Чтение 49–й страницы книги ~Никто, кроме тебя~

высоко, и растения не мешали загорать.

- Простор! Не то что в городе. Давно я такого широкого неба не
видела. Вроде бы опять привязана к месту и все равно чувствуешь себя на
свободе. Кажется, ничего вокруг нет - ни заборов, ни дач.

- По кайфу. Мне тоже кажется, что я потом когда-нибудь вспомню этот
момент. И скажу себе - вот тогда на самом деле было по кайфу.

- А что это значит - по кайфу? В твоем понимании.

Ворона пожал плечами.

- Хорошо. Даже больше, чем хорошо.

- Блин... - Алла отвернулась и стукнула кулаком по земле, сломав
несколько сухих стеблей.

- Чего ты?

- Да ничего! Просто подумала, как мало мне за столько лет выпало
хорошего.

- За столько лет? Скажешь тоже. Ты еще девочка!

- Для тебя так старовата. Не подумай, что на комплимент напрашиваюсь.

- Что значит, старовата? Женщина и должна быть старше. Тихо! - Ворона
приподнялся и приложил палец к губам.

Алла обратилась в слух, но так ничего и не разобрала, кроме
стрекотанья кузнечиков. Ворона слышал больше - это было написано у него
на лице. Голый, как лежал, переместился ближе к забору, сделал ей знак
рукой, чтобы оставалась на месте.

Почувствовав себя беззащитной, Алла застегнула лифчик. Зачем-то сняла
с пальца и зажала в ладони кольцо с небольшим бриллиантиком. Наконец ей
удалось расслышать женский визгливый голос. Слов все равно не разобрать.
О чем там речь? Что могло растревожить Ворону?

Он вернулся бледный - даже загар сполз с лица.

- Ушли.

- Кто?

- Мусора. Спрашивали про нас с тобой у соседей.

- Не может быть!

- Я тоже ушам своим не поверил! Уже нащупали, гады, где искать. А мы
тут с тобой загораем, расслабляемся.

- Что теперь делать? Бежать?

- Куда? Тут, наверное, уже вся округа в курсе наших примет. Если
только ночью.

- А сюда не постучатся?

- Не должны. Соседка сказала, что здесь никто не живет.

- Вот как раз и заподозрят. В пустом доме сам Бог велел прятаться.

- Мелькнуло у них подозрение. Спрашивали, не видела ли света, не
слышала ли голосов. Слава богу, мы с тобой отношения не выясняли.

- Давай внутрь, а то еще заглянут через забор.

- Обалдеют от нашей наглости. Они бегают по жаре высунув язык, а мы
лежим себе, загораем.

- В первую секунду обалдеют, а потом... Хватит болтать. Молчим в
тряпочку.

Оказавшись в доме, Ворона примостился у края окна, попытался вести
наблюдение.

Но Алла оттащила его назад, покрутив у виска пальцем. Собственное ее
сердце колотилось на всю округу.

Обняв Ворону, она прижалась к нему всем телом и поняла, что самым
худшим было бы для нее сейчас потерять вот этого щуплого, узкоплечего
парня с большим клювом и гибким позвоночником.

***

Комбат искал подходящее место, чтобы выбраться. На горизонтальном
своем участке труба вентиляции почти везде проходила между
железобетонной плитой перекрытия и навесным потолком, который не
выдержал бы даже веса щуплого Вороны.

Прикусив от напряжения язык, Рублев раскрутил одними пальцами туго
притянутые ключом гайки, даже те, что успели заржаветь. Ослабил стяжки.
Наконец, дело было сделано - он начал медленно отгибать освободившийся
конец секции, чтобы вылезти через брешь.

Снизу доносился разговор, к которому он уже перестал прислушиваться,
иначе мозги бы закипели от тщетных попыток уловить смысл. Просунув
голову и плечи наружу, в тусклый зазор между побеленной плитой и
матовым, разбитым на квадраты потолком, он застыл, высматривая, за что
зацепиться.

Времени на раздумья оставалось все меньше: вентиляционная труба с
трудом выдерживала его вес. Потеряв связь со следующей секцией,
нагруженный восьмьюдесятью пятью килограммами отросток прогибался все
больше и больше.

Уцепиться не за что. Прыгать вниз? Но за дверью, в коридоре не должны
слышать шум. Если рухнет половина потолка - все пойдет насмарку. Даже
если вывалится вниз кусок стекла.

Один из матовых квадратов не закреплен на месте, а просто уложен
сверху на рамку. Его можно вынуть без проблем, но как бы Комбат ни
складывался, квадратный проем для него маловат.

Расслышав сверху отчетливый и близкий голос, двое в комнате
окаменели. Потом как по команде подняли глаза и увидели дуло автомата,
направленное вниз.

- Повторяю: всем тихо лечь на пол. Руки за голову.

Чеченец по имени Муса опустился на колени, потом растянулся посреди
комнаты, сцепив на затылке костистые пальцы. Араб последовал его
примеру. Тем временем Рублев просунул в проем правую руку, подбил снизу
соседний кусок стекла. Вынул его быстро и аккуратно, затем сломал
перегородку между двумя освободившимися гнездами - и спрыгнул с
трехметровой высоты.

На счастье, пол был застлан ковром, иначе при всем желании Комбата
его босые ноги произвели бы грохот. В следующую секунду он запер дверь
изнутри и предупредил:

- Если спросят, ответите, чтобы подождали. Слишком важные вопросы. И
без подвоха. При малейшей суете в коридоре - я не буду разбираться кто
виноват.

Через две минуты Муса уже давал показания. Догадки Рублева по поводу
гибели ребят подтвердились. Прошлое имело большое значение, но настоящее
было куда важней. Кто знает, сколько времени ему отпущено на дознание?

Араб стал бормотать что-то на своем языке. Рублев ткнул его дулом в
спину, но все равно не добился толку.

- По-русски не знает, - подтвердил Муса.

- Тогда будешь переводить!

Оба были в курсе всех подробностей ночной облавы на свалке, хоть и не
присутствовали там лично. Оба были уверены, что русский, уцелев в одном
пожаре, сгорел-таки в другом - на заброшенном нефтяном поле. И теперь,
восставший из пепла, он казался им чуть ли не чертом - это добавило
правдивости в их рассказы.

- Кто планировал операцию возле Насосной? Кто командовал?

- Я только грузом занимался, - говорил чеченец и его уши шевелились
от страха. - Каждая поставка на моей шее висела.

- Кто должен был осуществлять приемку?

- Обычно это делал кто-то один из трех, - Муса назвал фамилии
известных полевых командиров. - Когда пришли новости про русских, меня
сняли с маршрута, поставили другого.

- Почему? - недоверчиво поинтересовался Комбат.

И тут же ногой придавил голову чеченца к полу - за дверью, в коридоре
послышались тяжкие шаги. Кто-то проследовал дальше. Потом всплыл и
потонул чей-то разговор с упоминанием французской фирмы - производителя
модной одежды. Комбат вдруг обнаружил, что знает это название - реклама,
на которую он не обращал никогда внимания, западала-таки в память.

- Давай дальше.

- Я занимаюсь таможней, документами, слежу за погрузкой. А нужен был
человек с боевым опытом.

- Предположим. Откуда новости про русских пришли, откуда узнали
сколько, когда, где?

- Откуда новости насчет русских приходят? Из Москвы. Подробностей не
знаю, это тайна за семью печатями.

- Теперь я хочу послушать иностранца. Объясни ему, что мне тоже нужны
конкретные координаты. Я не журналист, чтобы материал собирать, у меня
другая профессия. И ухо тонкое, как у настройщика роялей, сразу
почувствую фальшивый тон.

Глава 8

В гражданском аэропорту вдруг отложили рейсы до специального
объявления. Пообещали, что на час, но пассажирам с трудом в это
верилось. Закрытие аэропорта при идеальных погодных условиях послужило
поводом для самых разных слухов. Одни говорили, что ждут важных персон,
другие - что в одном из воздушных лайнеров обнаружилась при осмотре
серьезная, чреватая катастрофой неисправность и теперь будут тщательно
проверять все подряд. Третьи шептались об анонимном звонке: служба
безопасности якобы получила предупреждение о группе террористов.

Последнюю версию подтверждали два БТРа, из которых высыпались солдаты
в беретах и необычно большое количество милицейских чинов. Публику
попросили покинуть здание аэропорта и тщательно проследили за
исполнением указания.

Тем временем один из самолетов - ?АН?, предназначенный для рейсов
внутренних авиалиний - выкатили на самый край летного поля. На борт
поднялись двое вооруженных людей, и началось ожидание. Оставшиеся в
аэропорту люди тихо и напряженно переговаривались, посматривали вверх, в