Чтение 50–й страницы книги ~Внутренний огонь~

Все мое существо было потрясено воздействием этого немыслимого
смещения ценностей. Никогда еще песня не значила для меня столько.
Когда я услышал их, распевавших такую незатейливую песенку, какие я
всегда считал отдающими дешевой сентиментальностью, я почувствовал, что
понял характер воина. Дон Хуан вбил в меня, что воины живут рядом со
смертью, и из этого знания, что смерть с ними, они извлекают мужество
для любой встречи. Дон Хуан говорил, что худшее, что с нами может
случиться, это то, что мы должны умереть, ну а раз уж это наша
неотвратимая судьба, то мы свободны: тому, кто все потерял, нечего
бояться.

Я подошел к дону Хуану и Хенаро и обнял их, чтобы выразить свою
безграничную благодарность и восхищение ими. Тут я понял, что ничто
уже не держит меня больше. Без единого слова дон Хуан взял меня за
руку и повел, чтобы посадить на плоский камень.

- Спектакль еще только начинается, - сказал Хенаро весело,
усаживаясь поудобнее. - Ты только что оплатил свой входной билет: он
весь у тебя на груди.

Он посмотрел на меня и оба они залились смехом.

- 126 -

- Не садись слишком близко ко мне, - сказал Хенаро. - Мне не
нравятся пукалки. Но и не отходи слишком: древние видящие еще не
закончили свои трюки.

Я придвинулся к ним настолько близко, насколько позволяла
вежливость. Мгновение я беспокоился о своем состоянии, но затем все
мои приступы тошноты стали пустяками, потому что к нам шли какие-то
люди. Я не мог ясно видеть их формы, но видел человеческие фигуры,
перемещающиеся в полумраке. У них не было фонарей или фонариков, хотя
было ясно, что в этот час они нуждались в них. Почему-то эта деталь
беспокоила меня. Мне не хотелось фокусироваться на них и я
преднамеренно начал рассуждать. Я представил, что мы привлекли внимание
своим громким пением, и они вышли узнать, в чем дело. Дон Хуан положил
руку мне на плечо. Он указал движением подбородка на людей, идущих
перед группой других:

- Эти четверо - древние видящие, - сказал он. - Остальные - их
олли.

И не успел я сказать, что они кажутся мне местными крестьянами,
как услышал свистящий звук у себя за спиной. Я быстро обернулся в
состоянии полной тревоги. Мое движение было таким внезапным, что
предупреждение дона Хуана запоздало:

- Не оглядывайся! - Услышал я его крик, но его слова были только
фоном: они уже ничего не значили для меня. Повернувшись, я увидел,
что три чудовищно уродливых человека взбираются на скалу сразу же за
моей спиной: они крались ко мне, их рты были полуоткрыты в кошмарной
гримасе, а руки простирались, чтобы схватить.

Я хотел крикнуть во всю мощь своих легких, но вышло только
агоническое клокотание, как если бы что-то забило мне дыхание. Я
автоматически выкатился из их досягаемости и оказался на земле.

Когда я остановился, ко мне прыгнул дон Хуан - как раз в то
мгновение, когда орда людей, возглавляемая теми, на кого указал мне дон
Хуан, устремилась ко мне, как коршуны. Они вскрикивали, как летучие
мыши или крысы. Я завопил в ужасе. На этот раз у меня получился
пронзительный крик.

Дон Хуан так проворно, как первоклассный атлет, выхватил меня из
их окружения и увлек на скалу. Он велел мне суровым голосом не
оглядываться, как бы запуган я ни был. Он сказал, что олли совсем не
могут толкнуть, но они могут запугать меня так, что я упаду на землю, а
на земле олли могут прижать кого хочешь, и если бы я упал на месте, где
были погребены эти видящие, то оказался бы в их власти. Они бы
растерзали меня, пока олли удерживали. Он добавил, что не сказал мне
всего этого, потому что надеялся, что я буду "видеть" и пойму это сам.
Это его решение чуть не стоило мне жизни.

Ощущение, что чудовищные люди находятся сзади, было почти
невыносимым. Дон Хуан усиленно приказывал мне сохранять спокойствие и
сфокусировать внимание на четверых во главе толпы из десяти или
двенадцати. В то мгновение, когда я сфокусировал на них свои глаза,
они, как по команде, придвинулись к краю плоской скалы. Там они
остановились и начали шипеть, как змеи. Они двигались взад и вперед.
Их движения казались синхронными: они были такими единообразными и
упорядоченными, что казались машинальными. Было так, как если бы они
повторяли одно и то же, чтобы загипнотизировать меня.

- Не смотри на них пристально, дорогой, - сказал мне Хенаро, как
если бы он обращался к ребенку.

Последовавший за этим мой смех был таким же истерическим, как и
мой страх. Я смеялся так громко, что звук его перекатывался по
окружающим холмам.

- 127 -

Те люди сразу остановились и оказались, как будто, в
замешательстве. Я мог различить, как покачивались вверх и вниз формы
их голов, как будто они разговаривали между собой, обсуждая ситуацию.
Затем один из них прыгнул на скалу.

- Берегись! Это один из видящих! - Воскликнул Хенаро.

- Что мы собираемся делать? - Закричал я.

- Мы можем начать опять петь, - ответил дон Хуан, как само собой
разумеющееся.

Тогда мой страх достиг своего предела. Я начал подпрыгивать и
реветь, как зверь. Тот человек спрыгнул на землю.

- Не обращай больше внимания на этих клоунов, - сказал дон Хуан. -
Давай поговорим как обычно.

Он сказал, что мы пришли сюда для моего просвещения, а я
провалился так несносно. Мне следует реорганизовать себя. Первое, что
надо сделать, это понять, что моя точка сборки сдвинулась и теперь
затемнила свет эманаций, а перевести чувства из моего обычного сознания
в мир, который я сейчас собрал, это действительно пародия, так как
такой страх доминирует только среди эманаций повседневной жизни.

Я сказал ему, что, если моя точка сборки сдвинулась так, как он
сказал, то у меня для него есть еще новость: мой страх бесконечно более
велик и разрушителен, чем тот, какой я испытывал когда-либо в своей
жизни.

- Ты ошибаешься, - сказал он. - Твое первое внимание в
замешательстве и не хочет уступить контроля - вот и все. У меня такое
чувство, что ты можешь подойти прямо к этим существам лицом к лицу и
они не сделают тебе ничего.

Но я настаивал, что, безусловно, не в таком состоянии, чтобы
пробовать такие нелепые вещи, как эта.

Он засмеялся мне в лицо и сказал, что рано или поздно, но я
вылечусь от своего безумия, и что взять на себя инициативу и
встретиться с этой четверкой видящих бесконечно менее нелепо, чем
полагать, что я вообще вижу. Он сказал, что для него безумием было бы
столкнуться с людьми, которые были погребены две тысячи лет назад, и не
подумать о том, что это верх нелепости.

Я ясно слышал все, что он говорил, но в действительности не
обращал на него никакого внимания. Я был устрашен людьми, окружавшими
скалу. Они, казалось, готовились прыгнуть на нас, особенно на меня.
Они фиксировались на мне. Моя правая рука начала подергиваться, как
если бы у меня был мышечный припадок. Затем я осознал, что
освещенность неба изменилась: до этого я не замечал, что уже рассвет.
Тут произошла странная вещь: неуправляемый порыв заставил меня
подняться и побежать к этой группе людей.

У меня в это время было два совершенно разных чувства относительно
одного и того же события. Меньшим был просто ужас. Другое, большее -
полное безразличие: я больше ни о чем не беспокоился.

Когда я поравнялся с этой группой, я осознал, что дон Хуан был
прав: это не реальные люди. Только четверо из них имели какое-то
сходство с человеком, но они тоже не были людьми: это были странные
существа с огромными желтоватыми глазами. Другие были просто формами,
которые управлялись четверкой, напоминавшей людей.

Я почувствовал чрезвычайное огорчение за этих существ с
желтоватыми глазами. Я попытался коснуться их, но не мог их найти.
Какого-то рода ветер унес их.

- 128 -

Я поискал дона Хуана и Хенаро. Их не было. Опять стало предельно
темно. Я выкрикивал снова и снова их имена. Несколько минут я
барахтался в темноте. Дон Хуан подошел ко мне и испугал меня. Хенаро не
было видно.

- Пойдем домой, - сказал он. - Нам еще далеко идти.

Дон Хуан отметил то, как хорошо я выполнил задание на месте
погребения древних видящих, особенно в последней части нашего
столкновения с ними. Он сказал, что сдвиг точки сборки сопровождался
изменением освещенности: в дневное время свет становился мрачным, а