видел - холодная и многозначительная, совершенно бессердечная, как будто
она принадлежала машине и вызывалась комбинацией губ, зубов, языка... Этот
язык завораживал его своей чувственностью, излучал влажный, обволакивающий
жар так, что он не мог ни пошевелиться, ни взглянуть куда-нибудь. Он
двигался туда-сюда. Как заметил Арни, конец его был острым - язык, который
причинял боль, который получал удовлетворение, вонзаясь во все живое,
мучая и вынуждая просить о пощаде. Это было, похоже, ее главным
наслаждением - слышать мольбу. Такие белые и острые зубы... созданные,
чтобы рвать добычу...
постепенно отклоняться на стол и теперь, - он совершенно не понимал, как
это произошло, - почти лежала перед ним на столе. "Боже мой, - подумал
Арни, она... это невозможно".
Уходи и дай мне почитать газету. Он заслонился от девушки газетным листом.
- Проваливай, - резко добавил он.
металлических колес, - "Как будто записанный на пленку", - подумал
водопроводчик.
один.
дрожь в желудке. - Что это за создание? Я не хочу этого. Но что же
произошло тогда?"
груженом велосипедами, который потерялся в межпланетном пространстве. Арни
развеселился, несмотря на то, что триста человек погибло, - было, черт
возьми, забавно от мысли, что сотни маленьких блестящих японских
"великов", как странствующий хлам, навечно будут вращаться вокруг
солнца... Не в этом они нуждались на Марсе с его недостаточными
ресурсами... С другой стороны, люди могли бы крутить педали, не обращая
внимания на стоимость поездки, что очень легко на планете с небольшой
силой тяжести.
случилось с глазами. Казалось, слова сливались вместе, и он с трудом
различал их. Какие-нибудь опечатки? Что это значит? Он придвинул газету
поближе...
бессмыслицей, она не содержала ничего, кроме постоянно повторяющегося -
"габл, габл". Как жаль! Он с отвращением вытаращился на бессмысленный
набор букв, язва двенадцатиперстной кишки мучила его сильнее, чем
когда-либо. Арни почувствовал напряженность и злость - самую худшую из
возможных комбинаций для язвенника - особенно во время еды. "Проклятое
"габл, габл", - мысленно произнес Арни. - То слово, что говорил ребенок!
Они совершенно испортили статью".
превратились в бессмыслицу. Раздражение росло, и он отбросил газету в
сторону.
нравится! Ладно. Если он хочет так говорить - пусть говорит, но не здесь!
Он не имел права вталкивать чепуху в мой мир. - Потом Арни подумал: -
Конечно, он привел меня сюда, поэтому, возможно, считает, что имеет право
вмешиваться в мой мир. Может быть, он воспринимает его как собственный".
не возвращалась.
сновали прохожие. Как быстро они ходили! И машины. Но почему такая спешка?
Была какая-то неприятная механичность в их движениях, судорожность,
казалось, они чуть не сталкивались друг с другом. Как твердые, грозящие
зашибить бильярдные шары... Он заметил, что здания стали похожи на жесткую
щетину. И, когда он пытался понять, что же изменилось - а перемены,
несомненно, произошли - то не смог.
глубже. Повсюду царила всеобщая враждебность - они не просто случайно
сталкивались, а делали это умышленно.
сновавших внизу по улице, почти не было лиц, только какие-то фрагменты...
как будто бесформенные пятна.
дальше? Кем я управляю?" Потрясенный, Арни сел обратно за стол. Он отпил
кофе, пытаясь забыть увиденное и переключиться на утренние заботы.
чашку. "Вероятно, ребенок все время чувствует себя отравленным, - в
отчаянии подумал Арни. - Да? Я должен есть эту отвратительную пищу,
потому, что это его деликатесы? Какой ужас! Лучше всего, - решил он, как
можно скорее выполнить задуманное и обратно - в настоящее".
батарейках и включил его. Потом начал диктовать: "Скотт, я хочу сообщить
тебе очень важную новость. Немедленно эти займись. Я намереваюсь купить
землю в горах Рузвельта, так как ООН затевают основать там огромный жилой
массив, особенно вокруг каньона Генри Волласа. Переведи на мое имя
достаточную сумму из союзных фондов, чтобы я мог подать заявку, так как
через две недели спекулянты с..."
Арни постучал по нему пальцем - катушки несколько раз медленно
провернулись и потом опять остановились.
Болен не возился с ним?" Потом Арни вспомнил, что находился в прошлом до
того, как вызвал механика и тот, совершенно естественно, еще не починил
диктофон.
нажать на кнопку звонка, но помедлил. - Опять увидеть ее?" - подумал он.
Но другого выхода не было. Он нажал кнопку.
решительно подошла к нему.
близко, я не выношу, когда люди подходят очень близко.
главную боязнь шизофреника - ужас перед тем, что люди могут подойти
слишком близко и покусятся на его права. Безотчетный страх, вызванный
ненавистью окружающих. "Вот, что происходит", - подумал Арни. Но даже
понимая свое состояние, он не мог выдержать близкого присутствия девушки.
Арни резко встал и подошел к окну.
как и прежде. Он услышал хриплое, неприятное дыхание и почувствовал резкий
запах ее тела... Он задыхался, его легким не хватало воздуха.
от нее на некоторое расстояние, - письмо адресуется Скотту Тимплу,
зашифруй его, чтобы они не могли прочитать. "Они", - подумал он. А это
было уже его собственным страхом, и он не мог винить мальчика в нем. - У
меня очень важная новость, - диктовал он. - Займись этим немедленно, это
очень важно и строго конфиденциально. ООН собирается урвать огромный кус
земли в горах Рузвельта...
навязчивый, возрастающий с каждым мгновением. "Не пишет ли она "габл-габл"
вместо нормальных слов? Нужно проверить, - сказал он про себя, - подойду
поближе и посмотрю". Но он боялся близко к ней подходить.
блокнот, я хочу посмотреть, что вы там понаписали.
ничего понять.
враждебностью улыбнулась.
зашифровать написанное и немедленно отправить Скотту.
Выпроводив ее, он плотно закрыл дверь.
доверяю ей".
гудки. Но безрезультатно, никто не отвечал. "Почему? - гадал Арни. - Он
избегает меня? Против? Работает на них? Я не доверяю ему... никому не
верю". А затем в трубке раздался голос:
предательстве, о гибели тут же промелькнули в голове.
что-то затевается. Рассказывай.
что телефон не отвечал целых полчаса, но это совершенно не так".
Березин Федор
Корнев Павел
Шилова Юлия
Акунин Борис
Орлов Алекс
Орлов Алекс