хорошенько видеть его за густою листвой деревьев, но отдельные лучи его
пробирались между ветвями и бегали золотыми зайчиками по траве; от зеле-
ни шел чудный запах, а птички чуть не садились Элизе на плечи. Невдалеке
слышалось журчание источника; оказалось, что тут бежало несколько
больших ручьев, вливавшихся в пруд с чудным песчаным дном. Пруд был ок-
ружен живой изгородью, но в одном месте дикие олени проломали для себя
широкий проход, и Элиза могла спуститься к самой воде. Вода в пруду была
чистая и прозрачная; не шевели ветер ветвей деревьев и кустов, можно бы-
ло бы подумать, что и деревья и кусты нарисованы на дне, так ясно они
отражались в зеркале вод.
черное и гадкое; и вот она зачерпнула горсть воды, потерла глаза и лоб,
и опять заблестела ее белая нежная кожа. Тогда Элиза разделась совсем и
вошла в прохладную воду. Такой хорошенькой принцессы поискать было по
белу свету!
нику, напилась воды прямо из пригоршни и потом пошла дальше по лесу, са-
ма не зная куда. Она думала о своих братьях и надеялась, что бог не по-
кинет ее: это он ведь повелел расти диким лесным яблокам, чтобы напитать
ими голодных; он же указал ей одну из таких яблонь, ветви которой гну-
лись от тяжести плодов. Утолив голод, Элиза подперла ветви палочками и
углубилась в самую чащу леса. Там стояла такая тишина, что Элиза слышала
свои собственные шаги, слышала шуршанье каждого сухого листка, попадав-
шегося ей под ноги. Ни единой птички не залетало в эту глушь, ни единый
солнечный луч не проскальзывал сквозь сплошную чащу ветвей. Высокие
стволы стояли плотными рядами, точно бревенчатые стены; никогда еще Эли-
за не чувствовала себя такой одинокой.
чально улеглась Элиза на траву, и вдруг ей показалось, что ветви над ней
раздвинулись, и на нее глянул добрыми очами сам господь бог; маленькие
ангелочки выглядывали из-за его головы и из-под рук.
рушка дала девушке горсточку ягод, а Элиза спросила ее, не проезжали ли
тут, по лесу, одиннадцать принцев.
цать лебедей в золотых коронах.
им берегам росли деревья, простиравшие навстречу друг другу свои длин-
ные, густо покрытые листьями ветви. Те из деревьев, которым не удавалось
сплести своих ветвей с ветвями их братьев на противоположном берегу, так
вытягивались над водой, что корни их вылезали из земли, и они все же до-
бивались своего.
рытое море.
всем его просторе не виднелось ни одного паруса, не было ни единой ло-
дочки, на которой бы она могла пуститься в дальнейший путь. Элиза пос-
мотрела на бесчисленные валуны, выброшенные на берег морем, - вода отш-
лифовала их так, что они стали совсем гладкими и круглыми. Все остальные
выброшенные морем предметы: стекло, железо и камни - тоже носили следы
этой шлифовки, а между тем вода была мягче нежных рук Элизы, и девушка
подумала: "Волны неустанно катятся одна за другой и наконец шлифуют са-
мые твердые предметы. Буду же и я трудиться неустанно! Спасибо вам за
науку, светлые быстрые волны! Сердце говорит мне, что когда-нибудь вы
отнесете меня к моим милым братьям!"
диных перьев; Элиза собрала и связала их в пучок; на перьях еще блестели
капли - росы или слез, кто знает? Пустынно было на берегу, но Элиза не
чувствовала этого: море представляло собою вечное разнообразие; в нес-
колько часов тут можно было насмотреться больше, чем в целый год где-ни-
будь на берегах пресных внутренних озер. Если на небо надвигалась
большая черная туча и ветер крепчал, море как будто говорило: "Я тоже
могу почернеть!" - начинало бурлить, волноваться и покрывалось белыми
барашками. Если же облака были розоватого цвета, а ветер спал, - море
было похоже на лепесток розы; иногда оно становилось зеленым, иногда бе-
лым; но какая бы тишь ни стояла в воздухе и как бы спокойно ни было само
море, у берега постоянно было заметно легкое волнение, - вода тихо взды-
малась, словно грудь спящего ребенка.
берегу диких лебедей в золотых коронах; всех лебедей было одиннадцать, и
летели они один за другим, вытянувшись длинною белою лентой, Элиза взоб-
ралась наверх и спряталась за куст. Лебеди спустились недалеко от нее и
захлопали своими большими белыми крыльями.
дей вдруг спало, и на земле очутились одиннадцать красавцев принцев,
Элизиных братьев! Элиза громко вскрикнула; она сразу узнала их, несмотря
на то, что они успели сильно измениться; сердце подсказало ей, что это
они! Она бросилась в их объятия, называла их всех по именам, а они-то
как обрадовались, увидав и узнав свою сестрицу, которая так выросла и
похорошела. Элиза и ее братья смеялись и плакали и скоро узнали друг от
друга, как скверно поступила с ними мачеха.
весь день, от восхода до самого заката солнечного; когда же солнце захо-
дит, мы опять принимаем человеческий образ. Поэтому ко времени захода
солнца мы всегда должны иметь под ногами твердую землю: случись нам пре-
вратиться в людей во время нашего полета под облаками, мы тотчас же упа-
ли бы с такой страшной высоты. Живем же мы не тут; далеко-далеко за мо-
рем лежит такая же чудная страна, как эта, но дорога туда длинна, прихо-
дится перелетать через все море, а по пути нет ни единого острова, где
бы мы могли провести ночь. Только по самой середине моря торчит не-
большой одинокий утес, на котором мы кое-как и можем отдохнуть, тесно
прижавшись друг к другу. Если море бушует, брызги воды перелетают даже
через наши головы, но мы благодарим бога и за такое пристанище: не будь
его, нам вовсе не удалось бы навестить нашей милой родины - и теперь-то
для этого перелета нам приходится выбирать два самых длинных дня в году.
Лишь раз в год позволено нам прилетать на родину; мы можем оставаться
здесь одиннадцать дней и летать над этим большим лесом, откуда нам виден
дворец, где мы родились и где живет наш отец, и колокольня церкви, где
покоится наша мать. Тут даже кусты и деревья кажутся нам родными; тут по
равнинам по-прежнему бегают дикие лошади, которых мы видели в дни нашего
детства, а угольщики по-прежнему поют те песни, под которые мы плясали
детьми. Тут наша родина, сюда тянет нас всем сердцем, и здесь-то мы наш-
ли тебя, милая, дорогая сестричка! Два дня еще можем мы пробыть здесь, а
затем должны улететь за море, в чужую страну! Как же нам взять тебя с
собой? У нас нет ни корабля, ни лодки!
часов.
летали в воздухе большими кругами, а потом и совсем скрылись из виду. С
Элизой остался только самый младший из братьев; лебедь положил свою го-
лову ей на колени, а она гладила и перебирала его перышки. Целый день
провели они вдвоем, к вечеру же прилетели и остальные, и когда солнце
село, все вновь приняли человеческий образ.
щего года, но тебя мы не покинем здесь! - сказал младший брат. - Хватит
ли у тебя мужества улететь с нами? Мои руки довольно сильны, чтобы про-
нести тебя через лес, - неужели же мы все не сможем перенести тебя на
крыльях через море?
ка; сетка вышла большая и прочная; в нее положили Элизу. Превратившись
на восходе солнца в лебедей, братья схватили сетку клювами и взвились с
милой, спавшей крепким сном, сестрицей к облакам. Лучи солнца светили ей
прямо в лицо, поэтому один из лебедей полетел над ее головой, защищая ее
от солнца своими широкими крыльями.
лось, что она видит сон наяву, так странно было ей лететь по воздуху.
Возле нее лежали ветка с чудесными спелыми ягодами и пучок вкусных ко-
реньев; их набрал и положил к ней самый младший из братьев, и она благо-
дарно улыбнулась ему, - сна догадалась, что это он летел над ней и защи-
щал ее от солнца своими крыльями.
в море, показался им плавающею на воде чайкой. В небе позади них стояло
большое облако - настоящая гора! - и на нем Элиза увидала движущиеся ис-
полинские тени одиннадцати лебедей и свою собственную. Вот была картина!
Таких ей еще не приходилось видеть! Но по мере того как солнце подыма-
лось выше и облако оставалось все дальше и дальше позади, воздушные тени
мало-помалу исчезли.
медленнее обыкновенного; теперь ведь они несли сестру. День стал кло-
ниться к вечеру, поднялась непогода; Элиза со страхом следила за тем,
как опускалось солнце, одинокого морского утеса все еще не было видно.
Вот ей показалось, что лебеди как-то усиленно машут крыльями. Ах, это
она была виной того, что они не могли лететь быстрее! Зайдет солнце, -
они станут людьми, упадут в море и утонут! И она от всего сердца стала
молиться богу, но утес все не показывался. Черная туча приближалась,
сильные порывы ветра предвещали бурю, облака собрались в сплошную гроз-