Чтение 49–й страницы книги ~Следователь по особо важным делам~

...Коломойцева в гараже не оказалось. Он не появлялся второй день. И
все же я отправился к Матюшиной, чтобы встретиться с Коломойцовым. Мело.
Мороз пощипывал уши и нос, и я с тоской подумал о том, что в такую погоду
Станислав вряд ли удержится от соблазна выпить. Люди, подобные ему, рады
любому поводу. В дождь - от мокроты, в мороз-от простуды, в жару-от
дремоты. Если парень будет хоть чуть-чуть навеселе, о допросе не может
быть и речи. Не имею права. А мне непременно хотелось поговорить с ним как
можно скорее. Я стал с особой силой ощущать, как бегут минуты, часы, дни,
как уплотняется время.

На половине Коломойцева горел свет. Я постучал с "парадного" крыльца.
Через двери глухо прозвенели бубенцы.

Открыла Евдокия Дмитриевна. И когда я спросил, дома ли постоялец, она
ответила с благоговением:

- Известное дело, дома. Художничает.

Я облегченно вздохнул. Если Станислав занимается живописью, то, скорее
всего, трезвый.

Так оно и оказалось. Он поспешно встал от мольберта, вытирая руки о
тряпицу в разводах всех цветов радуги. Хозяйка удалилась на свою половину.
Мне показалось, что она задержалась у дверей. Потом на другой половине
воцарилась абсолютная тишина.

Коломойцев вытер той же тряпкой стул и предложил сесть, что я и сделал,
с опаской посмотрев на сиденье. Сам он пристроился на кровати.

- Рисуете?

- Работаю, - скромно сказал он.

- А освещение? - показал я на довольно тусклую лампочку.

- Ничего, рисунок набрасываю. В цвете доделаю днем. - Он машинально
пододвинул мольберт к стене, чтобы я не мог видеть набросок.

Помолчав, я спросил:

- Станислав, мне нужно уточнить у вас кое-какие вопросы... Кого
вы-подвозили в район утром двадцать шестого июня?

Коломойцев пожал плечами:

- Двадцать шестого июня? Не помню... Какой это был день?

- Понедельник.

- Понедельник, понедельник... - Он виновато хлопал глазами. -
Давненько, надо припомнить...

- Припомните, пожалуйста. Вы опоздали из-за, этого па ток.

Он снова пожал плечами, как бы говоря: "Мало ли я опаздывал на
работу..."

- Бывало так, чтобы вас кто-нибудь просил отвезти в Североозерск? Я
имею в виду-частным образом?

- Ну, попутно, - смутился он. - Если еду, почему не взять?

- Нет. В данном случае вас попросили сделать это специально.

- Я не имею права использовать машину в личных целях. - Он подчеркнул
слово "машину". В его произношении оно прозвучало "масыну".

- Станислав, вы же понимаете смысл моего вопроса.

- Может быть, действительно подвозил, - задумчиво произнес он. -
Напомните хоть внешность.

- Лучше, если вы вспомните сами.

- Не тот ли стильный мужчина с чемоданчиком? Европейский шик.
Напоминает фокстерьера... - неуверенно произнес Коломойцев.

Все-таки у Станислава глаз художника. Сравнение любопытное.

- Чем?

- Где надо, подстриженный, где надо-обрубленный.

Породистый человечек. Или сделанный. Не знаю.

- Расскажите, пожалуйста, как все это происходило?

- Что именно?

- Каким образом вы взялись его подвезти? Подробней.

- Машину я оставил на ночь у ворот, потому что приехал поздно. А с
петухами-опять в поле. Выхожу утром, какой-то гражданин прохаживается.

- Назовите время.

- В шестом часу это было. Я сажусь в машину, он подходит. Просит
отвезти в Североозерск. Говорит, что опаздывает на самолет, а первый
автобус уходит в полдевятого. Я, конечно, отказываюсь. Уборка. Он не
отстает. Я ему предлагаю вместе поехать на ток, загрузиться зерном и - в
район. Не успел я глазом моргнуть-он уже в кабине.

Я тронул. Выехали на шоссе, он выступает:. "Капитан, ты романтик?" Я
спрашиваю: "Почему капитан?" Он смеется:

"Вылитый капитан. Например, сэр Джеймс". Это, наверное, за то, что баки
ношу и трубку курю. Он продолжает: "Дорогой сэр, а не поднять ли нам
фок-брамсель и не махнуть ли сразу в Североозерск?" Я попытался насчет
того, что зерно, мол, идет, урожай. Бог его знает, как он умеет в душу
влезть. Выступает: "Да теперь в России человек не стоит и понюшки табака.
Центнеры, гектары, проценты.

А ты хоть помирай - нет до тебя никакого дела". Знаете, как бывает
порой, проймет до самого сердца. Жаль его стало. Думаю, может,
действительно позарез надо человеку.

Повез прямо в район. До самого аэропорта. Он так благодарил, так
расчувствовался, что подарил зажигалку. - Станислав открыл тумбочку,
пошарил в ней, достал небольшой изящный цилиндрик из прозрачной
пластмассы. - Французская. Газовая. Горючее, правда, вышло, а заправить
негде.

- За поездку заплатил?

- Вот, только это. Выступал, что деньги, как вода, утекут, а вещь
останется.

- Он назвал себя?

- Нет.

- Говорил, к кому приезжал в Крылатое?

- Нет.

- А почему он выбрал именно вас?

- Откуда я знаю. Случайно, наверное.

- А к Залесским он не мог приехать? - спросил я.

Коломойцев искренне удивился:

- Он бы отрекомендовался, что от Валерия. Проще разговаривать. Если он
очень спешил, думаю, Валерий сам бы подошел ко мне и попросил отвезти
дружка в район...

Похоже, Коломойцев не врал.

Прямо какая-то дьявольски точно рассчитанная конспирация. Залесский
знал, что Коломойцев вряд ли откажет (думаю, что помимо французской
зажигалки "коробейник"

презентовал шоферу и бутылочку спиртного), но все было сделано так, что
тот не догадался, чьего гостя вез. Выходит, Залесский не доверял
Станиславу...

- Что он вам еще преподнес из своих припасовконьяк, виски, водку? -
спросил я.

- Действительно, - растерялся Коломойцев. - Я забыл сказать, что он
сунул мне сувенирную бутылочку коньяка.

Маленькую, пятьдесят грамм. - Станислав низко наклонился к тумбочке и
долго возился там, перебирая вещи. - Куда-то девалась...

- Ладно, бог с ней. В пути он не просил вас о чем-нибудь, не
интересовался чем-либо?

- Вроде нет.

- Хорошо. А теперь вопрос о другом. Когда вы пришли к Залесским утром
девятого июля, не припомните, что было в кухне? Вы ведь прошли через нее?

- А что там могло быть?

- Какие вещи, что где лежало...

Коломойцев посасывал трубку, так и не выпустив ее изо рта после того,
как изобразил "сэра Джеймса".

- Было прибрано. Стол пустой. Что еще, что еще... Какие-то вещи на
табуретке.

- Какие именно?

- Точно не помню. Кажется, плащ. Нет, старая куртка.

И шляпа. Когда мы сидели с Валерием и ждали милицию, я, помню, вертел
ее в руках...

Значит, убийца сложил чучело на табуретку.

При составлении протокола я особое внимание уделил описанию внешности
ночного гостя. Предстояло составлять фоторобот...

Меня смущало, что Залесский скрыл от Станислава знакомство с
"коробейником".

" Ищенко объяснила это тем, что незадолго до того у приятелей была
небольшая размолвка. Выяснилось, что Коломойцев только что закончил
картину для клуба. Пейзаж. Колхозное поле. Работу принимал завклубом.
Ципов сказал, что Стасик поспорил с Валерием насчет каких-то денег.

Когда Серафима Карловна изучила в районе некоторые документы,
оказалось, что Коломойцев через Юрия Юрьевича (а значит, и Залесского)
получал аналогичные заказы в других хозяйствах. Счета оформляли через
бухгалтерию как за текущие производственные работы.

Это уже было серьезное нарушение. И не подготовить представление в
райком я не имел права. Я знал, что не для того приехал в Североозерский
район. Однако это уже было мое, следователя, дело.

Да, милую компанию сколотил вокруг себя Залесский...

Я свел в Североозерском РОВДе двух шоферов-Коломойцева и Веселаго. При
их помощи был составлен словесныи портрет и фоторобот таинственного гостя
Залесских.

На этот раз очень пригодился художественный навык и глаз Станислава.
Особенно при монтаже фоторобота.

Андрей путался, когда надо было охарактеризовать ту или иную часть лица.

"Коробейник" выглядел приблизительно так: мужчина на вид лет 40-45,
южного типа. Волосы темные, с сединой, средней густоты, слегка вьются,
зачесаны на пробор (справа), баки до нижней линии челюсти, лицо овальное,
профиль слегка выпуклый, лоб высокий, узкий, прямой, слегка скошен,