Чтение 50–й страницы книги ~Мост Верразано~

которого вместе с нью-йоркским небоскребом Мабен и нанимался, этот шеф,
можно считать, повредился в уме. Он стал, во-первых, пытаться улизнуть от
автомобиля сопровождения, ездил на приемы и в гости, не предупреждая
Николсона. Во-вторых, перестал интересоваться ведомством Мабена, словно
забыл о его существовании - неделями не вызывал к себе. И бедняге Мабену
приходилось тратить деньги на свой страх и риск; от этого его буквально
корчило.

Сколько пришлось выложить безликому террористу, и вспомнить было страшно.
Целое состояние. Одно утешало, что Бернанос, тоже очень дорогостоящий
сотрудник, - свой и прекрасный человек. Душа-парень, И надежный, как
хранилище в Форт-Ноксе; очень было приятно хоть в ком-то не сомневаться.

От него-то и пришла черная весть: Дан Эрикссон навестил сеньора Лентини.

Боже, Господь мой, помоги, в очередной раз подумал Мабен и перекрестился
перед распятием. Весть застигла его дома Джо Бернанос позвонил и произнес
условную фразу: "Слушай, Жако, я запамятовал, какие цветы уважает твоя скво
- тюльпаны?" Эрикссону специально на этот случай было присвоено имя
"Тюльпан", Бабаджаняну - "Хризантема" и так далее. Одноразовый код; для
других случаев будет другой. Во всем, что касалось крестного папаши Лентини,
соблюдалась паническая, можно сказать, секретность. Например, "парнишке"
Бернаноса в окружении Лентини было заплачено за предательство заранее, чтобы
не передавать ему деньги после доноса и тем не засвечиваться. Но он знал,
что за дополнительную информацию получит вдвое больше.

"Устал я за эту проклятую зиму, - думал Мабен, стоя перед крестом черного
дерева с серебряным Распятым. - Бон, в парке деревья зацвели... Стар я
становлюсь, стар, пятьдесят пять лет всего, а устал, как столетний. И
Рождество не встретили толком... Что же было под Рождество?.. Нет, с Джо не
будем встречаться завтра. И послезавтра. Наш штатный день - четверг,
дождемся четверга".

Самое трудное было - удержаться от принятия решения сегодня же, до
наступления утра.

Мабен махнул рукой, сел в кресло. Тогда к нему, слитно щелкая когтями по
полу, подошел пес и прислонился к ногам: пожалел хозяина.

- Давай свой чертов прогноз, - сказал Мабен.

- Повежливей, Жако! - Бернанос поправил глазчатый галстук цвета семги. -
Не поминай черта, когда говоришь о его отродье. Вещаю: насколько удалось, я
изучил этих вонючек. Старик очень, очень не любит рисковать, за последние...
те-те-те... шесть лет - ни одного сомнительного дела...

- Совпадает, - сказал Мабен.

- Заметь! Ни одного конфликта с полицией и вообще со службами
безопасности. - Джо прикрыл глаза, руки бесцельно блуждали по столу. -
Впечатление: он насосался... как клоп... Не перебивай! Помню я, помню,
сколько ему деньжонок могли предложить! Одно дельце, и может уйти на покой,
- помню. Но ведь дел ему могли предложить целых три, - верно, Жако? Убить
твоего, еще раз уничтожить цех, и убить тех двух, в Голландии? Какое
наименее опасное и потому самое недорогое, ну-ка?

- Эйвон и Басс.

- Да, так. Однако их еще надо найти, верно? Это прибавка к оплате,
большая. Мой вывод: старик должен был взяться за тех двоих...

- Совпадает, - сказал Мабен. - За Умника.

- Твоего они, я думаю, пока придержат. Но этих - найдут, быстро найдут,
потому что...

- Почему?

Бернанос помялся, пощелкал пальцами и вдруг объявил:

- Не знаю! Остриги меня налысо - так я чувствую! Сколько народу здесь
знает, где они?

- Шеф, я и ты. Вс".

- В Германии?

- Предполагаю, один Ренн.

- Зря, зря, это зря, - вдруг забормотал Джо. - Напрямик надо было, без
этого Ренна...

- Напрямик никогда не получается, старичок.

- Охранники их пишут письма домой, - сомнамбулически вещал Бернанос. - Со
штемпелями на конвертах... Если этот твой Умник и аккуратен, то... Он на
самом деле умник? Ты его так прозвал?

- Так его звала жена.

- За ней присматриваешь, помнится мне?

Жак кивнул, но Бернанос этого не видел - теперь он совсем закрыл глаза. И
внезапно объявил:

- Шеф твой - парень что надо. Мог бросить его к дьяволу, технологию-то он
заполучил... - Открыл глаза и добавил деловито:

- Две недели, Жако, две недели. Прикончат этого Умника и возьмутся за
вас. Если не прислушаетесь ко второму вежливому предупреждению, Таков мой
прогноз, нравится он тебе или нет.

- Совпадает, - снова сказал Мабен. Потом задал вопрос в воздух:

- Что ли теперь шефа в противоатомный бункер прятать?..

Проводив друга Джо, он немедленно, не глядя на то, что за океаном была
еще ночь, вызвал по телефону своего немецкого коллегу Ренна.

***

Господин Ренн оказался при ближнем знакомстве иным, чем представлялось
Амалии: этаким накачанным пивом баварцем, краснорожим и лысоватым. Они
встретились не у Марты Лионель, как предлагал Ренн, а в маленьком
амстердамском кафе, в так называемой "олимпийской деревне", тихом районе,
где все улицы названы по именам древнегреческих героев. Здесь было нетрудно
убедиться, что за тобой нет "хвоста". Амалия взяла кофе, Ренн, как и
следовало ожидать, пива, и он полушепотом изложил то, что ему поручил
передать Мабен: в течение двух недель, не более, следует ожидать диверсии со
стороны противника, причем действия будут квалифицированными и
безжалостными. Что думает фройляйн по этому поводу?

Странно было слышать такие слова - "противник", "диверсия" - от
респектабельного господина, говорящего на изысканном "хохдойч", имеющего на
пальце дорогое венчальное кольцо, на руке - часы изысканного дизайна и на
дородном теле - твидовую тройку. Фройляйн сделала вид, что думает. Если
честно, они с Томасом давно обсудили все возможные стратегии и не нашли ни
одной удовлетворительной на случай, если атака будет по-настоящему
серьезной. Если, скажем, будут прорываться на трех-четырех машинах и, не дай
Бог, с гранатометами.

Она рассказала герру Ренну об этом, инстинктивно воздержавшись от
тактических деталей: где помещены посты, откуда возможен доступ, откуда -
нет. К несчастью, стояла очень сухая погода, так что на джипах можно было
прорваться и напрямик, по целине, - насчет этого она тоже ничего не сказала.
И добавила, что заиметь гранатометы и противогазы было бы весьма полезно -
сказала, отнюдь не надеясь, что просьба будет исполнена. Однако Ренн, к ее
удивлению, ответил:

- Пришлю сегодня же. - И спросил:

- Как полагаете, еще люди будут нужны?

По тому, как он спрашивал, Амалия поняла, что с людьми у него неважно, и
пришлет он специалистов не первоклассных, и те, скорее всего, окажутся
обузой. Поэтому вместо ответа спросила:

- У вас ведь тоже готовность номер один?

- Это так. Может быть, лучше эвакуировать наших подопечных оттуда?

- Да, за рабочих - страшно, - честно ответила она. - Три десятка душ, ни
в чем не виноватых... Но эвакуироваться.. Нет, пока не выйдет.

Ренн вежливо улыбнулся и вдруг спросил:

- Вам, дорогая фройляйн, вам не страшно это?

Она пожала плечами. Сказать "не страшно" было бы неумной бравадой, а
объяснять ему, что вообще-то ей совсем не страшно, что она об этом не
думает, и только очень редко, в какие-то непредсказуемые секунды, чаше всего
на закате, ее обливает ужасом смерти, как ледяной водой... Зачем?

Немец посмотрел на нее, вздохнул и сказал, что гранатометы и противогазы
доставит его заместитель. О переезде оного через границу фройляйн будет
извещена. В высшей степени приятно было познакомиться, он еще побудет здесь
- посмотрит, нет ли за нею преследования.

А потом Амалия заехала в магазин - прикупила себе белья; слабость у нее
была к бельгийскому кружеву...

Берт выслушал новость с такой непроницаемой рожей, будто уже нацепил
противогаз. Проговорил, неприятно пришепетывая:

- Уехать не хочешь, амазонка?

- А я на службе, - мгновенно выпалила Амалия. - Деньги получаю немалые. А
ты не хочешь уехать.

Он заходил по спальне туда-сюда, набычившись. Остановился.

- Из-за службы не хочешь или из-за меня? Отвечай!

- Тебе не все равно, буйвол ты этакий?

- Отвечай, кому сказано!

- И то, и другое, наверное. Не знаю.

- За рабочих страшно, - вдруг сказал он совершенно ее словами, словно
мысли прочел. - А предупредить нельзя - разбегутся.

- Ну и пусть себе... Не предупреждать, просто распустить, а?

- Рас-пус-тить.. А что... Ладно, обезьяна, посоветуюсь с Роном.

С Томасом разговор состоялся уже поздним вечером, когда были доставлены
два ящика - с гранатометами, двенадцать одноразовых, и противогазами. Амалия
еще раз с удовольствием отметила аккуратность немецких коллег: помощник
Ренна словом не обмолвился о тревожной ситуации - похлопал своих парней по
плечам и спинам, поужинал с аборигенами и отбыл в темноту. Так что дружочек
Томас испытал шок, когда распечатал первый ящик с надписью "Осторожно!
Фарфор!" и надлежащими фабричными наклейками.

- Оа-ля-а-ля-я! - пропел Томас тирольским голосом. - Маманя, какие
игрушки, как мы пели в детстве. Что-то ожидается, Амми?

Выслушав ее рассказ, заметил: "Небогатая информация У тебя есть план?"