Чтение 49–й страницы книги ~Бомба для председателя~

Когда машина отъехала, Айсман сказал Вальтеру:

- Какой болван... Идиот несчастный... Не мог предупредить, что эта
обезьяна знает наш язык...

- Говорят, у него мать полька.

- У кого? У этого желтого?!

- Да нет! У Аусбурга.

- Ничего. Пусть работает. Плевать. Пока пусть работает. Он тут крепко
вжился. А зерно, что его мать полька?

- Я слышал...

- То-то я сразу почувствовал к нему неприязнь... Ладно... Сейчас нам
важен здешний макака... Он важнее всего для нас... Ты готов?

- Готов, черт возьми.

- А что ты такой раздражительный?

- Надень мой пиджак - станешь раздражительным.

Айсман достал платок и снова вытер лицо и шею.

- Ничего, - сказал он, - если все пройдет так, как мы задумали,
вернемся в отель и влезем до ночи в холодную ванну.

Вальтер толкнул ногой дверь храма. Она, казалось ему, с трудом должна
была открыться, потому что была массивной, диссонировавшей со всем
зданием, но открылась легко (была на пневматике), поэтому Вальтер чуть не
упал - руками вперед. Он по инерции пробежал несколько шагов и остановился
в пустом прохладном полутемном зале. Темно здесь было оттого, что вокруг
храма росли пальмы и кустарники, преграждавшие путь солнечным лучам.

Айсман сказал:

- Плохая примета - спотыкаться. А зальчик ничего себе... Тут бы столы
для пинг-понга поставить, а не скамейки. Дурачат несчастных макак этакой
красотой.

- Никого нет.

- А вон дверь. Узнаем его домашний адрес. Хотя раньше все они жили
возле своих кирх. Как в автомобильном сервисе: родился кто или помер, а он
тут как тут. Ненавижу церковных крыс, терпеть не могу.

Он постучал в дверь, которая была врезана в сплошную панель стены -
за кафедрой и электророялем.

- Да, - ответил молодой голос по-английски. - Войдите.

В маленьком кабинете - стол и два стула - сидел паренек в строгом
синем костюме. Увидев европейцев, он поднялся и сказал:

- Прошу вас, джентльмены...

- По-немецки, - сказал Айсман, - говорите по-немецки. Мы не понимаем
вас.

Парень соболезнующе развел руками.

- Чжу Ши, - сказал Айсман. - Отец Чжу Ши? Где он?

- Чжу Ши? Настоятель? - парень снял телефонную трубку и набрал номер.
- Отец Чжу Ши сейчас дома.

Он принял их в садике. Его дом был окружен со всех сторон пальмами, а
в садике был бассейн с голубой водой.

- Я слушаю вас, господа.

Айсман, выдержав паузу, сказал слова пароля - старого, еще времен
Гитлера:

- Никогда не думал, что путь из Европы в Азию так утомителен.

- Да, - ответил Чжу Ши, - резкая перемена температуры сказывается на
организме.

Айсман и Вальтер переглянулись. Старик говорил совсем не то, что
должен был сказать. Его отзыв был: "Зато азиатское гостеприимство поможет
вам быстро прийти в себя".

- Нет, - сказал Айсман. - Я говорю, никогда не думал, что путь из
Европы в Азию так утомителен.

- Садитесь, прошу вас.

- Вы должны ответить...

Чжу Ши перебил Айсмана:

- Я отвечаю так, как мне представляется нужным отвечать. Азиатское
гостеприимство выражается в том, где принимают гостя: на палящем солнце
или в тени, возле воды.

- Спасибо, - сказал Айсман и снова вытер лицо платком, который стал
мокрым. - А куда садиться?

- На циновки. Это удобно.

Айсман неловко опустился на бамбуковую циновку и вытянул ноги. Чжу Ши
заметил:

- Это высшее неуважение к хозяину - вытягивать ноги. Вы обязаны
подломить их под себя. Так просто: посмотрите, как это я делаю.

- У меня ранена нога, - ответил Айсман. - Колено пробито. Он, -
Айсман кивнув головой на Вальтера, - сядет как у вас положено, а меня уж
вы простите, пожалуйста...

- Снимайте пиджак, - предложил Чжу Ши. - Вам жарко.

- Ничего, - ответил Вальтер, - я люблю тепло.

- Не надо меня обманывать. Снимайте пиджак, снимайте, ваше оружие
меня не пугает. Мне всегда интересно смотреть на вооруженных людей: это
помогает мне ощущать себя сильнее собеседника. Ведь сила духа значительно
сильнее силы материальной. Разве не так?

- Возможно, - согласился Айсман. - Нас здесь никто не слышит?

- Никто, - ответил Чжу Ши. - Кроме вашего чемоданчика.

- Ладно. Я рад, что вы ничего не забыли. Вас не очень удивил наш
визит?

- В определенной море удивил.

- Прошло двадцать лет - и на тебе, как снег на голову, да?

- Меня удивило не это. Меня больше удивила ваша неподготовленность к
встрече со мной.

Айсману понравилась эта конкретность:

- В чем вы видите нашу неподготовленность?

- Хотя бы в том, что вы начали искать меня в храме. Следовательно, вы
не представляете государственные службы. В противном случае люди из вашей
миссии заранее установили бы, когда я занят в храме.

- Вы правы. Мы не представляем государственную службу. Мы
представляем интересы одного из наших промышленных объединений.

- Понимаю. Какие у вас вопросы?

- Сначала хотелось бы услышать подтверждение вашего согласия помогать
нам п впредь.

- Я теперь не занимаюсь мирскими делами. Меня волнует дух
человеческий, а не сила.

- Стоит ли предъявлять ваши расписки в получении денег у Шелленберга
и несколько рапортов в РСХА?

- Зачем? Я помню. Надеюсь, вы не решитесь шантажировать меня.

- Конечно, мы не собираемся предпринимать необдуманных шагов. Нам
нужна ваша помощь и консультация. Всего лишь.

- Я к вашим услугам.

- Нас интересует, где сейчас люди из вашей резидентуры?

- О, кто знает! Сколько лет прошло!

- Здесь вы остались один?

- Да.

- И поменяли евангелическую церковь на адвентизм?

Чжу Ши улыбнулся:

- Об этом не так уж трудно догадаться.

- Вы поменяли ориентацию? Адвенты, как мне известно, ориентируются не
на европейские центры религиозной мысли...

- Вы правы. Я несколько раз бывал на западном побережье Штатов.

- Следует понимать так, что теперь вы склонны помогать своим новым
сторонникам по вере?

- Вы неверно формулируете вопрос... Прошу простить, я не имею чести
знать ваше имя.

- Айсман. Вас вербовали люди из того отдела, где я работал.

- Одна из ошибок ваших коллег заключалась в том, что они работали с
минимальным прицелом в будущее. Вас губила мелкотравчатость. Я понимаю,
как вам было трудно: вы должны были следовать указаниям сверху. Я пришел к
иному выводу, осмыслив свою прошлую жизнь. Я пришел к выводу несколько
парадоксальному. Следует думать о человеческой общности, о том, чтобы
сплотить народы в единую семью, верную идеям бога, но не о том, чтобы
передвинуть границы или аннексировать территории.

- Это интересная идея. Идти к ней можно тремя путями: во-первых, по
линии создания мощного производства, надмирного по своей сути; во-вторых,
по линии религии, надмирной по своей идее, и, наконец, по линии создания
партии, которая бы учитывала интересы и промышленности и религии.

Чжу Ши с интересом посмотрел на Айсмана, который в это время думал,
как эту свою тираду стереть с пленки диктофона: он сказал больше, чем мог
сказать, - не для Чжу Ши, но для своих берлинских руководителей, которые
будут, безусловно, самым тщательным образом изучать запись.

- В том, что вы сказали, много разумного, и я думаю, ничего не
изменится в общей схеме, если мы выведем вперед религию и позволим ей
главенствовать в осуществлении идей промышленности и той партии, которая
помогает промышленности совершенствовать род людской в сфере производства.
Дух же следует отдать религии, она организовывает разум вернее партий.

- Если я соглашусь на ваше изменение в моей схеме - будет ли это
означать, что вы готовы помочь нам кое в чем?

- В чем именно? Религия приучает к точности.

- Как разведчик в прошлом, - сказал Айсман, - вы понимаете, что я не
могу ставить вопрос, не имея вашего согласия на продолжение
сотрудничества...

- Мы с вами запутаемся во взаимном недоверии.