пожирая жилища, обрушивая пылающие доски на лежащие в домах тела.
полукруг теснившихся по берегу гавани хибарок. Красноватый отсвет в
небе, зеркально отраженный морем, набирал силу. На деревню пала
тишина, слышался лишь треск дерева, сдающегося под натиском огня, и
грохот океана у Кисс-Боттома. Но эхо хаоса, криков, совсем недавно
звучавших на улицах, стонов, плача, рвавшегося из окон и дверей, по-
прежнему витало над Кокиной.
воспаленные глаза смотрели дико, рубашка на груди свисала
лохмотьями, щеки и шею покрывали рваные царапины, а обожженная
кожа на месте спаленных бровей вспухла. Вцепившись в руль, резко
бросая джип из стороны в сторону, чтобы не наезжать на трупы,
усеявшие Хай-стрит, констебль мчался к бухте. В распахнутых дверях
лежала мертвая женщина, ее лицо было так изуродовано, что
невозможно было узнать, кто это; рядом в луже крови вытянулся другой
труп, мужчина. На самой дороге у Кипа распростерся ком истерзанной
плоти - его констебль знал как Джеймса Дэвиса; Кип выкрутил руль в
сторону и проскочил мимо. Снова трупы, снова кровавые лужи. Ребенок
- руки и ноги раскинуты, глаза заведены к небу; человек по фамилии
Янгблад - голова почти оторвана от тела. Над "Лэндфоллом" не
осталось ни одного целого окна, и Кип увидел тело толстухи-
официантки, ее мертвые, незрячие глаза, скрюченный гниющий труп
одной из тварей с подлодки, избитую и истерзанную молоденькую
девушку (та высокая мулатка, что собиралась на Тринидад!), чью
красоту безжалостно загубили. Он содрогнулся, отвел взгляд, но тут же
был вынужден вновь посмотреть на дорогу, чтобы не переехать труп.
них из карабина, сбил одного джипом, кричал до хрипоты, чтобы
разбудить спящих островитян. Но он знал: поздно. Он услышал первые
крики, увидел, как зомби ломятся в окна и двери. Их было слишком
много... ~слишком много... слишком много...~ на улицы выползла
смерть. Они бросились на него, стараясь вытащить из джипа, но он
отбился - и ринулся спасать своих родных.
обожгли Кипу глаза, и он кинулся внутрь. Ни жены, ни дочери не было;
на стене алело кровавое пятно, в двери темнело пулевое отверстие,
второе - в оконной раме. От шока Кип окаменел, потом, всхлипывая,
кое-как выбрался наружу, не ведая, живы Майра и Минди или зверски
убиты.
Он напрягся, ударил по тормозам и нащупал на соседнем сиденье
карабин. Силуэты вынырнули из темноты, и оказалось, что это насмерть
перепуганные островитяне. Они пробежали мимо Кипа в сторону
джунглей. Кип увидел их безумные остекленелые глаза и понял, что
ничего не может сделать.
человека, нетвердой походкой выбравшегося из дверей на улицу, и джип
с ревом помчался по берегу бухты сквозь раскаленный воздух. Уже
сколотили пожарную команду, люди в дымящейся одежде медленно,
заторможенно передавали по цепочке ведра с водой. Пронзительно
шипело мокрое дерево, и Кипу казалось, что он слышит вой снаряда,
летящего с моря, с палубы немецкой подводной лодки.
Перед ним клубился дым, щипал глаза, проникал в рот. Но он знал, где
они.
экипажа подводной лодки время остановилось, а теперь оно
остановилось и для жителей деревни. Нет, какая же это война? Это
бойня, страшная и нечеловеческая кровавая баня для невинных. Но разве
в войну происходит нечто иное? Сначала всегда гибнут ни в чем не
повинные - а истинные убийцы ускользают в тень и там, умышляя, ждут
своего часа. Клянусь всем святым, присягнул Кип, если понадобится, я
пойду на них с голыми руками и убью, сколько смогу. И, обливаясь
потом и слезами, с учащенно бьющимся в предвиденье грядущих
событий сердцем он покинул горящую деревню.
повел джип между кучами мусора, одной рукой вертя баранку, другой
сжимая ружье. Впереди встал док, на миг озаренный вспышкой молнии.
Дверь была открыта. Он остановил джип, выпрыгнул из него и побежал
к доку, сжимая в руках ружье.
которого задрожала земля.
испариной. Шум повторился, более резкий, грубый, и стены дока
задрожали. Далекий гром - да, гром.
шла кругом. - НЕТ! - И шагнул вперед.
земля. Пронзительно заскрипел металл, и огромная подвижная
переборка смялась.
колючего ветра, и его слова разлетелись во все стороны. - НЕ УЙДЕШЬ,
ЧЕРТОВА...
рвущегося железа рухнула в воду.
носовая палуба лодки, за ней - боевая рубка. Кип увидел на
неосвещенном мостике бесформенные тени, поднял ружье, выстрелил и
услышал, как пуля отрикошетила от железа. Лодка выползала из дока,
как рептилия из норы, сотрясаясь всем корпусом от напряженной работы
мощных дизелей. Она вышла из дока на свободу и чрезвычайно
медленно, под протестующий скрип металла стала поворачивать
отороченный полосами пены нос к проходу через риф.
стоявший на якоре, и отшвырнула его прочь. Разбитую палубу траулера
мгновенно затопило. Небо прошила молния, и Кип увидел, как железный
монстр, лавируя между отмелями, пересекает бухту. Наконец лодка
добралась до прохода и лениво, сонно двинулась наперерез бурунам с
белыми гребнями. Вскидывая на бегу ружье, Кип кинулся с берега в воду
и стрелял, не целясь, покуда не кончились патроны. Лодка была уже за
пределами бухты, волны с грохотом разбивались о ее корпус, и когда
вновь сверкнула молния, U-198 в поле зрения Кипа не оказалось - она
ускользнула в ночь, ушла в свой последний страшный поход.
подталкивал его в спину, выл в опустевшем доке. "Корабль Ночи",
сказал Бонифаций. "Корабль Ночи", самая грозная из тварей морской
пучины.
Кипу смехом бога войны, свирепого, торжествующего победу.
водной пеленой, покрывшей рябью поверхность океана. Кип стоял под
проливным дождем, неподвижно всматриваясь в беспредельную черноту.
Потом очень медленно пошел к берегу и, добравшись до суши, рухнул на
колени в песок, сбитый с ног бурей.
своими спасителями. Мур уже догадался, что это индейцы-карибы, но
никого из них он не узнал. Они шли через заросшую высокой травой
поляну в неизвестную ему часть Кокины. Вдалеке мерцали огни. За
дождем проступили очертания скученных лачуг, и он смутно разглядел
грязную улицу, уходившую под гору к северной бухте. Карибвиль. Один
из индейцев сошел с тропы в заросли и присел на корточки, положив на
колени ружье, лицом в ту сторону, откуда они пришли. Через несколько
ярдов то же сделал второй индеец.
громко и резко, как выстрелы. Человек с дробовиком что-то тихо сказал
остальным, и те разошлись в разных направлениях; кивком приказав
Муру и Яне следовать за ним, он повел их в лачугу, где на закрытом
жалюзи окне горела керосиновая лампа. Он открыл дверь и нетерпеливо
махнул рукой - заходите.
прикрученными фитилями и слабый запах дегтя, табака и пищи. В
качалке перед чугунной печкой сидела костлявая старуха в лоскутном
халате. Ее волосы были заколоты узлом на затылке, загрубевшая кожа
туго обтягивала выпирающие кости лица. Еще одна женщина, лет
тридцати пяти-сорока, отступила от двери, когда они вошли.
проход в другую. Обстановка была скромная - несколько стульев,
выгоревший на солнце деревянный стол с керосиновой лампой в центре,
тростниковые занавески на окнах, затейливо сплетенный из водорослей
коврик на полу. По всей комнате были развешаны на гвоздях
вставленные в рамки пейзажи, явно вырезанные ножницами из
туристических каталогов. У одной стены была ружейная стойка, сейчас
пустая, рядом, поблескивая натертой маслом поверхностью, -
Громыко Ольга
Лукьяненко Сергей
Лукин Евгений
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Шилова Юлия