державшие раненого, попадали в воду. Солдат хрипел, булькал. Фрисснеру в
память, с фотографической точностью, врезалась картина раскрытого рта, в
который заливается мутная жижа. Хрип перешел в бульканье. Кто-то кинулся
спасать упавших. И тут из-под пола ударил еще один фонтан. Несколько солдат,
уже не понять - немцев или итальянцев, - кинулись в ужасе наружу. Их
подхватило потоком, унесло.
мышеловки!
старался разглядеть что-то в потоках дождя. - Или..."
двинулся вдоль каната туда, где виднелась темная тень. Шаг, еще шаг... Струи
сталкивали его ноги со скользких камней... Еще шаг. Почему-то захотелось
плакать. Почему? Не важно... Эмиль Каунитц внезапно понял, что сейчас
произойдет что-то страшное... Для него непоправимое, окончательное. От
осознания этого в груди защемило, стало солоно и горько во рту. Показалось,
что что-то жесткое толкнуло в спину, заставило сделать еще один шаг в
бушующей воде.
увидев вырастающие из спины существа огромные светло-голубые крылья,
окутанные радугой. Человек или ангел стоял, высоко подняв руки вверх. Эмиль
мельком заметил, что на указательном пальце светится перстень с большим
светлым камнем.
пронзила боль, словно он ухватил кусок сухого льда. Ожегся холодом. Не
земным, запредельным. И вода окатила его, опрокидывая вместе с незнакомцем.
Зачем? Эмиль этим вопросом не задавался... Он знал, что поступает, может
быть, неправильно, но верно. Давясь песком, водой, грязью, он крепко держал
эти удивительные крылья, подминая под себя существо, ангела, демона... Кто
знает?
Разрушительные фонтаны перестали бить из-под земли. Только улицы,
превращенные стихией в болото, были еще долго покрыты непролазной грязью.
сжимающие что-то... Что? Никто понять не смог. Кажется, человек, но тело
было так страшно изуродовано потоком...
скрючившись, как ребенок. Как он попал туда, как уцелел, когда обрушилась
крыша. Добиться ответа Ягер с профессором не смогли.
вода. Еще двоих солдат найти не удалось.
перечитал лежащее перед ним письмо - вернее, копию отправленного Брандту
пару месяцев назад.
Вашем письме от 29 декабря 1941 г., приложен к настоящему письму. Я не имел
возможности направить Вам его ранее, так как профессор Хирт был тяжело
болен... Поэтому профессор Хирт смог написать только предварительный отчет,
который я, однако, хотел бы Вам представить.
органов; открытия новых методов исследования и конструкции нового
микроскопа; 2) его предложения по поводу получения черепов
еврейско-большевистских комиссаров".
комиссаров с целью научного исследования в имперском университете в
Страсбурге.
распоряжении науки имеется так мало черепов евреев, что работа с ними не
может дать достаточно надежных результатов. Война на Востоке теперь дает нам
возможность восполнить этот пробел. Получив черепа еврейско-большевистских
комиссаров, которые представляют собой прототипы отвратительных, но типичных
недочеловеков, мы сможем сделать ряд существенных научных выводов.
явится распоряжение вооруженным силам немедленно передавать живыми полевой
полиции всех захваченных еврейско-большевистских комиссаров. В свою очередь,
полевая полиция должна получить соответствующие директивы регулярно сообщать
определенному учреждению относительно количества и места заключения
захваченных евреев и тщательно за ними следить до прибытия специального
уполномоченного (молодого военного врача или полицейского врача либо
студента-медика), которому будет поручен сбор материала. Он должен
предварительно заснять их на пленку, провести антропологические измерения и,
насколько это возможно, установить происхождение, дату рождения заключенного
и другие личные данные о нем.
быть повреждена, - уполномоченный отделит голову от тела и отошлет ее в
специально созданном для этой цели закрывающемся жестяном ящике, заполненном
специальной жидкостью для консервации, по месту назначения. На основании
фотоснимков и других данных о голове, а затем о самом черепе, можно
приступить к сравнительным анатомическим исследованиям расовой
принадлежности, патологических явлений, связанных с формой черепа, формой и
размером мозга и другими данными. Самым подходящим местом для хранения и
исследования полученных таким образом коллекций черепов является новый
имперский университет в Страсбурге в силу своего призвания и стоящих перед
ним задач".
собирался ставить палки в колеса уважаемому профессору. Но каждый день
что-то новое! Подайте ему 150 скелетов заключенных или евреев... Допустим,
из Освенцима. Но для этого еще требуется, чтобы главное управление имперской
безопасности получило официальное распоряжение от рейхсфюрера. Собственно,
это может сделать и Брандт, не обязательно Гиммлер. И еще, по непонятной
причине, Зиверсу страшно не хотелось ставить подпись под этими документами.
Руководитель "Анненербе" привык доверять своим инстинктам, но Хирт был
уважаемым ученым... Вот только становится трудно дышать...
своими ливийскими делами".
движений руками. В дверь осторожно постучали, и вошел адъютант, скромный и
аккуратный молодой человек с безукоризненным пробором в светлых волосах.
кабинет и, скрежетнув ножками стула по полу, уселся за стол. Втянул носом
воздух. - Пахнет коньяком. Хорошим коньяком. Подарки из Франции?
Шпеера. Рейхсминистр слишком ретиво взялся задело, и я полагаю, он знает
что-то такое, чего не должен знать.
ввести рейхсминистра в курс дела?
открутит голову Гиммлер.
двух огней, - признался Зиверс. - Я не знаю, что страшнее.
Не знали. Это самое удачное объяснение. На бумаге ничего нет, дорогой мой
Вольфрам, и я уверен, что вы не записываете сейчас нашу беседу на
магнитофон, потому что она опасна и для вас. Может быть, в большей степени
даже, чем для меня. Так что шуточки с вашим человеком в отряде...
плохо.
человека одобрил Карл-Мария Виллигут.
судить за все, что мы делаем, самые умные скажут именно так, попомните мое
слово. А теперь доставайте ваш коньяк, который якобы кончился, и хотя бы на
время забудем о делах.
мы с вами останемся единственными, кто знает всю правду. - Лоос,
привалившись к стене, стоял возле окна и смотрел на улицу.
абсолютно трезв.
сигареты всегда лежали в верхнем ящике стола.