Чтение 49–й страницы книги ~ТАСС уполномочен заявить~

назад, это бьет самолюбие, а человек с битым самолюбием - сломанный
человек. Но ведь и без таких, как Проскурин, нельзя. Линию нарабатываешь в
процессе движения. "Рыскание", то есть постоянное отклонение от прямой,
отличает движение самолета и теплохода - на этом-то и построен принцип
автопилота; не будь ошибок, что поправлять?"

- Куда это он? - спросил лейтенант Дронов шепотом.

Константинов усмехнулся:

- Вы ж через улицу от него, что шепчете?

- Тренирую осторожность, товарищ генерал.

- Так не тренируют. Осторожность заключается в том, чтобы спокойно
говорить там, где нужно, и шептать беззвучно, когда этого требуют
обстоятельства. А то вы так натренируетесь, что станете испуганным
человеком; в глазах - постоянная напряженность; движения скованы; реплики
заучены; с вами тогда люди ЦРУ будут раскланиваться издалека, на
перекрестке, что называется, картуз снимать. Кто сегодня смотрит за его
машиной? Он сейчас, видимо, повезет Ольгу...

- Это странно, товарищ генерал, она ж последние дни ночует у него, за
кефиром ему утром бегает. А машину его водят Куровлев и Пшеничников.
Верно, глядите, уходят.

Как только Дубов и Ольга вышли из квартиры, зазвонил телефон.

- Наверное, Коновалов, - сказал Константинов. - Попросите - пусть
держат нас в курсе постоянно. Теперь вот что, лейтенант... В вашем рапорте
было сказано, что никаких записных книжек в столе у Дубова не было,
никаких рукописей, ничего, словом, машинописного, что хоть как-то
напоминало бы диссертацию?

- Ничего, товарищ генерал.

- И фотографий тоже не было?

- Никаких, товарищ генерал.

- Слушайте, а где он держит свою "Волгу"?

- Во дворе, я ж на плане указал.

- А зимою?

- Не знаю.

- Гаража у него нет?

- Этого я не выяснял.

- А он не платит по счетам за кооперативный гараж?

- Может, перепроверить?

- Не надо. Опасно наследить - вы же сами рассказывали, как он
осматривает комнату, когда возвращается.

- Прямо как волк, товарищ генерал. Станет около двери - и смотрит,
смотрит, смотрит, голову поворачивает, словно орел в "Мире животных".

Константинов достал сигару, медленно снял целлофан, закурил.

- Хорошее определение, - заметил он, - "как орел в "Мире животных".
Говорите вы раскованно, отменно говорите, а как пишете документ - просто
ложись и засыпай, эуноктин какой-то...

- Что? - не понял Дронов.

- Снотворное, эуноктин называется...

Снова громко зазвонил телефон. Докладывали четко, быстро:

- "Лесник" высадил "Черненькую", развернулся и на большой скорости
поехал в обратном направлении. Едет по Садовому. Около американского
посольства притормозил. Включил левую моргалку.

- Время засеките, - быстро сказал Константинов, - второй номер.

- Хорошо.

- Первый, первый, куда он едет, на какой скорости?

- Снова набрал скорость. Останавливается, резко тормозит...

- Вы проезжайте! - не удержался Константинов, хотя отлично знал, что
люди Коновалова работают безукоризненно, проинструктированы Проскуриным
самым тщательным образом: "Объект очень осторожен..."

- Мы проехали, - чуть обиженно ответили ему, - он вышел из машины.

- Открыл капот, - начали передачу из второй машины. - Что-то
проверяет, подергивая провода...

- Какие, кстати, у него провода? - спросил Константинов лейтенанта. -
Бошевские?

- Это - как? - не понял Дронов.

- Разноцветные - значит, бошевские.

- Так точно, разноцветные, товарищ генерал.

"Слава богу, что отпал Парамонов. Если бы не Гречаев, пришлось
отрабатывать и эту линию, - подумал Константинов. - Ужасная это штука -
цепляние. Вообще-то верно, от подозрительности, как формы заболевания,
может спасти лишь юмор, помноженный на знание. Пожалуй, что не помноженный
- базирующийся на знании, так точнее".

- "Лесник" поехал дальше, поворачивает с Садового к СЭВу, паркуется
около дома.

(Рапорт о том, как себя вел Дубов, поднимаясь по лестнице, будет
передан Константинову завтра утром, передали б сегодня, но не успеют
перепечатать. Впрочем, передадут немедленно, случись что экстраординарное,
требующее принятия решения на месте.)

Дубов вошел в комнату, включил свет, остановился около двери.

"А ведь действительно волк, - подумал Константинов. - Или гриф; ишь
как смотрит - нет ли каких изменений, не входил ли к нему кто".

- Что это он взял? - спросил Константинов: он не смог увидать, что
поднял с подоконника Дубов.

- По форме похожа на банку из-под горошка, товарищ генерал.

- Почему не зафиксировали в рапорте?

- Я как-то не подумал... Чуть смятая банка, пустая.

- А что, если он в нее донесения закладывает?

- Таких банок сотни валяются, заложишь в тайник - дворник в утиль
сдаст...

- Верно, конечно, - согласился Константинов, - но ведь мелочей в
нашем деле нет. Сколько было времени, когда он притормозил у американского
посольства? Двенадцать ровно?

- Так точно, товарищ генерал...

- Соедините с Коноваловым, мне кажется, он идет на связь.

Полковник Коновалов, наблюдавший за выявленными сотрудниками ЦРУ в
посольстве США, ответил так, словно за мгновение перед звонком
Константинова ждал от него сигнала:

- Мы ждем, товарищ Иванов, у нас все в порядке.

- "Все в порядке", это если никто не выехал ни из посольства, ни из
их жилого дома.

- Именно в этом смысле я и отвечаю.

- Однако, кажется мне, может быть непорядок - я бы хотел, впрочем,
ошибиться.

- А я - нет.

- Нервы сдают?

- Три недели, как-никак...

Дронов вдруг сказал:

- Товарищ генерал, а ведь вы правы: у него был один счет, не то
"ЖСК", не то "Автолюбитель", но тоже вроде бы "СК".

- Пусть Никодимов завтра же установит адрес. Есть ли у Дубова свой
бокс в гараже... Во всяком случае, ни у кого из своих знакомых он ничего
своего хранить не станет - гриф, одно слово...

Резко зазвонил телефон.

- Иванов слушает, - ответил Константинов, рывком сняв трубку; он
успел еще подумать, что трубку снял плохо, непедагогично, молоденький
лейтенант наверняка заметил это; чем сложнее и напряженней ситуация, тем
спокойнее должны быть слова, а уж тем более движения руководителя.

- Из дома на Ленинском проспекте выехал Лунс, взял направление к
Кутузовскому проспекту, мимо университета, вниз.

- Не отходите от аппарата, - сказал Константинов и, прижав трубку
плечом к уху, медленно раскурил потухшую сигару - курить ему, впрочем, не
хотелось, во рту пересохло. - Сейчас мы спросим, куда идет "Лесник".

По второму аппарату ответили не сразу:

- Сложно вести, товарищ Иванов. "Лесник" сел на второй троллейбус,
проехал пять остановок, около "Панорамы" вылез, прошел двадцать метров и
сел на восемьдесят девятый автобус, проверяется постоянно.

- Шнурки не завязывает?

- Нет, работает вполне профессионально.

- Что у него в руках?

- Свернутая газета.

- Пустая?

- Нет, что-то в ней есть. "Лесник" вышел из автобуса, товарищ Иванов,
перешел Можайское шоссе, углубляется в Парк Победы. Там пусто. Продолжать
наблюдение?

Константинов нажал кнопку второго аппарата - связь с Коноваловым.

- Ну что у вас? Чаще докладывайте.

- Я ждал вашего вызова. Объект на большой скорости уходит от наших
машин. Что делать?

- В каком направлении идет?

- К Парку Победы.

Константинов посмотрел на Дронова - тот слышал голоса сотрудников.

- Вот, черт возьми, - прошептал Дронов. - Волк, истинный волк,
товарищ генерал...

- Ну что будем делать? - задумчиво спросил Коновалов.

- Как что? Брать, - ответил Дронов сразу же.

- Кого?

- Обоих.

Константинов вздохнул, сказал в трубку - Коновалову: