минуту, но ты осветил наше существование чистым светом.
кровью.
себя немного воды или ты будешь следующим после этого коротышки!
больших глотка, прежде чем за его спиной раздался голос Англо:
прилива сил от воды, впитанной его иссушенным на солнце организмом.
свинячьих глазках застыло выражение нетерпеливого ожидания.
содрогаться, руки тянутся к ошейнику, охватившему гибельным обручем худую
шею, глаза закатываются, голова елозит по песку... Мучения длились недолго,
около минуты. Затем испуганное лицо Пибала навечно застыло и засыпанные
песчаной крошкой зрачки глаз остановились.
никакой. А зачем напрасно страдать?
запустил свои загребущие руки ей под одежду. Некоторое время он, тихо
постанывая от наслаждения, лапал ее. Потом впился в полураскрытые
равнодушные губы жарким поцелуем и проговорил:
труп ювелира. Мелкие черты лица Пибала застыли в выражении предельного,
смертного ужаса. Все же остальные избитые, окровавленные и уставшие части
тела наконец-то получили покой и расслабились. Только на лице была
неестественная, искаженная маска страдания.
лучом голову Пибала от тела и снял ошейник. Глянув на замершего в оцепенении
Стаффу, Англо скомандовал:
рытвина. Можешь швырнуть его туда. Мы не будем устраивать званый ужин для
местных шакалов, но если они потрудятся раскопать его, - их дело. - С этими
словами Англо молча развернулся и ушел в свою палатку с воздушным
кондиционером.
через плечо и подняв его голову за волосы. - Я у него у живого вырву глаза,
отрежу член и заставлю сожрать его. Он у меня подавится им!
ювелира. - Он умрет, и все мы покинем это место. Не только ты.
грустной усмешкой:
не упало.
а про себя добавил: "И с твоей".
адресу? Или по адресу твоей Скайлы? Впрочем, неважно. Я все думаю, когда же
ты возьмешь меня?
погибают в жестоких войнах и драках. А женщины? Женщины становятся чьей-то
собственностью. В них видят только привлекательную оболочку и не замечают
души, чувств и переживаний. Их можно без конца насиловать, бить, унижать. Я
к этому не привыкла. Ты никогда не пробовал поставить себя на наше место?
По-моему, женщинам приходится в нынешние времена куда хуже, чем мужчинам.
внутренней, чтобы выдержать. Другие рано или поздно срывались и предпочитали
смерть от ошейника, избавляющую от невыносимых длительных страданий среди
песчаных дюн. Их насиловали каждую ночь. Никто не выдержал, кроме меня. -
Она сплюнула себе под ноги. - Мужчины желают меня. Даже ты. Но ты не лез еще
ни разу ко мне. Почему?
все мужчины противны.
Несмотря на то что он недавно пил воду, во рту пересохло.
окружали их. - Господь допустил, чтоб мы, человечество, создали сами себе
эту вонючую погибель. Бесконечное, адское страдание. Мы это создали для себе
подобных. Я никогда... Впрочем, тебе это можно знать, ничего от этого не
изменится. Ты даже не представляешь себе, сколько в моей голове было всего
самого злого и плохого. Но я никогда ничего не претворяла на практике. Не
знаю, сразу ли после смерти наши души устремляются к богу или нет, но я тебе
вот что скажу! Я очень хочу, чтобы этот ублюдок полной чашей испил
страдания, унижения и боль перед тем, как я умру!
мозолистых ногах, которые с каждым новым шагом погружались больше чем по
щиколотку в обжигающую песчаную топь.
чтобы упрекать ее хоть в чем-нибудь, после всего того, что я сделал? Каждый
платит за свои грехи по-своему".
покойным, потом нагнулся и перевернул его на спину, скрестил ему руки на
груди и приставил голову. Сдул песчинки с широко раскрытых, остекленевших
глаз и закрыл их. Затем они вместе засыпали его песком.
собственного достоинства.
рву к выходу из него. - Кто ты?
медальон.
сжала кулак с такой силой, что у нее побелели суставы на пальцах.
Одна-единственная слеза пробежала по ее щеке, оставляя грязный след.
Подбородок чуть дрожал, и Стаффа заметил это.
Мне его тоже не хватает. Он научил меня... Черт возьми, ладно, оставим...
бригада уже подсовывала канаты под очередной отрезок трубы.
чувствуется сила, власть. Ты держишься слишком гордо для раба, затерянного в
этих богом забытых песках.
ладонь медальон.
меня.
отнимет. Мне некуда спрятать. Пибал, видимо, вывез его в анальном отверстии,
а я не могу себе и этого позволить! Англо... Свинья... Ну, словом, ты
понимаешь.
потребуется. Настанет день, и я верну тебе его. Когда мы получим свободу.
свое изувеченное плечо под ярмо.
отдыха работа казалась особенно тяжкой. Создавалось впечатление, что мышцы
вот-вот не выдержат и лопнут.
за его спиной, немилосердно жгло ему затылок и, казалось, хотело добраться
до мозга, чтобы хорошенько поджарить его. Из подмышек обильно выделялся пот,
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Шидловский Дмитрий
Свержин Владимир
Мурич Виктор
Распопов Дмитрий