подыскивая удобные слова и лишь затем сказал: - Если в ближайшее время я
не смогу встретиться с Брыкайло, непременно повидайтесь с ним и передайте,
что Мельник пользуется услугами того банка, который интересует Василия
Трофимовича. Заодно расскажите о наших совместных изысканиях в области
металловедения. Полагаю, что это связано.
возразить, но затем сунул руку в карман пижамной блузы, достал и передал
Олегу пистолет "вальтер".
- последнее дело.
даже подумать, чтобы не терзаться раскаянием в самонадеянности, с которой
в Киеве отказался от предложенной "беретты" с двумя обоймами золотистых
патронов.
разговаривал с Василием Трофимовичем и тот велел вооружить вас. Я взял на
себя посредничество, но воздержался от передачи, поскольку вчера вы были
"под шафе" и к тому же, как я понял, собирались заняться более приятным
делом, чем стрельба.
ход пистолет и что в любом случае не подведет ни его, ни Валеру-охранника,
а затем порывисто обнял старого инженера.
зажжен ночник. Мирослава сидела на постели, пождав под себя ноги и
прикрывшись одеялом.
одеваться.
ругань, выкрики, грохот падающих предметов, то ли кресел, то ли тел. Олег
вышел в прихожую, прислушался. Где-то в районе холла зазвенело разбитое
стекло, а затем послышался удаляющийся топот ног, хлопанье дверью.
Олег выхватил пистолет, передвинул затвор, досылая патрон в патронник.
Стук повторился. Негромкий, дробный, словно кто-то отбивал морзянку. Олег
узнал этот стук: когда-то так стучал в дверь комнаты свояка вернувшийся за
полночь навеселе Роман.
требуется. Тут двое ошивались. Я им врезал и они скатились вниз. Больше не
сунутся, они меня хорошо знают. Но Гриша сейчас всю свору с поводков
спустит. Так что времени у нас в обрез.
дверях, ведущих в комнату, стояла Мирослава.
говорит мне.
хватало.
сказал глухо: - Леонид застрелился.
пошатнувшись, прислонилась к дверной притолоке.
домой в два часа ночи, не ложился, сидел в кабинете, что-то писал. А в три
сорок раздался выстрел. Когда она прибежала, он был уже мертв. Сейчас
Наташка помчалась к ней, а я рванул сюда. Исчезать тебе, Олег, из города
надо. И не медля.
понял и сломался. И без того он вибрировал с этим филиалом,
акционированием, валютными счетами, а тут еще ты. Полина сказала, что
перед тем как застрелиться он звонил в Киев какому-то высокопоставленному
приятелю, но тот не пожелал разговаривать с ним. Но Сосновск - не Киев: и
сейчас уже не только Кошарный, но и Мельник пойдет в разнос, им уже нечего
терять. Так что ноги в руки и ходу! А ты, - Роман повернулся к Мирославе,
- отправляйся домой. Тебя они не тронут.
но потом оторвалась от притолоки, выпрямилась, мотнула головой.
прорываться придется.
Олег, если уйдешь без меня, выброшусь в окно. Мне назад дороги нет.
предупредить Винницкого, что Мирослава уходит с ними, но Роман сердито
шикнул на него, дескать, обойдется твой Винницкий, каждая секунда дорога.
Он велел Олегу и Мирославе затаиться за поворотом коридора, а сам
направился в сторону холла на разведку.
Олег понимал ее состояние, но не был уверен, что она поступает правильно.
Какие бы причины не заставили ее уйти из дому, сейчас, когда случилось
непоправимое, она должна отбросить все обиды и бежать туда, хотя бы для
того, чтобы быть рядом с Полиной. Но сказать об этом он не мог - это было
ее и только ее право решать, как поступить.
подставить его, а заодно компанию "Скиф-Холдинг", и сожалеть о том, что он
не позволил ему этого сделать, было бы лицемерием. Конечно, он не ожидал
такого исхода, не думал, что Леонид сломается, тот всегда оставлял пути
для маневра, отступления. Но очевидно на этот раз он сыграл не в свою
игру, судьба отвернулась от него и последний ход он сделал пистолетом. Что
ни говори, а это был поступок мужчины. Олег не сожалел о своем последнем
разговоре с Леонидом, он щадил его достаточно долго и щадил нередко за
свой счет. Но всему есть предел. По-настоящему, до боли в сердце, было
жалко Полину - в свои тридцать лет она все еще оставалась избалованной,
неприспособленной к жизни девочкой. И другого такого мужа, Петя прав, она
уже не найдет. А тут еще Слава ушла из дома...
отомстил ему - между ним и Мирославой легла еще одна смерть. И это, как ни
объясняй, как ни оправдывай потом, останется навсегда, через это им уже не
переступить. А еще подумал, что маленькая кудесница ошиблась только в
одном: он приносит беду не себе, но тем, кого любит...
очередным поворотом коридора они уперлись в тупик. Однако Роман не
смутился: ловко орудуя отмычкой, открыл неприметную дверь, за которой
зияла темнота. Когда они вошли, он включил карманный фонарик, осветил
вонзившуюся штопором в потолок винтовую лестницу, сказал тоном
экскурсовода:
спустимся вниз, через кафе попадем в хоздвор, дальше будет проще.
Волкодавы уже в гостинице. При мне звонили дежурной четвертого этажа,
велели проверить на месте ли вы. С дежурной я поладил - запер ее в
бытовке. Пока они сообразят что к чему, нам надо успеть выбраться.
просто поспешил на выручку другу, но пошел против тех, от кого зависел,
кому без веры и правды служил все эти годы и кто сурово карал за измену.
За свои сорок два года Роман Корзун немало грешил по чужой и по своей
воле, умел договариваться с совестью. Но, очевидно, была какая-то грань,
за которую он не мог ступить, не теряя уважения к себе. А такую цену он не
хотел платить...
погруженный в предутренний сон лабиринт гостиничных коридоров, перешли в
старое, еще довоенной постройки здание, спустились на второй этаж, где
помещалось кафе. Роман открыл дверь кафе, через зал, кухню, подсобку вывел
беглецов в хозяйственный двор. Их встретили моросящий холодный дождь,
непроглядная тьма, настороженная тишина. Когда переходили в старое здание,
где-то в районе четвертого этажа главного корпуса разнесся по коридорам
возбужденный гул голосов, хлопанье дверей - очевидно, молодчики Кошарного
обнаружили номер вице-президента компании пустым и бросились искать
беглецов. Но в отстоящий на почтительном расстоянии хозяйственный двор
этот шум не доносился.
стоит мой "Москвич". Когда доберемся до него, будем считать, что
оторвались. Надо только определить, куда ехать. Если Мельник объявит
тревогу по городу, положение осложнится - мою тачку вся милиция знает. Но
что-нибудь придумаем. Остается решить, куда ехать. Ко мне нельзя -
Кошарный своих волкодавов в первую очередь на Листопада пошлет. К моим
старикам не следует по той же причине. Друзей-приятелей, к которым можно
было бы завалиться среди ночи всей компанией, не осталось...
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Херберт Фрэнк
Витковский Евгений