как жалобы пленника, -- отвечал Тюркелль, скорчив мерзкую
ухмылку, от которой его физиономия не стала краше. --
Поговоришь с ней, когда она за тобой пошлет, и не раньше. Так
что пошевеливайся, скиплинг. -- Доккальв потянулся к топору и
зловеще ухмыльнулся, словно собираясь пробить в черепе Брана
изрядную дыру.
могу уйти отсюда, когда захочу.
Тюркелль, угрожающе помахивая топором. -- От души тебе советую
побыть еще немножко в нашей компании... хотя, будь моя воля, я
бы давно уже тебя вздернул. Хьердис сильно сомневается в
Миркъяртане и его драугах, и нам, быть может, понадобится
подмога драконьего сердца, чтобы завладеть Микльборгом.
как-то смогу остановить вас! -- Бран был так зол, что едва мог
говорить. -- Все вы -- воры и убийцы, алчные дикари, которые
готовы уничтожить всякого, кто живет достойно -- чтобы остались
лишь вонючие тролли да мерзкие доккальвы! Вы, земные черви,
только и роете свои ходы и разоряете землю, чтобы добыть
побольше золота и железа -- было бы за что и чем драться. А ты,
Тюркелль -- жирная крыса со слизью в жилах вместо крови и
сердцем лживого предателя!
доккальвов, которая сбилась у ближайшего костра, с интересом
наблюдая за перебранкой.
скиплинга, -- объявил другой голос.
Рибху! -- прорычал он. -- Эти вон олухи могут подтвердить, что
я и голыми руками переломал не одну шею. Ради Хьердис я тебя
пощажу и не выбью весь дух из твоего бренного тела.
разъяренных медведей, молотили, лягали друг друга и катались по
земле, расталкивая зрителей и их немудреные пожитки. Драки в
стане доккальвов были так привычны, что стали уже не
развлечением, а досадной помехой, особенно для тех, кто пытался
поспать. Драчуны получали, как правило, свою долю тычков и
пинков от раздраженных доккальвов, которые искали сухого
местечка, чтобы выпить чаю, и от престарелых соплеменников,
считавших, что их почтенные годы заслуживают более осторожного
обращения.
доккальв без всяких церемоний вылил на Тюркелля кипяток из
чайника и ошпарил его, как свинью. Он взвыл, как опаленная
кошка, и отпрянул, а Бран, не теряя времени даром, прыгнул на
него и вцепился ему в горло. Однако едва он принялся душить
Тюркелля, как все тот же дряхлый старец оглоушил его чайником.
старик ковыляет прочь, ворча себе под нос, что вот, мол, зазря
пропал кипяточек, а дуракам все бы драки затевать, нет бы брать
пример с таких мирных особ, как он... Перед глазами Брана
мелькнуло последнее видение -- изрядно помятый чайник, который,
верно, обрушивался не на один череп... а затем скиплинг
погрузился в кромешную тьму.
Глава 16.
стискивает драконье сердце. Рука болела почти так же сильно,
как голова, которая, -- Бран ощупал ее другой рукой -- была
покрыта брызгами засохшей крови, да еще вдобавок на ней
вздулась изрядная шишка.
объявили над ним. -- Свагги, ты мне должен фляжку. Никто лучше
меня не знает, какая у Брана крепкая черепушка.
расплывался смутный облик Пера, за Пером восседал коренастый и
толстый доккальв в засаленной рубахе, который держал на коленях
солидных размеров топор. Каким-то образом, вне всякого сомнения
не по своей воле, он потерял один глаз и добрую половину уха.
Доккальв ворчал, рычал и угрожающе размахивал топором -- тем и
завершалось его участие в разговоре.
помогая Брану сесть и поднося ему воду. -- Я уже три дня
пытаюсь его расшевелить, а он все стесняется. Никогда не видал
такого скромника... и такого уродца, кстати, тоже. До чего же я
рад вновь увидеть тебя, старый друг -- я-то думал, тебя убили,
или ты засел где-нибудь в безопасном месте и замышляешь, как бы
нас выручить. Впрочем, как я понимаю, в одиночку тебе это вряд
ли бы удалось. А... предмет раздоров... все еще у тебя?
голова у него заныла хуже прежнего. -- И потом, я был не один.
Я повстречал одного нашего общего знакомого.
Можешь не отвечать. Если б я только на миг добрался до его
глотки...
Слушай, Бран, откуда у тебя такая замечательная вмятина на
макушке? Когда тебя приволокли сюда за ноги, я уж решил было,
что ты или помер, или вот-вот помрешь. Я даже пытался побиться
об заклад со стариной Свагги -- или Врагги, или Скрягги, как
его там -- но с ним разговаривать -- все равно что стучаться в
двери дома, где нет никого, кроме собак. Но теперь тебе немного
лучше, правда? -- Пер, болтая, пытался поудобнее пристроить
Брана у каменной стены, и в голосе его было неподдельное
беспокойство.
прояснилось, и теперь он узнал давешнюю подземную галерею, свод
которой поддерживали подгнившие балки. Костры все еще горели в
темноте, но прежнее ленивое спокойствие сменилось деловитой
суетой. С топотом проводили мимо коней, и доккальвы сновали
туда и назад, бряцая мечами, стрелами и копьями. -- Пер, они
готовятся к битве с Микльборгом, а мы никак и ничем не можем их
остановить.
вызволят нас отсюда и помогут Микльборгу!
застрянем здесь? Пока мы в Хьялмкнипе, нас каждую минуту могут
запросто прикончить, да еще и погибнут тысячи льесальвов! Да с
какой же стати нам здесь мешкать, объясни, сделай милость?
движение лишь прибавило ему мучений.
вшивый толстяк нам не помеха -- его можно попросту растопить,
как ломоть китового жира. -- Он обменялся со Свагги враждебным
взглядом. -- Если Рибху будут на нашей стороне, все доккальвы
Хьялмкнипа не помешают нам уйти отсюда!
денемся, -- устало отозвался Бран. -- Иначе разве оставила бы
она нас под охраной одного-единственного стражника, да еще
одноглазого и одноухого?
шум сражения, а Бран и Пер все больше падали духом. Солдаты и
кони были крайне возбуждены и все время куда-то спешили, и даже
в единственном глазу Свагги загорелся огонек, когда доккальв
следил за военными приготовлениями и нежно баюкал лежавший на
коленях топор.
Хьердис -- она ехала верхом, в белом плаще и сверкающей
кольчужной рубахе; за нею крадучись шел Тюркелль. Королева
остановилась перед двумя пленниками, а Тюркелль скорчил Брану
угрожающую гримасу и погрозил ему кулаком.
перчатках. Она обнажила меч Дирстигга, и клинок кроваво
сверкнул в отсветах багрового пламени. Пер отпрянул от
бесстрастной с виду королевы, и Бран ощутил, что Хьердис
торжествующе улыбается.
чем мы отправимся в бой. -- Она мгновение держала в руке
кроваво блистающий клинок, затем вложила его в ножны. -- Этой
ночью я поведу доккальвов к победе. Идя за таким мечом, они не
побоятся сокрушить и священные чертоги Асгарда. Если будешь