разочарование. Они отважны и упрямы.
не стану помогать тебе.
ничего не стоило показать одноглазому пальцем на ольховые ветки, под
которыми Аэйт спрятал Мелу. Однако, помимо всего прочего, Ингольв хорошо
знал, что одноглазый ничего не добьется, даже если разрежет братьев на
куски.
лицо своего собеседника. - Почему? Да потому, что они вовсе не нежить.
Может быть, они и не совсем люди, но уж, во всяком случае, не хуже нас с
тобой.
забыли наделить меня терпением. После того, как я рассказал тебе про
золото...
веточку и внимательно наблюдая за тем, как она горит.
выкладываешь про болотных гадов, или я тебя прихлопну.
высокую фигуру Вальхейма, точно он стоял в середине костра, но светлее от
этого не становилось.
сущности, а не внешние проявления. И снова его больно уколола мысль о той
пропасти, которая лежит теперь между ним и простыми воинами.
Вальхеймом остался Мела.
опасен длинноствольный пистолет, оказавшийся в руке у одноглазого, но он
понимал, что этот темный человек убьет Вальхейма, не задумываясь. Самый
воздух вокруг одноглазого был пропитан запахом смерти, и ее дыхание
долетало до Аэйта.
белобрысое существо. Бродяга тяжело дышал от возбуждения, зубы его
блестели в свете костра. - Откуда ты здесь взялся? Следил? А, неважно...
Не бойся, малыш, я только прострелю тебе колени, чтобы ты не убежал...
разоружить его. Они покатились по песку. Полуоткрыв рот, Аэйт смотрел на
драку и чувствовал, что изнемогает от отвращения. В лунном свете Аэйт
увидел, что капитан отобрал у разбойника нож и ударил его в грудь.
Незнакомец тяжело обмяк и повалился на спину.
словно стряхивая с себя паутину, а потом наклонился над убитым. Тот лежал,
запрокинув голову и сжимая в руке пистолет. Нож торчал в груди, всаженный
по самую рукоятку.
блеска, казался бездонным, словно из него глядела вечность. Потом что-то
шевельнулось в его глубине, и он засветился дьявольским лукавством.
Ингольв отшатнулся. В тот же миг незнакомец взметнул вверх руку, и хлопнул
выстрел. Ингольв упал, ударившись затылком.
ножа, повернулся к Аэйту.
заступился. И тебя не спас, и себя погубил.
пистолет.
расплелись. Тонкий, как веточка, облитый бледным лунным светом, он стоял
перед темной тенью, и легкий ветер с реки касался его белых волос.
Незнакомцу вдруг почудилось, что от маленького воина исходит слабое, но
тем не менее явственно ощутимое сияние.
него стремительно темнело. Берега Элизабет и человек, который хотел его
искалечить, расплывались, исчезали, растворялись в этой черноте, и вместо
них проступало совсем иное. Где-то в далеких мирах, о которых он ничего не
знал, горели костры, и сорванный голос читал заклинание, и это тянулось
уже вечность, и этому не было конца.
равнину и цепь далеких гор, за которую уходило солнце, оставляя в черных
тучах фиолетовые пятна. Он видел одинокие деревья с голыми ветвями и
мертвых птиц, окоченевших на сухой растрескавшейся земле.
этом слиянии стального клинка и голой земли была запечатлена первозданная
жестокость, и ее высший миг длился вечно. Над мечом сияла в тучах алая
звезда.
левую руку с черным крестом на ладони. До него донесся отчаянный крик,
такой сильный, что ветер пронесся по равнине, шевеля перья мертвых птиц.
Меч под звездой горел ярким белым светом.
рассыпался прямо у него в руках. Пальцы хватали песок и камешки. Страшная
неведомая сила избивала его. Оглушенный болью, он корчился на песке,
готовый потерять сознание.
глаз, то навсегда останется на этой мертвой равнине и проведет жизнь в
бесплодных поисках дороги назад. Может быть, уже поздно, подумал он.
темноте по равнине прошла женщина, волоча по траве подол тяжелого платья,
и Аэйт скорее ощутил ее присутствие, чем увидел ее. В ушах у него свистел
ветер. Кто-то пел в темноте еле слышно - то ли неведомая женщина, то ли
меч, источавший слабое сияние, посылали ему свой голос. А потом, очень
медленно, стала возвращаться к нему картина того мира, где он находился, -
отмель, скалы, река. Казалось, с живописного полотна стирают верхний слой,
постепенно открывая нижний.
обрубленные ножом, и в ярком лунном свете Аэйт сразу же увидел Вальхейма.
подвернутую руку.
Тело оказалось мягким и невероятно тяжелым. Выстрел в упор изуродовал его
лицо, выбил зубы, оставил черные точки на щеках и вокруг губ. Все еще не
веря, Аэйт дернул завязки плаща на шее капитана, тронул ямку между
ключицами. Но он уже увидел, как заострились скулы, как помутнели глаза с
поблескивающими белками.
нем было слишком крупным - руки, голова, каждый палец. Смерть обнажила
разницу между ними и сделала это грубо и слишком откровенно. Когда Ингольв
был жив, он никогда не казался Аэйту уродом. Сейчас к горлу юноши
подступила тошнота, и он отвернулся, не в силах подавить брезгливости. Его
душил стыд, но он ничего не мог с собой поделать.
дышал. Аэйт смотрел на него, сблизив ресницы. Это существо хотело выкрасть
Золотого Лося - Око Хорса. Оно опасно, потому что его нельзя убить простым
оружием. Оно могущественно, ибо в нем заключено Зло, которое больше и
старше этого человека.
жалобный всхлип. Он не успел еще ничего толком понять, а выбора у него уже
не осталось. Как будто кто-то указал на него пальцем и велел: уведи эту
тварь подальше от болот, отыщи то место, где ей назначена смерть, и
уничтожь ее. Великий Хорс, почему ты выбрал именно меня? Ответа на этот
вопрос не существовало.
этот путь Мелу он не сможет. Им предстоит идти через миры. Еще одна
граница между мирами - это убьет старшего брата. А Ингольв мертв. Аэйт
стоял один на перекрестке, где навсегда расходились пути воина и его тени.
разбойником. Тот съежился от страха, когда мальчик оперся левой рукой о
его спину, а правой осторожно извлек кинжал. Крепкая кожаная куртка
бродяги была распорота, однако крови ни на одежде, ни на клинке Аэйт не
обнаружил.
Конан-Дойль Артур
Елманов Валерий
Орлов Алекс
Смит Кордвейнер
Каменистый Артем
Майер Стефани