оплетенном лозами дворике и на улице перед домом толпились, переговариваясь
негромко и озабоченно, десятки, а то и сотни людей.
со мной болтаешь... Ты бы вышел к ним, а то, знаешь, как-то...
догадывался. Только вот выйти из маленькой этой комнатки туда, в толпу,
было, честно говоря, страшновато. Однако податься было некуда. Ар-Шарлахи
вздохнул обреченно и поднялся с подушек. . Дальнейшее отложилось в памяти
обрывками. Страшный ликующий вопль толпы на рыночной площади. ?Шарлах!
Шарлах! ..? Кидались в ноги какие-то старцы в развевающихся белых отрепьях.
Сияли злыми лунами голые черепа жрецов, возносились на шестах увенчанные
рогом верблюжьи морды. Какие-то рослые угрюмые люди, увешанные оружием,
бросали растопыренную пятерню на сердце и рычали слова присяги. Потом жутко
выкатывали глаза и, повернувшись на север, грозили кулаком Харве. А совсем
рядом с Ар-Шарлахи мрачно и нежно сияли неотрывно на него устремленные глаза
Алият.
оказался в той же комнатке, только на сей раз в ней негде было повернуться.
Из рассевшихся на ковре людей Ар-Шарлахи знал только Алият да Илийзу. В
центре помещения расстелили карту, и стало совсем тесно. Возникла тоскливая
мысль о добром кувшинчике вина, поскольку ясно было, что от главаря сейчас
ждут решений, в голове же гудела пустота, и только жилка на виске
подергивалась зло и болезненно.
один из незнакомых: смуглый выпуклый лоб, карие округлые глаза, упрямые
брови... То и дело почтительно поворачиваясь к Ар-Шарлахи, он как бы давал
понять остальным, что сам-то он, темнолобый и кареглазый, лишь глашатай
замыслов вождя, не более. А замыслы, насколько мог судить Ар-Шарлахи, были
дерзки и тщательно продуманы: отступить в глубь Пальмовой Дороги, вынудив
флот Улькара разбиться на несколько караванов, самим же, собрав силы в
единый кулак, разгромить их поодиночке, после чего начать блокаду Харвы.
избавил его от необходимости строить из себя стратега. Затем пришло
беспокойство. Во-первых, незнакомец (узнать хотя бы, как его зовут! ) живо
напомнил ему Тианги; вскоре Ар-Шарлахи даже стало казаться, что он
улавливает в речи нежданного спасителя некую напевность и склонность к
ненужным придыханиям. А во-вторых... Что-то не нравилось Ар-Шарлахи в этих
детально разработанных планах. Когда же он понял, что именно, ему и вовсе
сделалось не по себе.
что будет с тенью Ар-Аяфы?
ответить точно затрудняюсь. Скорее всего ничего хорошего.
Улькара?
завороженно слушавшие кареглазого, переглянулись с тревогой. Всем ыло
отлично известно, какой милости можно ожидать от властелина Харвы.
Сдача ее неизбежна. Кроме того, все кто способен носить оружие, уйдут с
нами.
изумленно. Очевидно, вопрос показался странным и наивным.
говорил, было другим. Они уже не ловили каждое слово, как некое откровение,
но поглядывали то и дело на Шарлаха, пытаясь прочесть по его лицу, как он
сам относится к услышанному. А лицо становилось все мрачнее и мрачнее.
Кареглазый начал нервничать и, явно смяв заключительную часть своей речи,
умолк.
побледнел. Остальные переглянулись. Желающих что-либо посоветовать не
нашлось.
чуть позже. А сейчас - идите. Ты - останься, - добавил он, обращаясь к
Алият.
металл. Вздыхая, озабоченно перешептываясь вполголоса и покачивая головами,
люди поднимались с ковра, и вскоре комната опустела. Некоторое время
Ар-Шарлахи сидел с каменным лицом, выпрямив спину, потом вдруг ссутулился и
затравленно посмотрел на Алият.
заглянула в глаза.
печать.
залпом осушил полную чашку. Перевел дыхание, посидел, недобро прищурясь
куда-то в угол. Потом вскинул глаза на Алият.
спокойна, без присмотра они меня не оставят... Что же делать-то, а?
обняла его за плечи. Раба, во всем послушная господину. Раньше ее надо было
в бархан закопать...
за тебя сделают. Ну что ты - хуже Улькара?..
подняли мятеж. Нас еще не было в этой тени, так ведь?
уйдут с нами! А те, кто не поднимал? Они-то ведь останутся! В ч"м они
виноваты?
Там люди ждут, - напомнила она, кинув на дверь. - Ты пей, да я спрячу...
кувшинчиком Алият, расстроенно буркнул:
Ар-Шарлахи уже восседал на подушках, как и подобает будущему владыке
Пальмовой Дороги: позвоночник - прям, глаза - надменны.
проговорил он.
кивке.
Стало быть, тебе и командовать...
внимательно.
произведет на него свое обычное действие, что в самый последний миг
снизойдет вдохновение... Да нет, даже не вдохновение, а просто храбрость. То
ли недостаточно выпил, то ли слишком устал, но не вышло, не выговорилось то,
что он задумал сказать: ?Командуй, отступай, разбивай караваны Улькара
поодиночке, а я остаюсь здесь...? И ничего бы они с ним не сделали...
расквитаться за собственную слабость...
придерешься. И Ар-Шарлахи продолжал небрежно:
глаз.
отводя взгляда, с бесстыдной откровенностью продолжал смуглый упрямобровый
Кахираб. - Хорошо, передам сегодня же...
Глава 30
НОЧНОЙ ЛИВЕНЬ
Трубников Александр
Корнев Павел
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Куликов Роман
Майер Стефани