не спорить.
постельки и, глядя на твою грязную рожу, могу добавить - подметешь в
купе.
когда Глеб наконец соблаговолил его отпустить. - Подождите пока здесь.
коридора, то в другую, добрался до купе и отодвинул дверцу.
жизни он не любил попутчиков в поездках и разговорчивых таксистов.
вышла совсем молоденькая девушка - почти что ребенок - лет семнадцати.
Она держала в руках дешевую спортивную сумку. Девушка бросила взгляд,
полный ненависти, на Глеба и, спрятав зажатые в кулаке деньги в карман
куртки, побрела к приоткрытой двери, ведущей в тамбур.
выветрится.
устало опустился на сиденье у самого окна.
готовилась ко сну.
повторил сам себе Глеб, преодолевая в себе желание выйти в тамбур.
Глава 3
тах-тах-тик-так...
дверь его купе легонько постучали.
расслабленным.
жестяным подносом в руках, на котором дымились четыре стакана с чаем в
потемневших от времени подстаканниках с изображением Спасской башни
Московского Кремля. От пятиконечной звезды на шпиле исходило сияние,
словно от нимба святого.
Сахарку? - проводник улыбался так, словно бы не было недоразумения между
ним и Глебом. - А если желаете, - проводник понизил голос, - то есть
водочка, коньяк, пиво. Но это все, как вы понимаете, за плату немного
большую, чем в магазине. Так сказать, ресторанная наценка.
компанию, если, конечно, пожелаете, - проводник подмигнул, ставя поднос
на стол. - Так будете печеньице, сахарок?
пробормотал:
запричитал проводник, взял купюру двумя пальцами, и та тут же исчезла у
него в ладони, словно бы карта в руках у фокусника.
Дверь осталась приоткрытой.
горячий стакан и несколько раз провел ложечкой по кругу. Со дна поднялся
вихрь чаинок, звезда, фигуристо выгравированная на подстаканнике,
понеслась сквозь черную метель.
Не иначе как он вытащил его из старых запасов специально для меня. Вот
люди, прямо-таки нутром чуют, у кого в кармане есть деньги и кто легко с
ними расстается. Но вот подумать, какого черта я переплатил ему раз,
наверное, в двадцать за три ненужных мне стакана чая? Все та же привычка
широко жить, словно у моряка дальнего плавания в советские годы, когда
он брал два такси - в одно садился сам, а в другое клал свою шляпу".
колес поезда. Он вспомнил о своем самом первом путешествии, совершенном
с отцом. Это уже позже он летал с ним на самолетах, а тогда вдвоем они
поехали из Питера в Ригу. Глеб точно помнил: тогда к поезду прицепили не
тепловоз, а паровоз - наверное, один из последних. Теперь такие
встретишь разве что в маневровых депо да на запасных путях, где эти
монстры стоят законсервированные на случай войны.
дровами топить сподручнее. Так вот откуда у меня взялась эта странная
манера сразу же выкупать целое купе! Точно так же сделал и отец. Они
ехали вдвоем. И Глеб тогда захотел непременно устроиться на верхней
полке. И сколько отец его ни отговаривал, парнишка настоял тогда на
своем.
будешь плакать, а я тебя не пожалею.
прав: стоит ему уснуть, и он непременно грохнется с этой верхотуры. Но
признать свою не правоту теперь у него не хватало смелости. Чего-чего, а
упрямства в нем было хоть отбавляй, как и теперь. Глеб тогда пролежал
всю ночь на верхней полке, глядя в окно. Из щелей немного дуло, и
мальчишка специально подставлял свое лицо под эту свежую струю воздуха,
чтобы не уснуть. Но сон все-таки сморил его под самое утро, когда поезд
уже приближался к Риге.
голову. И тогда отец захохотал.
подхватил его под мышки и снял с верхней полки.
раздвижную дверь купе. Половина его лица была черная от сажи. К тому же
грязь легла как-то странно, словно тень или краска, разбрызганная
аэрографом. Ровная, с плавными переходами, точно повторяя рельеф: на
выступающих частях густо, во впадинах сажи почти не было.
отнял ладони от глаз, то плакать ему захотелось еще больше: грязь
растеклась, превратив его в какого-то цыганенка.
полотенце и закрыл им лицо.
чистотой лицо в зеркале вагонного туалета.
валит у него из трубы? Так вот, эту сажу и надуло в щели. Неужели ты не
видел, какая черная у тебя подушка?...
покой поезда. Но вдруг до слуха Глеба донеслись приглушенные голоса,
идущие из конца вагона. Ему почудился женский плач.
спортивной сумкой в руках и проводника. Девушка как раз прикуривала, и
было видно, как дрожит зажженная спичка в ее пальцах. Она никак не могла
попасть Кончиком сигареты в пламя. В глазах ее блестели слезы.
окно и вновь чиркнула о коробок. Проводник явно предлагал ей какую-то
сделку. Он возбужденно жестикулировал, доказывая ее выгодность.
Догадаться о сути этой сделки было не так уж сложно. Ну что еще может
предлагать мужчина, едущий в одиночестве, молоденькой девушке, у которой
есть всего два выхода - сойти на ближайшей станции или продолжать свое
путешествие, но уже не в одиночестве?
Сиверова злой взгляд через плечо проводника. Этот взгляд словно бы
говорил: ты виноват во всем! Если бы ты не появился, я бы ехала в шестом
купе. А вот теперь моя гибель будет на твоей совести!
еще стояли слезы. Проводник оживился еще больше, открыл дверь, ведущую в
коридор и, гордо неся голову, пошел вперед, как будто был полководцем,
одержавшим великую победу.
преградил им дорогу. Проводник заискивающе заулыбался:
следующей станции? - нейтрально, словно бы о погоде поинтересовался
Маркелов Олег
Конан-Дойль Артур
Херберт Фрэнк
Доставалов Александр
Белов Вольф
Белов Вольф