поднялась, обняла меня и прижала к себе, как ребенка, как своего
собственного ребенка, которого уже не было и которого я не мог ей вернуть.
Сразу все поняв, она больше ни о чем не просила. Ничего не ожидая взамен,
она хотела лишь утешить меня, и я в самом деле нашел утешение на этой
покрытой листвой улице, рядом с разрисованным домом, в присутствии раба,
со скучающим видом ожидавшего, когда мы закончим свои излияния.
на гору к богине, могущественному божеству, расточающему покой и утешение,
и что я тоже должен пойти, чтобы обрести покой и утешиться. И после того,
что произошло между нами, я согласился.
от погребальных костров. Я уже был здесь, но это не сразу пришло мне в
голову, потому что теперь я смотрел на местность при дневном свете и с
другой точки зрения. Мой друг провел меня к жертвеннику богини, стоящей
над Полем Льва, местом дуэлей. И здесь, на глазах богини, я победил
Сорема, а затем и остальных. Потом, чтобы лучше видеть хессеков,
карабкающихся по северной стене, я богохульственно сжег черный мак на
алтаре.
колосьев пшеницы и стоял горшок с медом. Ступени поросли вереском, и я
подумал, почему их никто не расчистит, разве они не почитают эту богиню?
Но, видя мой недоуменный взгляд, моя спутница объяснила, что богиня любит,
когда рядом растет что-то живое. И все, что ей приносят в жертву, даже
цветы, не срывают специально для нее, а берут то, что все равно уже
сорвано.
маленькой она ни была, дарить что-то - прежде всего хорошо для _н_а_с
самих. - Она принесла богине сосуд с коричным маслом. Она снова заплакала,
и слезы ее потекли вместе с маслом, омывая каменный алтарь; по воздуху
разнесся приятный запах. Она наклонилась и зашептала молитву. Я вслед за
Чэмом отошел в сторону, чтобы дать ей спокойно помолиться. Вскоре она
позвала меня; лицо ее изменилось: не то чтобы оно стало веселее, но она
немного успокоилась.
божеством, но какая разница, если бремя ее от этого становилось легче? Но
тут девушка, опять словно прочитав мои мысли, произнесла:
нахожу в себе новые силы.
образом.
двадцать лет назад. И она на самом деле существует; моя матушка говорила с
ней. Вы мне не поверите, но это так. Рассказать?
юго-востоке, среди холмов и долин, там, где начинаются южные озера.
Однажды перед заходом солнца она работала в поле и вдруг увидела женщину,
идущую по дорожке между снопами. Запомните, день уже клонился к закату,
свет Масримаса угасал, но от женщины исходило сияние. Свет шел от ее волос
и кожи, белой, как алебастр, а лицо ее, как вспоминала моя мать, светилось
неземной красотой.
раз к тому месту, где стояла моя мать. Вскоре белая женщина подошла совсем
близко к матери, и та в страхе упала на колени. Она тогда была беременна
мной и, может быть, поэтому у нее разыгралось воображение. Женщина
повернулась к моей матери и спросила: "Не скажешь ли ты, есть ли за холмом
город?" Моя мать с трудом ответила, что есть. Она была уверена, что это -
фея, потому что она прекрасно говорила на горно-масрийском наречии, хотя и
было видно, что она пришла издалека. Затем женщина произнесла: "У тебя
будет ребенок". В голосе ее не было ни угрозы, ни презрения. Моя мать
испугалась, что на ее чрево наложили проклятие, но женщина протянула руку
и положила ее матери на лоб, и все ее страхи тут же исчезли. Женщина
сказала: "Когда у тебя начнутся схватки, думай обо мне, и ты не
почувствуешь боли. Роды пройдут быстро и без осложнений, и ребенок родится
крепким. Хотя боюсь, - и тут она улыбнулась, - что у тебя родится не
мальчик, а девочка, и ты, возможно, об этом пожалеешь". Ошарашенная, моя
мать предложила принести ей поесть и попить, но незнакомка сказала, что ей
ничего не нужно, и, снова пустившись в путь, вскоре скрылась в темноте.
том, что сказала ей незнакомка. Она произнесла ее имя - говорила ли я о
том, что женщина сказала матери свое имя? - и внезапно боль от схваток
исчезла, и через час я появилась на свет, я и была той самой девочкой,
здоровой, кровь с молоком. Вы, конечно, считаете, что все это - чушь, но
боль при родах - не самое приятное, что может быть, и любая женщина
наверняка почувствует, когда эта боль уходит под действием волшебства.
незнакомки. Обычно ей поклонялись бедные. Говорят, что она вошла в город
отсюда и пошла дальше на северо-запад, может быть, в Симу, по древнему
торговому пути.
алтаря, вырезан ее образ, - и она подвела меня к нему.
подобное; оказывается, то, что я принял за присутствие Уастис в
Бар-Айбитни, было лишь памятью о ней, старым воспоминанием; оказывается,
пока я прочесывал город и его окрестности в поисках ее следов, ее символ
был здесь, на холме, откуда я смотрел в ту ночь, как появились хессеки.
Интересно, те, кого я нанял для поисков, просто не заходили сюда, или же
им не пришло в голову, что это нежное пасторальное божество и есть та
самая возникшая из ада Белая ведьма?
ладонь - и сделан не очень искусной рукой, но приятен для глаза. Стройная
женщина в просторном плаще, ее длинные волосы рассыпались по плечам, а
руки скрещены на груди. Сначала мне показалось, что лицо ее стерлось от
времени, но потом я понял, что так было с самого начала.
из города и смог бы воспроизвести ее внешность, но простой фермер решил
сделать так. Говорят, она спустилась с небес в серебряной лодке, но это
уже другая история.
волосам. Она сказала, что ей пора идти, что она очень хотела бы мне
помочь, если бы могла, и извинилась, что приняла меня за Вазкора.
понемногу затягиваться, тогда как на мою словно насыпали соли. Я не
спросил, как ее зовут, но мне хотелось узнать имя богини - не Уастис ли ее
называют?
немного по-другому, она сейчас точно не помнит, как.
охранник с дубинкой у пояса и с зонтиком от солнца в руках.
не склонилось к закату и море за стеной не окрасилось в желтовато-медный
цвет.
с Лошадиным базаром. Все шрийские повозки уже разъехались, осталась только
одна, запряженная двумя белыми быками, которые, стоя в ночной прохладе,
время от времени шевелили розовыми ноздрями. По логике, я никак не мог
ожидать, что Гайст ждет меня, и даже предполагать, что он не умер во время
чумы, но все-таки я знал, что встречу его там, и он действительно стоял у
повозки, закутавшись в красный плащ волшебника. Он тоже чувствовал, где и
когда я буду искать его. Я направился к нему, и он поднял руку,
приветствуя меня, как будто мы заранее договорились о встрече в этот день
и на этом месте. Телепатия дала мне о нем ложное представление, но своими
поступками он его исправил. И он тоже был обманут, но все-таки предупредил
меня об облаке смерти, тьме и проклятии. Он предложил мне свою помощь.
полускрытое капюшоном, и произнес: - Вы все еще выглядите, как мальчик,
хотя внутренне вы постарели на десять лет. Мне все рассказали.
менее странные.
траве сидели три женщины и болтали друг с другом.
скорее, даже не бог, а идея. Имя Карракет мне неизвестно.
по-прежнему ненавижу. Я устал ее ненавидеть. Сюда меня привела только
мимолетная память о ней. То, что я принял за ее злые чары, было лишь
обыкновенной злобой женщины, созданной моим волшебством. Гайст, - произнес
я, - наверное, я никогда больше не буду волшебником.