полиции?
Слишком многие.
экземпляра.
оставлю.
Колдуэлла. Выглядел он еще более усталым - необычную бледность лица
подчеркивали темные круги под глазами.
Колдуэлл помешал мне поинтересоваться чем.
Сигейраса? - спросил он.
О'Рурк предостерегает о возможных волнениях. Более того, я полностью с ним
согласен.
Все д-дело снова в народной п-партии.
отмечалось никаких политических выступлений. Гражданская партия подобна
обезглавленному змею - она осталась без Герреро, Люкаса и Аррио. Все трое
уже вне игры. У народной партии тоже нет лидеров, на которых можно было бы
опереться. Домингес, хоть ее и поддерживает, но не входит в руководство.
Действия же Муриетты против Аррио вызваны скорее его литературной
привязанностью к Фелипе Мендосе, чем политическими мотивами.
из кармана какие-то бумаги.
п-просматривал д-документы, изъятые из к-конторы Брауна. К-кто, как вы
д-думаете, уплатил ему г-гонорар по делу Сигейраса п-против
муниципалитета?
что его лишили возможности озадачить меня.
книг Мендосы? - поинтересовался я.
этим кроется г-гораздо большее. Именно это я с-собираюсь изложить
профессору К-кортесу, - заявил он. - Люди должны з-знать, что происходит
на самом д-деле.
представляет? - спросил я.
недвусмысленно намекал на причастность Муриетты к каким-то темным
делишкам, якобы совершаемым в трущобах, в частности в районе монорельсовой
станции.
порочным местам Вадоса. И все, что он смог показать, - это клочок земли,
где кто-то, по его словам, выращивал марихуану, и лачугу проститутки,
которой не оказалось на месте. Думаю, он просто нездоров и стал жертвой
собственного больного воображения.
паузы, - если бы ему не вторил доктор Руис.
показания по делу Сигейраса, в его адрес прозвучали слишком серьезные
обвинения.
народная партия не упустила бы случая за это ухватиться. А тут они только,
как всегда, распускают порочащие слухи. Это их обычный трюк - раздуть слух
так, что малый проступок превращается в уголовное преступление.
субботу и воскресенье он весьма преуспел. Произошло это следующим образом.
по делу Сигейраса. Причем Кортес предварительно проверил достоверность
данных Колдуэлла. По стечению обстоятельств Муриетта как раз вылетел в
Нью-Йорк по своим делам, а его личный секретарь подтвердил факты. По
словам секретаря, о помощи Сигейрасу к Муриетте обратился Фелипе Мендоса,
и Муриетта удовлетворил просьбу, поскольку всегда проявлял особую заботу о
правах частных граждан.
граждан Муриетта, должно быть, понимает право на употребление наркотиков и
на сексуальные извращения, поскольку Сигейрас как раз и специализировался
на предоставлении такого рода услуг. Вдобавок Колдуэлл заключил, что и сам
Муриетта ничем не лучше обычного сутенера.
здравоохранения.
подробностей. Даже мне доверительно сообщили, что во владениях Сигейраса в
специально отведенных местах состоятельным клиентам по установленной таксе
предлагались дети, целомудренные девушки, проститутки и, конечно,
наркотики.
жутких, антисанитарных условиях лачуг, к понедельнику страсти накалились
до предела. Беззащитных обитателей трущоб забрасывали на улицах камнями.
Полицию дважды вызывали в район монорельсовой станции, чтобы рассеять
толпы не только негодующих демонстрантов, но и жаждущих удовлетворить свои
низменные страсти. К тому же, к немалому неудовольствию деловых кругов и
городского туристского бюро, большая группа американских бизнесменов
отменила посещение Вадоса - их отпугнули слухи о падении нравов в городе.
Энжерсом обрушились на него. По реакции Колдуэлла можно было понять, что
мы были далеко не первыми.
Колдуэлл, дрожа от ярости.
клиент Муриетты!
распахнулась дверь и один из помощников Энжерса растерянно заглянул в
кабинет.
рослым мужчиной в открытой рубашке и грубошерстных брюках. На мгновение
показалось, что темнокожий великан отрезал нас от остального мира.
повернувшись, подал знак кому-то сзади себя.
белоснежном костюме и легкой кремовой шляпе. В одной руке он держал
сигару, а в другой - трость с серебряным набалдашником. Тонкие усики
подчеркивали безукоризненно белые зубы.
побелевшего как мел Колдуэлла. - Но у меня дело к этому псу.
Муриетта. Насколько я понимаю, сеньор Колдуэлл оклеветал меня. Он заявил,
будто я, гражданин Сьюдад-де-Вадоса, о котором никто никогда не сказал
дурного слова, - сводник. Сутенер. Пособник безнравственности. Клянусь
богом, это отъявленная ложь!
такие слухи? - спросил я.
повернулся в нашу сторону. - Я не мстительный человек, но я вынужден был
поступить так, когда узнал о том, какую клевету он обо мне опубликовал.
Конечно, он просто умалишенный. Сегодня утром мы вместе с полицией были у
него дома - согласно нашим законам он преступник - и обнаружили у него
такие книги и фото, которые это подтверждают.
остановили его? Мы, конечно, докажем, что он безумец, однако эта история
нанесет мне большой урон.
Сьюдад-де-Вадосе, - ответил я устало. - Я жду лишь часа, когда смогу
уехать отсюда.
сопровождении полицейского и двух санитаров в белых халатах. При их виде