оттенок серо-голубой краски, которой была выкрашена ферма. Ее нога
болела. Боль была острой и постоянной.
Устройство остановилось - маленькое сферическое тело покачивалось из
стороны в сторону на тонких паучьих ножках; пустило в сторону Молли
рассеянный луч лазерного фонарика и полностью замерло. Это был
микрокибер "Браун", у Кейса когда-то был такой, немного другой
модели - бесполезная игрушка, которую он получил как часть оплаты за
выполненную работу от одного кливлендского скупщика,
специализирующегося по механике. Красная полоса, охватывающая
сферическое тельце по экватору, засветилась, затем стала мигать,
словно маяк. Кибер был размером не больше бейсбольного мяча.
робот разворачивается, забавно семеня лапками. Механическое существо
немного помедлило и неторопливо устремилось по ферме в тень тем же
путем, которым пришло. Молли оглянулась и посмотрела в ремонтный
цех. Человек в оранжевом скафандре устанавливал на место белую дверь
на входном шлюзе корабля. Покончив с этим, он надел и пристегнул к
скафандру шлем и забрался внутрь своего аппарата. Раздался
постепенно повышающийся свист моторов, и машина быстро покатилась по
бетонному полу, свернула в один из коридоров и исчезла в нем вместе
с участком яркого света от автоматически зажигающихся, а затем
гаснущих дуговых фонарей. Красная кибертележка отъехала к стене и
терпеливо застыла в своей нише около двери лифта.
лесной частокол сваренных друг с другом стальных распорок. Брауна
помигивал красной полосой, служа Молли ориентиром.
Конечно, ты там. Подключился ко мне и наблюдаешь за всем этим.
Знаешь, мне это нравится. Я всегда мысленно разговариваю сама с
собой, когда попадаю в серьезные переделки. Представляю себе, что
рядом - хороший друг, которому я могу доверять, и рассказываю ему, о
чем думаю и что чувствую, а потом начинаю воображать, что будто он
ответил мне, что думает по этому поводу, и тогда иду и делаю свое
дело. Я знаю, что ты со мной, а значит, все в порядке. То, что
произошло там с Ашпулом...
стараясь не упускать кибера из виду.
ожидала увидеть здесь такое. Я хочу сказать, что все эти люди
здесь - сплошне дерьмо, и это у них прямо-таки написано на лбу
светящейся краской. Я не могу на это смотреть. И даже слышать об
этом не могу...
скобам почти невидимой в темноте лестницы, уходящей вверх в темный,
узкий вертикальный колодец.
скажу, что никогда бы не подумала, что смогу так поступить - даже с
таким типом, как Ашпул. Я уже черт-те сколько катаюсь в этом дерьме,
и единственный светлый луч с тех пор, как я подписалась работать на
Армитажа, это ты, Кейс.
Полоса на спине кибера, взбирающегося вверх по скобам, призывно
мигала.
губ, скривившихся от кинжальной боли в ноге. Лестницы уходила в
колодец - вмурованную в бетон металлическую трубу диаметром чуть
шире плеч Молли.
оси.
индикаторе.
снимала бетафенетиламиновое похмелье, но Кейс все равно время от
времени ощущал его приступы. В такой ситуации он предпочитал боль в
ноге Молли.
переставляя руки и ноги со скобы на скобу.
ограниченными размером индикатора, мигающими на границе поля зрения
Молли.
ногой и держа левую на весу. - У тебя тоже проблемы.
света не больше монетного кружка головки ключа с надписью "ГОЛОВ-Т",
висящего у нее между грудей. Подняв голову, Молли посмотрела вверх.
Ничего. Она нажала языком на регулятор усилителя изображения, и
перед ней выросла исчезающая в бесконечности труба. Браун без устали
лез вверх, цепляясь лапками за скобы.
двадцать старше того, что приобрел для себя в магазине Вольной
Стороны Кейс. Под мышкой он держал шлем. Его дреды были упрятаны под
связанный из пурпурных хлопчатобумажных нитей просторный сетчатый
берет. Глаза Малькольма от чрезмерного количества выкуренной ганджи
и напряжения были узкими как щелки.
про какую-то войну в Вавилоне... - Малькольм потряс головой. - Аэрол
и я разговаривали с Сионом, и Основатели сказали, что дела здесь
нужно свернуть.
коричневой ладони.
голову со всей своей силой - ни Матрица, ни симстим больше не
ослабляли ее. В мозгу нет нервных окончаний, твердил себе Кейс, я
_не могу_ чувствовать себя так плохо.
Какие приказы?
понимаешь меня? Он говорит мне, что еще есть надежда. Появился на
моем экране, вся рубашка в крови, друга, как бешеный пес, болтает
что-то о броневом кулаке, о России, о том, что кровь предателей
обагрит наши руки.
упрятаны дреды, дергался и мотался в невесомости, губы были плотно
сжаты.
предзнаменованием, и я и Аэрол должны освободить "Гарвей" и
вернуться.
спятил, Кейс.
домой. А как со мной, Малькольм?