наговаривает:
- Такого узора еще не бывало. Полевского мастера Данилы работа. Лучше его
не сделать.
Пришла Катя домой, а сама все дивится:
- Вот штука какая! Лучше всех мои бляшки оказались! Хорош камешок попался.
Случай, видно, счастливый подошел. - Потом и хватилась; - А не Данилушко ли
это мне весточку подал?
Подумала так, скрутилась и побежала на Змеиную горку.
А тот малахитчик, который хотел Катю перед городским купцом оконфузить,
тоже домой воротился. Завидно ему, что у Кати такой редкостный узор
получился. Он и придумал:
- Надо поглядеть, где она камень берет. Не новое ли какое место ей
Прокопьич либо Данило указали?
Увидел, что Катя куда-то побежала, он и пошел за ней. Видит - Гумешки она
обошла стороной и куда-то за Змеиную горку пошла. Мастер туда же, а сам
думает: "Там лес. По лесу-то к самой ямке прокрадусь".
Зашли в лес. Катя вовсе близко и нисколько не сторожится, не оглядывается,
не прислушивается. Мастер радуется, что ему так легонько достанется новое
место. Вдруг в сторонке что-то зашумело, да так, что мастер даже испугался.
Остановился. Что такое? Пока он так-то разбирался. Кати и не стало. Бегал
он, бегал по лесу. Еле выбрался к Северскому пруду - версты, поди, за две
от Гумешек.
Катя сном дела не знала, что за ней подглядывают. Забралась на горку, к
тому самому месту, где первый камешок брала. Ямка будто побольше стала, а
сбоку опять такой же камешок видно. Пошатала его Катя, он и отстал. Опять,
как сучок, хрупнул. Взяла Катя камешок и заплакала-запричитала. Ну, как
девки-бабы по покойнику ревут, всякие слова собирают.
- На кого ты меня, мил сердечный друг, покинул, - и протча тако...
Наревелась, будто полегче стало, стоит - задумалась, в руднишную сторону
глядит. Место тут вроде полянки. Кругом лес густой да высокий, а в
руднишную сторону помельче пошел. Время на закате. По низу от лесу на
полянке темнеть стало, а в то место - к руднику солнышко пришлось. Так и
горит это место, и все камешки на нем блестят.
Кате это любопытно показалось. Хотела поближе подойти. Шагнула, а под ногой
и схрупало. Отдернула она ногу, глядит - земли-то под ногами нет. Стоит она
на каком-то высоком дереве, на самой вершине. Со всех сторон такие же
вершины подошли. В прогалы меж деревьями внизу видно травы да цветы, и
вовсе они на здешние не походят.
Другая бы на Катином месте перепугалась, крик-визг подняла, а она вовсе о
другом подумала:
"Вон она, гора, раскрылась! Хоть бы на Данилушку взглянуть!"
Только подумала и видит через прогалы - идет кто-то внизу, на Данилушку
походит и руки вверх тянет, будто сказать что хочет. Катя свету не
взвидела, так и кинулась к нему... с дерева-то! Ну, а пала тут же на землю,
где стояла. Образумилась да и говорит себе:
- Верно, что блазнить мне стало. Надо поскорее домой идти.
Идти надо, а сама сидит да сидит, все ждет, не вскроется ли еще гора, не
покажется ли опять Данилушко. Так до потемок и просидела. Тогда только и
домой пошла, а сама думает: "Повидала все-таки Данилушку"
Тот мастер, который за Катей подглядывал, домой к этому времени выбежал.
Поглядел - избушка у Кати заперта. Он и притаился, - посмотрю, что она
притащила. Видит - идет Катя, он и встал поперек дороги:
- Ты куда это ходила?
- На Змеиную, - отвечает.
- Ночью-то? Что там делать?
- Данилу повидать...
Мастер так и шарахнулся, а на другой день по заводу шепотки поползли:
- Вовсе рехнулась мертвякова невеста. По ночам на Змеиную ходит, покойника
ждет. Как бы еще завод не подожгла, с малого-то ума.
Братья-сестры прослышали, опять прибежали, давай строжить да уговаривать
Катю. Только она и слушать не стала. Показала им деньги и говорит:
- Это, думаете, откуда у меня? У хороших мастеров не берут, а мне за
перводелку столько отвалили! Почему так?
Братья слышали про ее-то удачу и говорят:
- Случай счастливый вышел. О чем тут говорить.
- Таких, - отвечает, - случаев не бывало. Это мне Данило сам такой камень
подложил и узор вывел. Братья смеются, сестры руками машут:
- И впрямь рехнулась! Надо приказчику сказать. Как бы всамделе завод не
подожгла!
Не сказали, конечно. Постыдились сестру-то выдавать. Только вышли да и
сговорились:
- Надо за Катериной глядеть. Куда пойдет - сейчас же за ней бежать.
А Катя проводила родню, двери заперла да принялась новый-то камешок
распиливать. Пилит да загадывает:
- Коли такой же издастся, значит, не поблазнило мне - видала я Данилушку.
Вот она и торопится распилить. Поглядеть-то ей поскорее охота, как
по-настоящему узор выйдет. Ночь уж давно, а Катя все за станком сидит. Одна
сестра проснулась в эту пору, увидела огонь в избе, подбежала к окошку,
смотрит сквозь щелку в ставне и дивится:
- И сон ее не берет! Наказанье с девкой!
Отпилила Катя досочку - узор и обозначился. Еще лучше того-то. Птица с
дерева книзу полетела, крылья расправила, а снизу навстречу другая летит.
Пять раз этот узор на досочке. Из точки в точку намечено, как поперек
распилить. Катя тут и думать не стала. Схватилась да и побежала куда-то.
Сестра за ней. Дорогой-то постучалась к братьям - бегите, дескать, скорей.
Выбежали братья, еще народ сбили. А уже светленько стало. Глядят - Катя
мимо Гумешек бежит. Туда все и кинулись, а она, видно, и не чует, что народ
за ней. Пробежала рудник, потише пошла в обход Змеиной горки. Народ тоже
призадержался - посмотрим, дескать, что она делать будет.
Катя идет, как ей привычно, на горку. Взглянула, а лес кругом какой-то
небывалый. Пощупала рукой дерево, а оно холодное да гладкое, как камень
шлифованный. И трава понизу тоже каменная оказалась, и темно еще тут. Катя
и думает:
"Видно, я в гору попала".
Родня да народ той порой переполошились:
- Куда она девалась? Сейчас близко была, а не стало!
Бегают, суетятся. Кто на горку, кто кругом горки. Перекликаются друг с
дружкой: "Там не видно?"
А Катя ходит в каменном лесу и думает, как ей Данилу найти.
Походила-походила да и закричала:
- Данило, отзовись!
По лесу голк пошел. Сучья запостукивали: "Нет его! Нет его! Нет его!"
Только Катя не унялась:
- Данило, отзовись!