Чтение 49–й страницы книги ~Галапагосы~

важных деталей, которых мне не удалось коснуться раньше. Я изложу их не
слишком упорядоченно, так как теперь мне приходится спешить. Отец и голубой
туннель могут пожаловать за мной в любую минуту.

x x x

Знают ли люди ныне, как прежде, что рано или поздно им предстоит
умереть? Нет. К счастью (по моему скромному мнению), человеческий род
напрочь выбросил это из головы.

x x x

Оставил ли я после себя при жизни потомство? Незадолго до моего
вступления в ряды морской пехоты США в Санта Фе от меня случайно
забеременела одна школьница. Она была дочерью директора этой школы. Мы даже
не слишком нравились друг другу, а просто резвились, как и подобало молодым
людям нашего возраста. Ей сделали аборт, за который заплатил ее отец. Мы так
и не узнали, какого пола был зародыш.

Это послужило мне, конечно же, хорошим уроком. После этого случая я
строго следил, чтобы, при занятиях сексом с партнершей, кто-то из нас двоих
пользовался контрацептивными средствами. Женой я не обзавелся.

Сейчас я не в силах сдержать смеха при мысли о том, каким попранием
достоинства и красоты явилась бы для современного человека необходимость
прибегать, в предверии любовного акта, к помощи противозачаточных
приспособлений, применявшихся повсеместно миллион лет тому назад.
Представьте вдобавок, что им пришлось бы приспосабливать их себе плавниками
вместо рук!

x x x

Доплывали ли сюда, в мою бытность на острове, растительные "плоты" с
материка - с пассажирами или без? Нет. Случалось ли вообще каким-либо
материковым видам животных достигать островов после прибытия сюда "Bahia de
Darvin"? Нет.

С другой стороны, я пробыл тут всего миллион лет - что в
действительности сущий пустяк.

x x x

Как я попал из Вьетнама в Швецию?

После того как я застрелил старуху, убившую одной ручной гранатой моего
лучшего друга и моего злейшего врага, и уцелевшая часть нашего взвода сожгла
дотла се деревню, меня госпитализировали в связи с моим, как было сказано,
"нервным истощением". Меня окружили нежной заботой и любовью. Я также
удостоился посещения офицеров, которые внушали мне, как важно, чтобы я
никому не рассказывал о том, что произошло в той вьетнамской деревне. Только
тогда я узнал, что наш взвод уничтожил пятьдесят девя ть местных жителей
всех возрастов. Кто-то позже не поленился их пересчитать.

Сразу по выходе из госпиталя я подцепил сифилис от одной сайгонской
проститутки - которую в свою очередь подцепил, упившись и накурившись
марихуаны. Однако первые симптомы этой болезни, также неизвестной ныне,
проявились лишь в Бангкоке, столице Таиланда, куда меня отправили вместе со
многими другими для так называемого "отдыха и восстановления сил". Это был
эвфемизм, под которым все без исключения подразумевали очередную дозу шлюх,
наркотиков и алкоголя. Проституция в те времена была в Таиланде второй по
значению статьей валютных доходов, уступая лишь производству риса.

Следом шел экспорт каучука.

За ним экспорт тикового дерева.

Затем экспорт олова.

x x x

Я не хотел, чтобы командованию морской пехоты стало известно о моем
сифилисе. Пронюхай они об этом - мне бы не платили жалованья за весь срок
моего лечения. Более того: этот срок приплюсовали бы к тому году, что я
обязан был отслужить во Вьетнаме.

Поэтому я решил подыскать себе в Бангкоке частнопрактикующего врача.
Один знакомый морпех посоветовал мне обратиться к молодому шведскому
доктору, который вел исследовательскую работу в местном медицинском
университете и попутно занимался лечением случаев, подобных моему.

Во время первого моего визита к нему доктор принялся расспрашивать меня
о войне. и я вдруг обнаружил, что рассказываю ему о расправе, которую наш
взвод учинил над той вьетнамской деревней и ее обитателями. Он пожелал
узнать, что я ощущал в той ситуации, и я ответил, что самое ужасное как раз
в том, что я не ощущал ровным счетом ничего.

x x x

- Случалось ли вам после этого плакать или мучиться бессонницей?-
спросил он.

- Нет, сэр,- отвечал я.- Скажу больше: меня положили в госпиталь как
раз потому, что мне все время хотелось спать.

Плача же от меня и подавно дождаться было нельзя. Я был кем угодно,
только не слезливым созданием с ранимым сердцем. Я не слишком умел проливать
слезы еще до того, как морская пехота сделала из меня настоящего мужчину.
Даже когда мать ушла от нас с отцом, я не плакал.

Но на сей раз этот швед сумел сказать нечто такое, от чего я
разрыдался, наконец, как дитя. Я плакал и не мог остановиться - что вызвало
у него не меньшее удивление, чем у меня самого. а произнес он следующее:

- Насколько я помню, ваша фамилия Траут. Вы случайно не приходитесь
родственником замечательному писателю-фантасту Килгору Трауту?

Этот врач был единственным человеком, встреченным мною за пределами
города Кохоус в штате Нью-Йорк, кто слышал про моего отца.

Нужно было добраться до самого Таиланда, чтобы выяснить, что в глазах
по крайней мере одного человека мой отец, этот безнадежный писака, прожил
жизнь не зря.

x x x

От всего этого _я_ так расчувствовался, что мне пришлось ввести
успокоительное. Когда час спустя я проснулся на кушетке в его кабинете, врач
смотрел на меня. Мы с ним были одни.

- Ну что, теперь получше?- спросил он.

- Нет,- ответил я.- а может, и лучше. Трудно сказать.

- Я тут размышлял над вашим случаем, покуда вы спали,- сказал он.- Я
мог бы рекомендовать вам одно сильнодействующее средство - но вам самому
решать, согласны вы попробовать его или нет. Вы должны полностью отдавать
себе отчет в возможных его побочных эффектах.

Я решил, он имеет в виду, что к обычным антибиотикам микроорганизмы,
вызывающие сифилис, благодаря Закону естественного отбора, приобрели
иммунитет. Но мой большой мозг опять заблуждался.

Вместо этого он сообщил, что у него есть друзья, которые могли бы
переправить меня из Бангкока в Швецию - если я согласен просить там
политического убежища.

- Но я не умею говорить по-шведски,- возразил я.

- Ничего,- ответил он.- Научитесь. Научитесь.