жетон. Я пропустил его к пожарищу.
не пускал. И он прошел... А что? - вдруг испугался шуцман. - Если он не
имел права... Я знаю приказ - пропускать всюду людей из гестапо.
не думайте. Мы работаем все вместе. Он там что, искал роженицу на
пожарище?
какой-то женщине. Детскую кроватку. Нет, я не помогал, я был рядом.
про чемоданы я точно не помню. Я запомнил кроватку, потому что она
рассыпалась, и этот господин собрал ее и отнес к противоположному
тротуару.
пожарников шланги, они могли погубить эту колясочку, тогда ребенку было б
негде спать, а так женщина потом устроила эту коляску в бомбоубежище, и
малыш там спал - я видел...
подтвердит.
меня завернули?
подтвердили?
распределял наряды и контактировал со службой уличного движения, уже
доставлены.
на краешек - все сотрудники гестапо взяли у него эту манеру - и спросил:
один вопрос: где пастор Шлаг, мой дорогой Штирлиц?
переволновались, но не следует забывать такт...
ложатся на стол рейхсфюреру после того, как их просмотрит Шелленберг. Я
понимаю, что вы не можете не выполнять приказов рейхсфюрера, Даже если они
инспирированы вашим другом и моим шефом. Я хочу верить, что шофер Бормана
арестован гестапо по прямому приказанию сверху. Я убежден, что вам
приказали арестовать этого человека.
внутренне шеф гестапо весь напрягся - он ждал всего, но не этого.
его:
того, чтобы я не мог больше встречаться с партайгеноссе Борманом. Я видел,
как вы строили наш сегодняшний день - в вас было все, как обычно, но в вас
не было вдохновения, потому что вы понимали, кому выгодно и кому невыгодно
положить конец моим встречам с Борманом. Теперь у меня нет времени: у меня
сегодня встреча с Борманом. Я не думаю, чтобы вам было выгодно убрать
меня.
вашей же безопасности.
Борманом. И обговорите с ним судьбу шофера. Вы правы: меня вынудили
арестовать шофера и применить к нему третью степень устрашения. Потом вы
вернетесь сюда, и мы прослушаем запись беседы вместе. Машина будет ждать
вас там же, возле музея.
возможные повороты ситуации. - Я живу в лесу. Вот вам мой ключ. Поезжайте
туда. Борман подвозил меня домой в прошлый раз: если бы шофер признался в
этом, надеюсь, вы бы не мучили меня все эти семь часов.
и ваши муки прекратились бы семь часов назад.
один со многими врагами здесь, в этом здании.
русская. Почему вы не привезли ее? И к чему такой голый фокус с шифром из
Берна?
обменяемся впечатлениями у вас, когда встретимся после вашей беседы с
Борманом.
преграду, остановился Штирлиц, не спуская руки с массивной медной ручки,
врезанной в черную дверь.
решений, и не следует смешивать интересы Германии с личностью Адольфа
Гитлера.
никто не поверит, передай вы мои слова - да вы и не решитесь их никому
передавать. Но себе - если вы не играете более тонкую игру, чем та,
которую хотите навязать мне, - отдайте отчет: Гитлер привел Германию к
катастрофе. И я не вижу выхода из создавшегося положения. Понимаете? Не
вижу. Да сядьте вы, сядьте... Вы что думаете - у Бормана есть свой план
спасения? Отличный от планов рейхсфюрера? Люди Гиммлера за границей под
колпаком, он от агентов требовал дел, он не берег их. А ни один человек из
бормановских "германо-американских", "германо-английских", "германо -
бразильских" институтов не был арестован. Гиммлер не смог бы исчезнуть в
этом мире. Борман может. Вот о чем подумайте. И объясните вы ему -
подумайте только, как это сделать тактичнее, - что без профессионалов,
когда все кончится крахом, он не обойдется. Большинство денежных вкладов
людей СС, Гиммлера в иностранных банках - под колпаком союзников. А у
Бормана денежных вкладов во сто крат больше, и никто о них не знает.
Помогая ему сейчас, выговаривайте и себе гарантии на будущее, Штирлиц.
Золото Гиммлер - это пустяки. Гитлер прекрасно понимал, что золото
Гиммлера служит близким, тактическим целям. А вот золото партии, золото
Бормана - оно не для вшивых агентов и перевербованных министерских
шоферов, а для тех, кто по прошествии времени поймет, что нет иного пути к
миру, кроме идей национал-социализма. Золото Гиммлера - это плата
испуганным мышатам, которые, предав, пьют и развратничают, чтобы погасить
в себе страх. Золото партии - это мост в будущее, это обращение к нашим
детям, к тем: кому сейчас месяц, год, три года... Тем, кому сейчас десять,
мы не нужны: ни мы, ни наши идеи; они не простят нам голода и бомбежек. А
вот те, кто сейчас еще ничего не смыслят, будут говорить о нас, как о
легенде, а легенду надо подкармливать, надо создавать сказочников, которые
переложат наши слова на иной лад, доступный людям через двадцать лет. Как
только где-нибудь вместо слова "здравствуйте" произнесут "хайль" в чей-то
персональный адрес - знайте, там нас ждут, оттуда мы начнем свое великое
возрождение! Сколько вам лет будет к семидесятому? Под семьдесят? Вы
счастливчик, вы доживете. А вот мне будет под восемьдесят... Поэтому меня
волнуют предстоящие десять лет, и если вы хотите делать вашу ставку, не
опасаясь меня, а, наоборот, на меня рассчитывая, помните: Мюллер-гестапо -
старый, уставший человек. Он хочет спокойно дожить сои годы где-нибудь на
маленькой ферме с голубым бассейном и для этого готов сейчас поиграть в
активность... И еще - этого, конечно, Борману говорить не следует, но
сами-то запомните: чтобы из Берлина перебраться на маленькую ферму, в
тропики, нельзя торопиться. Многие шавки фюрера побегут отсюда очень скоро
и попадутся. Американцы, еще не расчухавшись и не поняв, что им принесет
Сталин, выдадут всех их скопом в лапы НКВД. А когда в Берлине будет
грохотать русская канонада и солдаты будут сражаться за каждый дом - вот