ускорилось, потом почти мгновенно они провалились, выдавливая возвышение и
стоящих на нем людей еще на несколько метров вверх.
базы, Даниель не сумел сдержать возгласа страха и удивления.
гигантского зала. Кроваво-красным куполом был как бы накрыт весь мир. По
дальней поверхности свода передвигались пятна и тени, иногда разгорались
цепочки огоньков, иногда вспыхивали волны радужных полос. Однако после
мгновений такого светового извержения свет потолка снова делался
густо-карминным, местами становившимся коричневым, местами - фиолетовым.
от ста метров до почти пятнадцати километров. Скорее всего последний
результат был ближе других к истине.
дуги блестящих черных кабелей, то и дело извивавшихся и переплетавшихся
друг с другом. На их поверхности пульсировали мясистые диски, что-то вроде
присосок или гнезд причаливателей. Многие были пустыми, в другие уткнулись
носами коргардские машины, подобные тем, какие Даниель видел в Каллагейме.
Рыбьи морды кораблей прижимались к дискообразным присоскам, красные глаза
не горели, машины подрагивали, разбухали. Они напоминали гигантских
паразитов, вцепившихся в жилы или кишки внутренностей. В некоторых местах
к черным пуповинам прилепились одиночные машины, большинство кольцевых
гнезд призывно пульсировало. В других местах машины висели одна при
другой, образуя гигантские кисти.
был захвачен людьми. Здесь их было несколько десятков. Они двигались в
воздухе по круговым трассам в нескольких плоскостях вокруг одной
центральной точки. У Даниеля это ассоциировалось с древней планетарной
моделью атома, где вокруг ядра по круговым орбитам перемещались электроны.
Время от времени машины перескакивали с орбиты на орбиту. Вся динамичная
система перемещалась по огромному пространству внутри красного купола, то
поднимаясь на несколько метров, то опускаясь.
пространстве тонкие струны. По ним перемещались амебовидные существа,
иногда перескакивающие с одной нити на другую. И рыбообразные устройства,
прикасавшиеся к черным пуповинам, и вращающиеся оранжевые конусы
пересекали струны, не нанося им ни малейшего вреда. "Амебы" время от
времени останавливались, и из их тел начинали вырастать усы, гибкие,
пружинистые, быстро удлиняющиеся. Когда такой ус касался другой струны, он
тут же сливался с ней, образуя новый узел. "Амеба" тогда съеживалась,
резко растекалась вдоль струны и исчезала. В результате сеть струн
становилась все плотнее. Некоторые связи то и дело попросту исчезали.
Однако не раздувающиеся, словно напившиеся крови клещи, машины,
вращающиеся транспортеры и рентгеновские пауки поразили Даниеля.
занятые множеством непонятных дел люди.
могли родиться только здесь, в рабстве, в плену, в неволе.
стояли вплотную, иногда по нескольку стеллажей в ряд, иногда одиноко, как
высотные здания. Были здесь и дугообразные, и многоугольные "строения".
Одноэтажные и многоэтажные. На длинных полках стояли клетки, точно такие
же, как в том фильме, который Даниель видел много недель назад. В
большинстве клеток сидели люди, скрючившиеся, не имеющие возможности ни
встать, ни лечь. Некоторые клетки пустовали, а их дверцы были вырваны и
погнуты.
тоже двигались люди. Их было много, очень много. Уже на этом расстоянии
Даниель заметил массу калек, людей с присадками, странными наростами,
ампутациями. Были такие, что ходили, такие, что ползали, и такие, что
бессильно лежали на земле. Одетые и нагие, пожилые и молодые, казавшиеся
нормальными и спятившие. На первый взгляд, их движения напоминали суетню в
центре большого города, если на него смотреть из окна небоскреба. Однако
внимательный наблюдатель, имея достаточно много времени, заметил бы, что в
действиях этих людей нет никакого смысла, что они не владеют своими
покалеченными телами.
только иногда водя глазами за проходящими мимо. Лежат на спинах,
перекатываясь с боку на бок. Размеренно, механически копулируют.
Разговаривают. Ритмично кивают головами и с равными промежутками поднимают
руки для того, чтобы подчеркнуть весомость своих слов. Просовывают руки
сквозь прутья клеток, хватают сидящие там жертвы и вырывают у них клочки
тела, выдавливают глаза, вырывают языки. Пляшут, ритмично ударяя ступнями
по земле под звуки неслышного другим барабана. Стоят на коленях, сложив
руки ладонями, иногда наклоняясь и ударяясь лбом о пол. И еще иначе... и
еще...
голые либо в странных панцирях, оплетенных проводами костюмах, с дрожащей,
выпирающей из кожи массой. Многие казались хорошо упитанными, в приличном
физическом состоянии, но попадались и люди явно изголодавшиеся, с
костлявыми телами и впалыми животами, были и толстяки с телами из
вырожденной, разбухшей ткани.
исчезало во тьме и вновь возникало. Картина моментами смазывалась, теряла
резкость так, как бывает, когда смотришь в неотрегулированный бинокль.
Невозможно было надолго сосредоточиться на одном месте или человеке,
потому что они тут же растворялись во мраке, затуманивались, утрачивали
первоначальную форму. Клетки, которые еще минуту назад поблескивали
серебром, создавая красивые композиции, вдруг начинали походить на грязные
бараки, установленные ровными рядами и опутанные черными заграждениями.
Сферические, насекомоглазые, со множеством лапок. Между ними кружились
маленькие машины, задерживаясь около некоторых, что-то там делали, иногда
хватали медленно идущих людей, опутывали их своими щупальцами, вероятно
кормили и исследовали.
Странно. Сверху казалось, что достаточно спуститься и тут же окажешься
между клетками. Однако до них все еще было довольно далеко.
нами что угодно.
над ними висела ритмично раскачивающаяся гигантская гроздь коргардских
кораблей.
вроде назойливых насекомых. Как только зажужжим громче, они прихлопнут нас
хлопушкой.
ноги, перекривившиеся, скособоченные, деформированные. Медленно, широкой
волной они шли на солдат. Из-за "бараков" выходили все новые и новые,
толпа густела, лавина искалеченных людей начала изгибаться, охватывать
солдат со всех сторон.
Желтая тревога.
насекомоглазые машины. У всех узников были широко раскрыты рты, словно
замершие в громком крике.
державший переносной генератор силового поля.
эти люди с очень высоким уровнем "ста характеристик".
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел
Зыков Виталий
Афанасьев Роман