
это сделаешь и сделал бы, даже если бы таких, как он, было десять. Будь
хорошим мужем моей девочке, а я знаю, что ты будешь таким, иначе я спро-
шу с тебя там, где нет ни евреев, ни христиан, ни священников, ни коро-
лей. А теперь помолчи и смирись с тем, с чем необходимо смириться, как
делаю это я. Я хочу еще кое-что сказать, прежде чем оставлю вас и этот
мир. Ваши величества, я не оправдываюсь, и, когда меня будет допрашивать
судья инквизиции, их задача будет легка, потому что я не собираюсь ниче-
го скрывать и буду говорить только правду, хотя я буду делать это не из
страха и не из боязни боли. Ваши величества, вы обещали, что эти двое,
достаточно хорошие христиане от рождения, будут обвенчаны. Я хотел бы
спросить вас, может ли мое преступление против религии, в котором меня
обвиняют, разъединить их или нанести им какой-либо ущерб?
короля, - даю вам слово, Джон Кастелл, что ваше дело, к чему бы вас ни
приговорили, не коснется ни их самих, ни их собственности, - медленно
добавила она.
во что бы то ни стало. Эти двое будут обвенчаны, и, если сэр Питер оста-
нется жив, они уедут из Испании в полной безопасности, и никакое новое
обвинение не будет предъявлено им ни одним судом королевства; их также
не будут преследовать или возбуждать против них дела ни в каком другом
государстве ни от нашего имени, ни от имени наших должностных лиц. Пусть
мои слова будут записаны, один экземпляр пусть будет подписан и сохранен
в архивах, а второй передан донне Маргарет.
я умру, я умру счастливым. Я дерзну сообщить вам, что, если бы вы не
сказали этого, я убил бы себя здесь, на ваших глазах. И еще я хочу вам
сказать, что инквизиция, которую вы учредили, уничтожит Испанию и прев-
ратит ее в прах и тлен.
собравшихся, по толпе придворных пробежал вздох, похожий на испуг. Тем
временем толпа позади Кастелла расступилась, и появились шедшие двумя
рядами монахи с лицами, закрытыми капюшонами, и стража из солдат, - все
они, без сомнения, ожидали здесь заранее. Они подошли к Джону Кастеллу,
дотронулись до его плеча, сомкнулись вокруг него, словно скрыв его от
всего земного, и, окруженный ими, он исчез.
лись несколько туманными. Это было неудивительно. На протяжении всего
нескольких часов его судили, жизнь его висела на волоске и вдруг его оп-
равдали. Он увидел Бетти, превратившуюся из скромной компаньонки в блис-
тательную и великолепную маркизу, подобно тому как личинка превращается
в бабочку; был свидетелем того, как она выступала против своего супруга,
который обманул ее и которого она обманула в свою очередь, и как она вы-
играла свое дело благодаря находчивости и силе характера.
единок, и, когда его противник отказался под предлогом различия в зва-
нии, по воле королевы Изабеллы, которой Маргарет рассказала о тайных
притязаниях Морелла, он был неожиданно награжден высоким званием рыцаря
испанского ордена Сант-Яго.
чил возможность встретиться в честном и равном бою со своим врагом, ко-
торого он справедливо ненавидел, и биться с ним насмерть. Ему было также
обещано, что через несколько дней Маргарет станет его женой, хотя могло
случиться, что она будет носить это имя не больше часа. До тех пор им
обещали безопасность и защиту от предательства и происков Морелла. Им
было также обещано, что в любом случае им нигде и никогда не будет
больше предъявлено никаких обвинений.
тая предстоящего поединка, о котором он, привыкший к подобным вещам,
меньше всего думал, когда в конце концов его чаша, очищенная от грязи и
песка, наполнилась красным вином битвы и любви, когда она была уже почти
у его уст, судьба подменила ее и наполнила отравой и желчью. Кастелл,
отец его невесты, человек, которого он любил, был брошен в подвалы инк-
визиции, откуда - Питер хорошо это знал - он мог выйти только в желтом
балахоне, "переданным в руки светской власти", чтобы погибнуть медленной
и мучительной смертью на костре в Квемадеро, где сжигали еретиков.
чтобы сокрушить своего врага? Что это будет за свадьба, которая окажется
скрепленной и освященной смертью отца невесты на мучительном костре инк-
визиции? Разве смогут они когда-нибудь забыть запах дыма этого костра?
Кастелл - храбрый человек, и никакие мучения не заставят его отречься от
своей веры. Сомнительно даже, станет ли он под пытками отрицать ее, он,
который был крещен своим отцом из соображений безопасности и продолжал
поддерживать этот обман ради своего дела и ради того, чтобы иметь же-
ну-христианку. Нет, Кастелл был обречен, и Питер мог спасти его от инк-
визиции и короля не больше, чем голубь может защитить свое гнездо от го-
лодных ястребов.
зал с разрисованными арками и мраморными колоннами; лучи полуденного
солнца, падающие сквозь окна и, подобно крови, льющиеся на черные одежды
монахов; душераздирающий крик Маргарет и ее помертвевшее лицо, когда от-
ца оторвали от нее и она в обмороке упала на украшенную драгоценностями
грудь Бетти; жестокая усмешка на губах Морелла; страшная улыбка короля;
жалость в глазах королевы; взволнованный шепот толпы; быстрые, короткие
реплики адвокатов; скрип пера писца, безразличного ко всему, за исключе-
Нортон Андрэ
Пехов Алексей
Корнев Павел
Корнев Павел
Емилина Ника
Херберт Фрэнк