АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Не стоит извинений.
- И уже официанту:
- Принесите гостю тарелку для салат-бара.
- И бокал белого вина, - добавил профессор, усаживаясь напротив Веры. -
Ты очень изменилась, - продолжил он, когда официант отошел. - В лучшую
сторону. Я всегда знал, что из тебя выйдет толк.
- Твои уроки, - вернула комплимент Вера.
И слегка уколола:
- Впрочем, не только твои.
- Да, я слышал.
- Что? - быстро спросила она.
- Что ты родила.
- Было и такое, - слегка улыбнулась Вероника.
- Мальчик? Девочка?
- Мальчик.
- Сколько ему?
- Уже двенадцать.
- Жаль, что он не от меня. Правда, жаль.
- Да, не от тебя. А как твои дочки?
- Уже студентки. Впрочем, я редко с ними вижусь.
- Давно хотела извиниться перед тобой, что испортила тебе карьеру.
- He стоит. На самом деле тот скандал только пошел мне на пользу.
- Вот как?
- Конечно.
Остался бы я тогда на кафедре - и кем бы стал к девяносто первому году -
когда у нас все завертелось, закружилось и помчалось кувырком?..
Доктором наук, специалистом по истории партии. К тому же по-прежнему
женатым на той толстой дуре...
Официант принес вино и тарелку для салата.
Полонский рассеянно поблагодарил его.
- Чем же тебе тот скандал пошел на пользу?
Вера во время этого разговора не переставала есть, и профессор понимал,
что это не манерничанье: новая, повзрослевшая Вера, как видно, привыкла
ценить свое время. И умела наслаждаться простыми радостями.
- Я почувствовал себя свободным, - пожал плечами Полонский.
- Понимаешь: сво-бод-ным.
Где хочу, там живу. Куда хочу, туда иду. Никому не докладываю. Ни перед
кем не отчитываюсь... Все - другое! И жизнь - другая, и работа!.. Так что ты
с этим твоим диким студентом - ну, драчуном тем, - большие умницы.
Увели меня из двух тюрем сразу. Одним, извини за каламбур, ударом!
- Ты вправду на меня не сердишься? - чуть кокетливо спросила Вера.
- Конечно, нет!
- искренне воскликнул профессор.
- У меня у самого смелости бы не хватило: вот так все взять и разом
оборвать... А я только когда занялся реальным делом, понял: какая же это
туфта - все, чем я раньше жил!..
Все эти съезды, пленумы, левая оппозиция, правая оппозиция...
- Ты так стремительно исчез... И никто не знал, где ты, чем
занимаешься...
- А я никому и не рассказывал, - усмехнулся Полонский. - Тогда. Я пошел в
помощники.
Знаешь к кому?..
- Он выдержал паузу, отхлебнул вина:
- К Борису Николаевичу.
- О?!
- Да! Он был тогда в опале - и я в опале. Друг другу мы подошли.
- И ты по-прежнему с ним? До сих пор? - с еле заметной иронией
проговорила Вероника.
- Нет, от него я ушел.
- Вера едва заметно снисходительно улыбнулась, и Полонский заторопился:
- Нет-нет, я ушел от него не сейчас, когда он уже не президент...
Давно.
Еще в девяносто втором.
Когда мы взяли власть и вокруг него, - профессор поморщился, - стало
виться слишком много всяких, - он сделал неопределенный жест, -
прихлебателей...
- И чем ты занят? Сейчас?
- Сначала ушел в науку.
В настоящую. Защитил докторскую. По социологии...
Сейчас читаю лекции в "Плешке". Консультирую имиджмейкерскую контору.
Издал две книжки. Жизнь интересна и многообразна!..
- Не женился? Снова?
- Бог миловал. А ты... Ты - замужем?
- Нет.
- А отец ребенка?..
- Он погиб. Давно. Еще в Афгане.
- Сочувствую.
- Не стоит. Это было давно. Я уже все пережила. Васечка его и не увидел
ни разу.
Профессор отхлебнул из своего бокала.
Глянул за стекло ресторана, где в московской осенней ночи горели огни
реклам, проносились чисто вымытые автомобили и проходили красиво одетые
люди.
У него возникло ощущение: раньше, тринадцать лет назад, он играл в их
дуэте первую скрипку - и никто из них даже на секунду не представлял, что
может быть иначе.
А теперь они с Вероникой, пожалуй, равноправны. Или даже... Или даже -
она брала над ним верх.
Вера, насытившись, отодвинула тарелку. Ее немедленно убрал официант:
- Заменить вам на новую?
Она сделала отстраняющий жест.
- А помнишь, как ты приводил меня сюда?
- после паузы вдруг задумчиво спросила Вера.
- Когда здесь еще была "София"?
Нам подавали баранью требуху прямо на сковороде...
Печенка, желудок... Ох, какой вкуснятиной мне тогда это казалось...
Полонскому на секунду почудилось, что глаза Вероники повлажнели.
- Помнишь, как ты меня учил пользоваться ножом и вилкой? - продолжила
она.
Полонский кивнул, хотя он такое количество девчушек обучал есть ножом и
вилкой, что, убей бог, не мог вспомнить, как это было с Верой.
- А ведь я была тогда влюблена в тебя, Полонский...
- глядя в сторону, проговорила Ника.
Профессор ничего не ответил. "Если она хочет начать все сначала, -
промелькнула у него мысль, - я не буду против. Она теперь - достойная пара".
- Мне тоже было хорошо с тобой, - произнес Владислав Владимирович, бросая
на Веронику (на всякий случай) свой самый лучезарный взгляд.
- Пойди положи себе салату, - сказала Вера.
- А то без жены, наверно, голодный. А потом я тебе кое-что расскажу...
...Пока Полонский ел, Вера предавалась воспоминаниям. Она помнила, как
они познакомились на экзамене по истории партии... И потом она встретила его
в фойе ресторана "Узбекистан"...
Как он умыкнул ее и вез в такси по холодным улицам Москвы...
Она помнила, как они ездили вместе в Питер.
Как шли по майскому Невскому и гуляли по солнечному Петродворцу.
И как потом летом они прожили целый месяц вдвоем в его квартире...
Для Полонского, как это часто случается с мужчинами, события
тринадцатилетней давности остались в памяти только красками, чувствами,
запахами.
Он поражался ее памятливости на детали.
Он с удивлением узнавал картины, что она рисовала перед ним: "А ведь
верно!.. Все так и было...
Как же я мог забыть?!"
Владислав Владимирович сидел, размягченный едой, вином, ярким ночным
пейзажем за окном, красивой и умной женщиной рядом...
- А хочешь, - неожиданно спросила Вера, - я расскажу тебе, что было
раньше? До нашей с тобой встречи? Я никогда и никому этого не
рассказывала...
- Да-да, конечно, - рассеянно пробормотал профессор.
И она рассказала ему.
Рассказала все.
Все то, о чем она не говорила никому: ни подругам, ни Баргузинову, ни
другим мужчинам.
С трудом подбирая слова, делая частые паузы и беспомощно глядя в окно,
она поведала Полонскому о трагической ночи на "Нахимове".
О том, как погибли ее родители.
И о том, что она намертво запомнила лицо человека, погубившего их. И что
она искала его все прошедшие четырнадцать лет...
- И вот...
- голос ее сорвался.
- Я увидела его...
В консерватории... В прошлое воскресенье... Извини... Дай мне,
пожалуйста, платок...
Она отвернулась к окну, вытирая глаза.
- И ты.
- воскликнул потрясенный профессор, - никогда никому не рассказывала об
этом?!
Вероника молча, утыкаясь в платок, потрясла головой.
- Да как же ты жила с этим?! Одна?! Наедине со всем этим?!
Она растерянно пожала плечами, полуотвернувшись и пряча рот в платке.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 [ 49 ] 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
|
|