Сергеев навряд ли сумеет.
- Скажите, вы не вспомнили лица?
- Напавших я не видел.
- Расскажите еще раз, как вы оказались в реанимации, потому что,
читая протокол, я этого не понял.
- Ваше дело, капитан, верить мне или нет, но другого я не расскажу,
потому что другого не было.
И Сергей абсолютно честно рассказал то, как он оказался в палате
реанимации, на этот раз добавив, что сам когда-то лежал в той же палате.
Объяснение показалось убедительным, да и показания дежурной медсестры не
расходились с рассказом Дорогина.
- Я думаю, эти двое приходили, чтобы убить девушку.
- Почему же они тогда убили не ее, а врача?
- Я им помешал. Если бы я не оказался в тот момент там, девушка была
бы мертва.
- Кстати, как она? - спросила Солодкина.
- По-прежнему не приходит в сознание. А насчет ее судьбы не
беспокойтесь, я выставил пост, вход на служебную лестницу перекрыт, и
никто чужой в реанимацию не попадет.
Следователю и в голову не могло прийти, что враг находится не за
стенами больницы, а притаился и ждет удобного момента в палате, на
соседней кровати.
Следователь морщил лоб.
- Как вы думаете, за что хотели убить девушку?
- Думаю, не за деньги, на богатую не похожа. Тамара считает, что она
была проституткой.
- Мне тоже так кажется, - вставил Сергеев.
- - Может, ее насиловали, - предположил Сергей, - а она сумела
убежать? Вот насильники и попытались ее убить.
- Ее никто не насиловал, - сказала Тамара.
- Может, пытались изнасиловать... В любом случае, ее хотели убить,
как свидетеля.
- Понимаете, в чем дело, - следователь сцепил пальцы и вытянул руки
перед собой, - дело-то возбуждено по факту смерти заведующего
лабораторией. С девушкой ничего не случилось, она имеет к убийству такое
же отношение, как кровать или капельница. Если двое убийц пришли с
доктором в реанимацию, значит, они были знакомы.
- Не обязательно. Они могли его подкупить, могли показать
какие-нибудь удостоверения, вроде вашего. Вы же спокойно входите в
реанимацию?
- Не совсем спокойно, - усмехнулся Сергеев, - меня заставляют
надевать белый халат.
- Те двое тоже были в белых халатах и белых колпаках. Если бы в
палате горел свет, я бы, естественно, увидел больше. Но все произошло
слишком быстро и неожиданно.
- Вы уверены, что нападавшие были без перчаток? - спросил следователь.
- Я вообще не вспоминал об этом. Меня никто не спрашивал, - пожал
плечами Муму. - Но то, что они были с голыми руками, - это точно.
- Больница - такое место, где людей проворачивается тьма, так что я с
уверенностью не могу сказать, чьи отпечатки мы обнаружили. Из всех
отпечатков в милицейской картотеке есть только ваши.
- Не сомневаюсь.
- Я еще много интересного узнал о вас, - прищурившись, сообщил
следователь, - но, поразмыслив, решил, что все уже в прошлом, иначе не
стали бы вы возвращаться из Германии в Россию.
- Иногда я уже жалею об этом. А ты, Тамара, не жалеешь? - спросил
Дорогин.
- Сейчас жалею, а буду ли жалеть завтра - не знаю. Следователь
поднялся и напоследок положил на стол свою визитку.
- Если к вам заедет кто-нибудь подозрительный или вы что-то
вспомните, то звоните, не стесняйтесь, в любое время дня и ночи.
Визитка так и осталась лежать на столе рядом с пустой чашкой.
Серые "Жигули" с проржавевшим днищем уехали в Клин. Дорогин с Тамарой
остались одни.
- Слава Богу, не надо идти сегодня на работу.
- Наконец-то до тебя дошло, что в этом есть своя прелесть.
- У меня такое чувство, - сказала женщина, - что снова все произошло
из-за тебя.
- Нет уж, - Дорогин мотнул головой, - все произошло из-за тебя.
Во-первых, ты вновь устроилась на работу, а во-вторых, я повез тебя в
больницу. Так что потихоньку мы меняемся ролями: неприятности из-за тебя,
а расплачиваюсь за них я, - Муму сказал это шутливо, чтобы не обидеть
Тамару.
И она это почувствовала.
- Поедем сегодня в Москву, я обещал проведать Белкину?
- Поехали. Все равно делать нечего. Но только не ври, Белкина - не
тот человек, к которому можно приехать, чтобы просто проведать. У нее нет
свободного времени, значит, у вас с ней какие-то дела.
- Ты лишней не будешь. К тому же это скорее мои дела, которые
случайно пересеклись с ее делами.
И Дорогин рассказал Солодкиной забавную историю, связанную с эфиопом
Абебой. Конечно, он умолчал о драке в бандитском притоне, в его подаче
поиски эфиопа выглядели увеселительной прогулкой, скорее занимательной,
нежели опасной.
- Как-никак по пушкинским местам пришлось проехаться, без фантазий
Белкиной я бы туда носа не показал, - закончил Дорогин.
***
Наталья Евдокимовна обладала удивительным слухом. Она слышала, что
происходит в соседней палате, о чем ведут разговор медсестра и сержант,
охраняющий вход в реанимацию. Ей казалось, что она даже слышит, как бьется
сердце у девушки на соседней кровати, как, шелестя, проносится
целлофановый пакет по асфальтированной дорожке больничной аллеи.
Она ждала. Она умела это делать, в отличие от сыновей. Она ждала,
прислушиваясь, принюхиваясь, приглядываясь.
Она поднялась с кровати так тихо и осторожно, что не скрипнула ни
одна пружинка, не зашуршали даже перья в подушке. Она медленно подобралась
к окну по покрытому светлым линолеумом полу и посмотрела вниз. Она еще не
решила, как прикончит девушку.
Можно было прикрыть лицо девушки подушкой, крепко прижать и так
подержать несколько минут. А затем проверить, что она мертва, вернуться на
свою кровать и спокойно проспать до утра.
Но еще один вариант она придумала сегодня вечером, когда втайне от
всех поднялась и выглянула в окно. Прямо под ним лежала широкая
асфальтированная от мостка, на которой виднелось три канализационных люка,
похожих на черепашьи панцири.
- Да-да, только так, - прошептала Наталья Евдокимовна, приближаясь к
девушке.
Лицо той было бледным, губы время от времени вздрагивали. И Наталья
Евдокимовна даже склонилась, прислушиваясь к невнятному лепету.
- Что ты там шепчешь, стерва? Жить тебе осталось совсем мало, совсем
чуть-чуть. Жаль, что не доведется попробовать твоей печени. Ну ничего,
надо спасать мальчиков. Ты же, стерва, можешь очухаться и тогда все
расскажешь. Надо же, умудрилась провести меня, ушлую женщину, которую даже
сыновья обманывать боятся! А я попалась на твою тупую уловку... За это и
поплатишься!
Наталья Евдокимовна сдернула тонкое одеяло, посмотрела на девушку с
нескрываемым отвращением. Затем подсунула под нее руки.
Рита в этот момент открыла глаза. Она мгновенно увидела и узнала
женщину, но сил что-либо выкрикнуть у нее не было.
- Нет! - прошептала она, не понимая, сон это или явь. - Где я?
Уйдите, уйдите, оставьте...
Эти слова Наталья Евдокимовна расслышала прекрасно. И тогда, просунув
руку под шею девушки, она ладонью зажала ей рот. Игла капельницы
выскользнула из вены, и с кончика иглы мерно, медленно, как слезы,
закапали на белый линолеум крупные капли раствора.
Легко, как ребенка, Наталья Евдокимовна подняла Риту, которая
несколько раз дернулась, пытаясь вырваться, и понесла ее на руках.
- Я пойду покурю, - сказал сержант, - если что, позовете меня.
- Если что, - засмеялась медсестра. - Место для службы у вас тут
спокойное.
- Ничего себе, спокойное, - несколько зло сказал милиционер" -
человека убили, причем хорошего человека!
Медсестре стало стыдно за свои слова, ведь Федор Иванович всегда
одолжал ей деньги до получки.
- И я не прочь покурить, - призналась медсестра. Но милиционеру не
улыбалась перспектива делить те десять минут, пока тлеет сигарета, с
некрасивой, полной женщиной. Он хотел не только курить, но и сходить в
туалет, а сообщать об этом медсестре стеснялся, все-таки был моложе ее лет
на пятнадцать.
- Давайте уж по очереди. Я схожу, потом вы.
- Что ж, как хотите, - обиженно произнесла женщина и задвинула ящик
письменного стола, в котором держала дешевые сигареты. У милиционера же
были подороже, и она рассчитывала, что тот ее угостит.
"Что ж, сорвалось так сорвалось", - подумала она, вслушиваясь в
неторопливые шаги сержанта.
Тот тянул время, как мог, даже к туалету он шел медленно, словно на
расстрел.
Наталья Евдокимовна, застывшая возле окна с Ритой Кижеватовой на
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Доставалов Александр
Чернецов Андрей
Каменистый Артем