Чтение 49–й страницы книги ~Черные деньги~

везти меня обратно.

Мы с Бошем встретились в вестибюле отеля. Я на несколько минут
опоздал, и служащий сказал нам, что нас уже ждут.

Женщине, которая провела нас в гостиную номера люкс было около
пятидесяти, все еще красивая, несмотря на ее золотые зубы и круги под
глазами. Она была одета во все черное. Мускусный запах духов обволакивал
ее, создавая какую-то ауру растраченной сексуальности.

- Сеньора Розалес?

- Да.

- Я частный детектив Лу Арчер. Мой испанский не очень хорош. Полагаю,
вы говорите по-английски?

- Да, я говорю по-английски. - Она вопросительно посмотрела на
молодого человека, сидящего рядом со мной.

- Это профессор Бош, - сказал я. - Он был другом вашего сына.

С внезапно проявившейся эмоциональностью она протянула каждому из нас
руки и усадила по обе стороны от себя. У нее были руки рабочей женщины,
шершавые, покрытые въевшейся копотью. Она говорила на хорошем, но каком-то
тяжелом английском языке, будто заученном.

- Педро рассказывал о вас, профессор Бош. Вы были очень добры к нему,
и я вам благодарна.

- Он был лучшим студентом из тех, которых я когда-нибудь имел. Я
сожалею, что он умер.

- Да, это большая потеря. Он мог бы быть одним из наших самых больших
людей. - Она обернулась ко мне. - Когда они выдадут его тело для
погребения?

- В течение одного-двух дней. Ваш консул организует доставку его
домой. Вам действительно незачем было приезжать сюда.

- Так говорил и мой муж. Он говорил, что я должна держаться в стороне
от этой страны, что вы арестуете меня и заберете мои деньги. Но как вы
можете это сделать? Я - панамская гражданка, и им же являлся мой сын.
Деньги, которые дал мне Педро, принадлежат мне.

Она говорила с каким-то вызывающе-вопросительным видом.

- Принадлежат вам и вашему мужу.

- Да, конечно.

- Вы давно замужем?

- Два месяца. Чуть больше двух. Педро согласился на мою свадьбу. Он
сделал нам свадебный подарок в виде виллы в Ла-Кресте, и сеньор Розалес,
мой муж, и он подружились и стали добрыми друзьями.

Казалось, она пытается оправдать свое замужество, будто она
подозревала связь между ним и смертью сына. У меня не было сомнения, что
это был брак по соглашению. Когда вице-президент банка, в какой бы то ни
было стране, женится на женщине средних лет с сомнительным прошлым, то для
этого должны существовать веские деловые причины.

- А были они коллегами по бизнесу?

- Педро и сеньор Розалес? - Она надела на себя маску полной глупости,
подняла руки и пожала плечами: слегка похоже на то, когда торгуются: - Я
ничего не понимаю в бизнесе. Тем более замечательно, что мой сын был так
удачлив в этом. Он понимал, как работает биржа - вы зовете это Уолл-стрит,
не так ли? Он сохранил деньги и удачно их вложил, - произнесла она
завороженным голосом.

Она, должно быть, подозревала правду, потому что добавила:

- Ведь это ложь, что Педро убит гангстерами?

- Я не знаю, сеньора, правда это или нет. Убийца еще не пойман.

Бош вставил:

- Вы сказали, что сомневаетесь, что это было гангстерское убийство?

Сеньоре Розалес это понравилось:

- Конечно, мой сын не имел ничего общего с гангстерами. Он был
приличным человеком, великим человеком. Если бы он остался жив, он бы стал
министром иностранных дел, возможно, президентом.

Она продолжала излагать свои фантазии, чтобы скрыть правду, которая
могла просочиться. Мне не хотелось омрачать ее печаль и спорить с ней. Но
все же я спросил:

- Вы знали Лео Спилмена?

- Кого?

- Лео Спилмена.

- Нет. Кто такой Лео Спилмен?

- Владелец игорного дома в Лас-Вегасе. Ваш сын был с ним связан. Он
никогда не упоминал при вас имя Спилмена?

Она покачала головой. Я не видел даже намеков на то, что она лгала. В
ее черных глазах застыла глубокая печаль.

Она подошла к двери и открыла ее. Я рад был уйти, я выяснил все, что
хотел, все, что мне нужно. И я не хотел иметь ничего из ее "черных денег"
или ее "черных" поминовений, которые следовали вместе с ними.

- Вы были весьма грубы с ней, - сказал Бош в лифте. - Она мне
показалась совсем невинной, я даже бы сказал, наивной.

- Она может себе позволить так себя вести. Совершенно ясно, что ее
муж мошенник. Он прибрал к рукам и ее, и ее деньги. И американское
правительство не увидит из них и пенни.

- Я не понял, что вы имели в виду, когда сказали, что Педро убили
из-за своих денег. Его мать конечно же не убивала его.

- Нет, и тот, кто убивал Педро, не подозревал, что деньги были
переданы ей.

- Для таких предположений имеется большой простор.

Но Аллан Бош был чувствительным человеком, и он мог нащупать
интуитивно то направление, в котором шли мои мысли. Когда мы вышли из
лифта, он попрощался и рванул прочь, как спринтер.

- Я не кончил говорить, Аллан.

- О, боюсь, я вам не многим помог. Я думал, у нас был шанс поговорить
обо всем с матерью Педро.

- У нас был этот шанс. Она сказала даже больше того, на что я
рассчитывал. Теперь я хочу поговорить вами.

Я позвал его в бар и ухитрился засадить внутри обитой кабины. Чтобы
удрать, ему пришлось бы перелезть через меня.

Я заказал пару джина с тоником. Бош настаивал, что платить он будет
сам за себя.

- О чем нам осталось еще говорить, - спросил он довольно мрачно.

- О любви и деньгах. О профессоре Таппинджере и его большой ошибке в
Иллинойсе. Почему, по вашему мнению, он продолжает платить за нее в
течение уже двенадцати лет?

- Не имею представления.

- Он ее не повторит?

- Я не совсем понимаю, что вы конкретно имеете в виду? - Бош почесал
свой затылок. - Тапс счастлив в браке. У него трое детей.

- Дети не всегда являются сдерживающим элементом. Фактически я знаю
мужчин, которые обращались против своих собственных детей, потому что дети
напоминали им, что они сами уже не молоды. Что касается женитьбы
Таппинджера, их брак с Бесс на грани краха. Бесс в отчаянии.

- Глупости. Бесс - чудесная женщина.

- Я думаю, не нашел ли он себе другую чудесную среди своих студенток?

- Конечно нет. Он не путается со студентками.

- Однажды это было, вы рассказывали мне.

- Мне не следовало бы вам об этом рассказывать.

- Ошибки имеют тенденцию повторяться. У меня был богатый опыт в
общении с мужчинами и женщинами, которые не хотели становиться взрослыми и
не могли даже вынести мысли о том, что стареют. Они все время пытаются
обновиться, путем подыскивания все более молодых партнеров для себя.

Лицо молодого человека сморщилось в гадливой гримасе.

- Все может быть. Но к Тапсу это не имеет никакого отношения.
Откровенно говоря, я нахожу тему нашего разговора слегка непорядочной.

- Для меня она тоже неприятна. Мне нравится Таппинджер, и он отнесся
ко мне хорошо. Но часто приходится сталкиваться с неприятными фактами,
которые затрагивают людей, которые нам нравятся.

- Вы не говорите о фактах. Вы просто размышляете о том, что случилось
двенадцать лет назад.

- Вы уверены, что это не продолжается? Семь лет назад, вы сказали
мне, Таппинджер привел девушку-новичка сюда посмотреть пьесу. Были еще
студентки в той группе?

- Кажется, не было.

- Это нормальное явление, когда профессор привозит студентку-новичка
за шестьдесят или семьдесят миль посмотреть пьесу?

- А почему бы и нет? Я не знаю. Во всяком случае, Бесс была с ними.

- Почему вы мне раньше об этом не сказали?

- Я не придал такого значения этому случаю, - сказал он с некоторой
долей иронии. - Профессор Таппинджер не является сексуальным психопатом,
вы это знаете. Он не требует двадцатичетырехчасового спецнаблюдения.

- Надеюсь, не требует. Вы говорите, что беседовали с девушкой. Она
что-нибудь говорила о Таппинджере?

- Не помню, это было давно.

- Вы их видели вместе?

- Да. Все трое пришли ко мне на обед, и потом мы отправились на
спектакль.

- Как девушка и Таппинджер вели себя друг с другом?

- Мне показалось, что они нравятся друг другу. - На мгновение его
лицо изменилось, он что-то вспомнил, и затем приняло обычное выражение. Он
привстал со стула. - Слушайте, я не знаю, что вы подозреваете.