висевший на небольшой вычурно гнутой подставке, на краю стола. Через
секунду в комнату вошел гвардеец.
тебе все, что мне известно о возникновении границ в моем мире. Только
предупреждаю, что эта легенда может совершенно не соответствовать тому,
что было в действительности.
рассказ:
мир был огромным шаром. Он был настолько велик, что люди, которые желали
объехать его вокруг, тратили на это почти четверть своей жизни. Они
плыли на кораблях, переходили из города в город или из страны в страну с
караванами, они поднимались к горным перевалам и пересекали бурные или
спокойные реки, но если они шли все время за солнцем или, наоборот, ему
навстречу, они рано или поздно приходили в то место, из которого вышли.
В те времена люди в разных городах знали множество различных ремесел. До
сих пор сохранились песни и сказки, в которых рассказывается о Джедале,
построившем летающий корабль, или о Вандате, который сделал железную
машину, бегавшую быстрее самой быстрой лошади. Есть и другие истории,
повествующие о других, не менее чудесных вещах, происходивших в те
времена.
более важен для нашего мира. Первый сказал, что этот мир обречен
погрузиться в хаос войны, и будут люди убивать друг друга без причины, и
умрут ремесла и уменья, и воцарится злое и беспощадное колдовство, и
будут маги и колдуны властвовать в этом мире, пока не кончится жизнь.
Второй же заявил, что не могут война и убийства бесконечно повелевать
людьми, что и магия, и колдовство могут быть полезными, что мир, правда
и жизнь более милы людям, чем ложь, распря и смерть, и таким останется
человек, пока не кончится жизнь.
другого.
страшным словом "реторта" и сварил в этом сосуде голубой дождь. Это был
странный дождь. Когда он пролился, его струи вонзились в землю, словно
стальные иглы, а капли, повисшие на ветках, сверкали, как осколки
бриллиантов. Этот дождь не принимала в себя даже самая сухая земля. Лужи
после него растекались, ртутно поблескивая, и испарялись под солнцем,
пачкая воздух чудным синим дымком. И после синего дождя люди, населявшие
наш огромный мир, начали воевать. Не было иных причин для войны, кроме
желания убивать, и не было победителей в этой войне, потому что мужчины
уходили из дома, подгоняемые жаждой убийства, а женщин и детей некому
было защищать, и их убивали другие мужчины, пришедшие издалека. Иногда
война останавливалась, словно задохнувшись, но с неба снова проливался
голубой дождь, и люди снова, словно обезумев, бросались в драку. Все
воевали против всех, и предводительствовали этими обезумевшими от крови
бандами маги, чародеи, кудесники и колдуны, получившие невиданную силу.
Пришли в наш мир магия и чародейство и затопили его.
большой пещере Безумных гор, выковал Желтого дракона. И когда он
выпустил дракона из пещеры, небо над нашим миром стало багровым и солнце
растворилось в нем. Желтый дракон выпил голубой дождь до последней капли
и умер, а с неба в землю ударили зеленые молнии. После этого встали
между странами и народами Границы. Были ли это моря с мелями, скалами и
страшными течениями, или пустыни без края, наполненные желтым знойным
песком, на котором грелись пестрые змеи и черные тарантулы, или
смрадные, топкие болота, покрытые ряской и населенные страшными,
уродливыми созданиями, или неприступные горы без троп и перевалов - они
были непроходимы, и они разделили людей. И люди, словно опомнившись от
страшного безумия, бросили оружие и вернулись к своим очагам. Те, кого
война не забросила слишком далеко от дома. Война умерла, но наш огромный
мир-шар разделился на маленькие отдельные плоские мирки. И это была
плата за правду, жизнь и мир.
повернулся и навсегда ушел в другие миры, к другим людям. Только
осталось после него одно заклинание. И когда кто-нибудь сможет прочитать
его и расплести завязанный им узел, мир наш снова станет шаром, и людям,
пожелавшим объехать его вокруг, придется тратить почти четверть своей
жизни, двигаясь за солнцем или навстречу ему. Вот тогда снова побежит по
дорогам железная машина, а в небо поднимется летающий корабль.
две блестящие дорожки, оставленные скатившимися слезинками.
поинтересовался:
уставился на меня, словно впервые увидел. Потом, тряхнув головой, он
вернулся в настоящее и переспросил:
развязав которое, можно убрать границы.
словно наконец поняв, о чем я спрашиваю, ответил:
уже никто не знает, что это за книга... Может, она вообще не в моем
мире...
записей о том, "довоенном" времени? Неужели все, кроме человеческой
памяти и фантазии, уничтожено?
пробормотал:
в кабинет довольно странную личность, а сам остался снаружи.
рубашку, свободно болтавшуюся поверх таких же простых штанов. На ногах,
как, впрочем, и на темной вихрастой голове, у него ничего не было. Он
отвесил почтительный поклон, но в глазах его мерцало веселое нахальство,
словно он чувствовал себя равным и Многоликому, и, уж во всяком случае,
мне.
перстнем, - забросить в Храм. Причем сделать это надо на виду у охраны и
так, чтобы они подумали, будто ее птица случайно выронила... Как, можно
это сделать?..
разглядывая перстенек. Потом, взглянув на нас, он спросил:
аккуратно, так чтобы с тобой ничего не случилось...
паренек.
чего...
поинтересовался:
ему вслед, уставившись на закрытую дверь. Потом, повернувшись к зеркалу,
погладил раму, включая запись, и снова посмотрел на меня.
неожиданным, я, право, об этом не думал, поэтому ответил не очень
уверенно:
расколется рубин в перстне... Глаз-то к рубину привязан, а Взгляд к
зеркалу...
Многоликий, а затем, немного помолчав, вдруг сказал:
вообще мы пишем очень редко. Пишется книга, чтобы навсегда установить
закон, пишется книга, чтобы поделиться со всеми новым, только что
открытым, а больше писать нет необходимости...
они могут быть уверены, что посланный прибыл именно от тебя. Если у него
есть документ, подписанный тобой, тогда все ясно, а так...
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Сапковский Анджей
Роллинс Джеймс
Свержин Владимир
Андреев Николай