цыпленка, и они только и ждут, чтобы прикинуться больными или когда
рабочее время кончится. Я даю им два свободных дня в месяц! Вполне
достаточно на все их болезни.
посетитель. По большей части мои посетители - это другие видные купцы или
цеховые мастера, видите ли, или часто заходят еще дворяне денег занять. Я
люблю заставить их подождать. Так вот, когда мне доложили, что меня хочет
видеть какая-то пожилая монахиня, это не произвело на меня особого
впечатления. Я в голову не мог взять, зачем это меня хочет видеть какая-то
монахиня, если не для того, чтобы поклянчить денег на ремонт своей обители
или чего другого в этом роде. Я, возможно, и не нашел бы для нее времени
тогда, если бы только в приемной у меня не торчал один тощий юный
аристократ, о котором я знал, что он надеется занять у меня солидную
сумму. Еще я знал, что ему позарез нужны деньги. Чем дольше я его
промариную, тем меньше он станет визжать, услышав мои условия. И потом,
увидев, как женщину, к тому же духовного звания, пропускают вперед него,
он понял бы, что солнце встает не для него одного и не только из-за того,
что он обладает наследственным правом писать в серебряный горшок, ну и так
далее. Поэтому я приказал послать сперва за этой монахиней.
поношенное, и я даже не узнал, какого она ордена, ибо была она не из
Бельхшлосса и не из Гильдербурга. Она была старая и немощная, и я даже
предложил ей сесть, хоть и не собирался позволять ей долго рассиживаться.
уж, пожалуйста, побыстрее.
делать со своим посохом. Она все дергалась и волновалась.
вы, бургомистр, - сказала она. - Я не беспокоила бы вас, когда бы дело не
было таким важным. Через несколько недель ей давать обет.
Боже! Видите ли, мне кажется, это может быть очень важно.
этой жабе еще пять минут, а потом прикажу вышвырнуть вон. Но скоро ее
рассказ меня заинтересовал. Я не какой-нибудь бродячий мастер молоть
языком вроде Омара, так что даже не буду пытаться рассказать вам все, как
она это рассказала. Я просто изложу вам голые факты.
в Лютцфройле, о которой я слыхом не слыхал. В горах их полным-полно. В
конце концов, дешевле сбагривать нежеланных дочерей в монастыри, чем
копить им на приданое. Монахини довольствуются куда меньшим - уж я-то
знаю!
зимней ночью, в двери обители постучалась женщина. Она была больна -
точнее, умирала - и несла с собой маленькую девочку. Мать почти сразу и
умерла. Девочку оставили в приюте. Ничего особенного. Лютцфройль
расположен по ту сторону Гильдербурга, если ехать из Бельхшлосса - то есть
по эту, если смотреть с нашего нынешнего места, - и если кто-то, перевалив
через горы, свернет не в ту сторону... но это я забегаю вперед. Сначала-то
я думал, что можно идти на юг, и увидеть, что перевалы непроходимы, и
заблудиться по дороге обратно.
чтобы она переходила к делу. Она достала старое-старое письмо. Сестры,
судя по всему, пытались узнать, кто такая эта умирающая женщина, но
безуспешно. Настоятельница написала письмо маркграфу, но в силу каких-то
причин его так и не отправили. Оно пролежало в бюро двадцать лет. Монахини
ведь не особенно деловые дамы. Сама сестра Заух нашла это письмо несколько
недель назад.
спросите вы? Но сестре Заух самой пришлось приехать в Бельхшлосс по
какому-то там семейному делу, и она захватила девушку с собой. И раз уж
она оказалась здесь, она решила посоветоваться с представителем власти. Не
посоветую ли я, что стоило бы сделать? На всякий случай?
ублюдках? Но, наверное, бургомистр представляется этим старухам-святошам
кем-то вроде маркграфа.
подтверждало рассказ про умирающую женщину, но в нем упоминались также
некоторые слова, что повторяла она в бреду. Одним из них было "царевич", и
это, разумеется, привлекло мое внимание. Бред - слабое свидетельство, но
были и другие доказательства. Ребенок был завернут в одеяло из очень
хорошей шерстяной ткани с вышитым в углу вензелем из сплетенных рук. В
письме имелась зарисовка этого вензеля, и она походила на подлинную, хотя
обычно я не трачу времени на всякую там геральдическую чушь.
Одеяло давным-давно потерялось, письмо так и не отослали. Она не хотела,
чтобы послушница Марла знала что-нибудь о нашем разговоре, если только не
подтвердится, что она действительно благородной крови, - чтобы не
расстраивать ее. Это казалось вполне разумным.
что наведу справки об этом вензеле и дам ей знать тотчас, как узнаю
что-нибудь. Она сказала, что переезжает, так что не может оставить свой
адрес. Мы договорились, что она заглянет ко мне через несколько дней, и на
этом наш разговор закончился.
посетителя, и скоро почти забыл об этом деле. Но на следующий день ко мне
зашел по делу майстер Тиккенпфайффер. Я увидел письмо - оно все еще лежало
у меня на столе - и показал ему. Он согласился, что письмо кажется
подлинным. Я попросил его навести справки, не особенно надеясь на
какой-нибудь интересный результат.
царского дома Верлии! Это было изрядным сюрпризом, ибо Верлия, как вы сами
понимаете, страна неблизкая. Я и представить себе не мог, каким образом
это одеяло оказалось так далеко. Я решил, что оно вовсе не оттуда. Женщина
сама могла вышить этот вензель, чтобы помочь своей дочери.
путешествовал изрядно. Мало кто из жителей Бельхшлосса вообще знал, что
где-то есть такая страна, ибо большинство-то и в Гильдербург за всю свою
жизнь не выбирается. Однако через несколько дней по городу поползли
кое-какие занятные слухи. Как бургомистр я узнаю новости не позже
остальных - это, в конце концов, мой долг! Прошу обратить на это внимание,
ибо это важно. Сестра Заух говорила со мной прежде, чем кто-нибудь в
городе узнал об исчезнувшем наследнике!
может оказаться важной. Я попросил возможности встретиться с ней.
себе в монастырь, но она прислала девушку ко мне. Так я познакомился с
Марлой.
беззащитная красота - и, возможно, дочь древнего и влиятельного рода! По
натуре своей я человек не слишком романтичный, но не скрою, ее положение
тронуло меня. А очень скоро я перестал заботиться о том, кто были ее
родители. Я влюбился!
аристократического происхождения, но не это повлияло на мой выбор.
Возможность узнать это казалась так мала, а возможность доказать что-то -
и того меньше. Не так уж много пропавших наследниц имеют богов, ждущих,
чтобы доказать подлинность их происхождения! Я люблю ее саму и буду
любить, каким бы ее происхождение ни было. Я принимаю ее такой, какая она
есть, без приданого или верительных грамот.
только тогда понял я, что невольно женился на царице.
28. ИНТЕРЛЮДИЯ
которой мы слышим всю ночь? - Так и не дав Йоханну возможности ответить,
она повисла на нем и с пылом поцеловала.
Глаза Фриды расширились, и она прижала руки ко рту. Даже квадратная
челюсть Фрица слегка отвисла. Рука капитана Тигра инстинктивно схватилась
за рукоять меча.
Мы с ним обменялись взглядами. Мы оба знали больше, чем остальные. Мы оба
знали, что Марла никак не могла быть той, за кого ее выдают... разве не
знали? Голова моя что-то плоховато соображала с недосыпу. Может ли быть
такое, чтобы такого ушлого торгаша, как Йоханн, провели в делах, столь
важных для его благосостояния?
она занималась в Гильдербурге?