(нечто среднее между фаворитом, названым братом, приемным сыном и согре-
вателем ложа). Тот, смазливый молодой человек весьма женственной наруж-
ности, заулыбавшись, мягко хлопнул в ладоши, затем стал отбивать медлен-
ный ритм. Когда за столом воцарилась полная тишина, он запел, но запел
почти что шепотом.
кон веку - боссы позволяли крепостным исполнение лишь ритуальных песно-
пений в честь Туал в ходе ежегодной десятидневной службы. Во времена
господства корпораций рабу, застигнутому за пением, заливали в глотку
кислоту - мол, пока есть силы работать, нечего шуметь попусту.
почти беззвучная музыка, тихое похлопывание ладонями, едва слышные голо-
са, протяжные заунывные мелодии. Слова таких песен, искаженные за многие
поколения бесчисленными поправками, уже почти утратили свой былой смысл.
"Шеш", так называли это хозяева, то есть вздор. И в конце концов рабам
стали дозволять "хлопать в ладошки и петь свой вздор" - при условии, что
за стенами поселения ничего не будет слышно. Привыкнув за триста лет к
такой манере пения, бывшие рабы придерживались ее и по сей день.
вступал очередной голос - едва ли не в противофазе с предыдущими, услож-
няя мелодический рисунок и усиливая свистящий звук почти до непереноси-
мого, нанизывая на тягостный ритм слова, в которых отчетливым был лишь
первый слог. Захваченный этим жутковатым хором, едва не теряясь в нем,
он ждал - вот-вот один из них возвысит голос - хотя бы леос, любимчик
вождя, ощутив себя свободным, испустит триумфальный вопль - но нет, та-
кого не случалось еще ни разу. Эта мягкая, давящая, как бы подводная му-
зыка с ее плавно пульсирующим ритмом тянулась и тянулась, бесконечная,
как река. По столу гуляли бутылки с йотским апельсиновым вином. Участни-
ки празднества активно бражничали. В конце концов, пили они как свобод-
ные люди. Напивались вдрызг. Смех и пьяные выкрики начинали заглушать
музыку. Но само пение от этого громче не стало. И никогда не станови-
лось.
ревьями, чтобы отблеваться, веселая компания брела тропинкою вождей на-
зад в большой барак. Любезный смуглокожий сосед по столу неведомо как
оказался в одной постели с Хавживой.
всего периода подготовки и проведения ритуалов посвящения контакты с
женщинами запрещены, как нарушающие некие особые энергетические поля.
Мол, тогда вся церемония пойдет насмарку и мальчикам уже никогда не
стать полноценными членами племени. Одни лишь ведьмы, естественно, меч-
тают нарушить табу, а их среди женщин великое множество, и каждая так и
пытается поймать мужчину в свои нечестивые сети. Сбить с пути истинного.
Нормальные же сношения, то есть между мужчинами, наоборот - поддерживают
энергию посвящения и помогают детям пройти сквозь назначенные испытания.
Следовательно, каждый добропорядочный мужчина обязан выбрать себе прия-
теля на эту ночь.
му-нибудь из старейшин, которые могли потребовать от него по-настоящему
энергетического, то бишь темпераментного представления. Теперь же он
проснулся поутру со смутными воспоминаниями, что оба они оказались слиш-
ком пьяны и, едва добравшись до постели, вырубились напрочь.
Хавжива знал это и прежде, теперь же, по пробуждении, звон в ушах и тош-
нотворная слабость во всем теле красноречиво подтверждали это.
на деревенской площади, уже битком набитой зрителями исключительно мужс-
кого пола. Длинные мужские бараки остались у зрителей за спиной, перед
глазами - глубокий ров, отделяющий женскую половину от мужской, или
привратной, как продолжали называть ее до сих пор, хотя стены исчезли и
ворота, одиноко возвышающиеся над крышами хижин и бараков, стали истори-
ческим памятником. Дальше во все стороны простирались бескрайние рисовые
поля, подернутые жарким полуденным маревом.
Пожалуй, эта канава широковата для тринадцатилетних ребятишек, подума-
лось Хавживе, но двое из шести все же сумели прыжком с разгона преодо-
леть преграду. Остальные четверо тоже отважно прыгнули, но сорвались и
карабкались теперь по стенке рва. Один из неудачников, первым выбравший-
ся на поверхность, тихонько скулил от боли в поврежденной ноге. Даже оба
более удачливых прыгуна выглядели изможденными и напуганными, и все шес-
теро покачивались, точно былинки на ветру, совершенно синие от долгого
поста и непрерывного бодрствования. Окружившие мальчуганов старейшины
выстроили их, обнаженных и трепещущих, в ряд лицом к зрителям.
половине селения.
вопросы, отвечать на которые следовало без малейшей запинки, то кому-ли-
бо одному, то всем вместе - в зависимости от жеста экзаменатора. Религи-
озные обряды, официальный протокол, проблемы этики - вымуштрованные ре-
бятишки петушиными своими фальцетиками отбарабанивали ответы на любые
темы. Неожиданно одного из мальчиков - того самого, что хромал после па-
дения, - вырвало желчью, и, ослабев, он осел наземь. Ничто не перемени-
лось, никто даже не шевельнулся, экзамен продолжался как ни в чем не бы-
вало - лишь после тех вопросов, что адресовались упавшему в обморок, по-
висала короткая болезненная пауза. Спустя минуту-другую мальчик пришел в
себя, сел, затем, преодолев слабость, поднялся и занял свое место в ше-
ренге. Его мертвенно-голубые губы снова шевелились в такт общим выкри-
кам, но теперь, похоже, совсем уж беззвучно.
иных сферах, в далеком прошлом. "Все, что знаем, мы узнаем в поте лица
своего, - думал он, - но всякое наше знание ограничено, всегда оно лишь
часть недостижимого целого".
ритуальное клеймо в виде глубоких царапин от шеи по обоим плечам до лок-
тевого сгиба каждого несчастного мальчугана выполнялось при помощи за-
остренного колышка твердого дерева, раздиравшего нежную детскую плоть
чуть ли не до самых костей, чтобы оставить по себе глубокий, хорошо за-
метный шрам, доказывающий мужество испытуемого. Рабам не дозволялось
держать внутри поселения никаких металлических инструментов, сообразил
Хавжива с заметным содроганием, но взгляда не отвел, как это и пристало
почетному гостю. После каждой очередной кровавой борозды старейшины пре-
рывались для заточки своего страшного орудия о желоб в большом камне,
установленном посреди площади в незапамятные времена. От жуткой боли
мальчики корчились, один, не в силах терпеть, дико вскрикнул и тут же
зажал себе рот свободной ладошкой. Другой сразу же прикусил себе большой
палец, да так сильно, что по окончании процедуры кровь из пальца хлеста-
ла ничуть не слабее, чем из обезображенных плеч. Наконец, когда все до
последнего прошли через ритуальную живодерню, вождь племени, промыв
мальчикам раны, замазал их каким-то целебным снадобьем. Ошеломленно по-
шатываясь, мальчики вновь выстроились в ряд - старейшины, улыбаясь, неж-
но похлопывали их по неповрежденным местам. "Герои, наши соплеменники,
мужественные парни!" - услышал Хавжива и перевел дух с чувством глубоко-
го облегчения.
вочки. На мужскую половину они прошли через мостик - каждая в сопровож-
дении отдельной дуэньи, с головой закутанной в покрывало. На девочках
же, напротив, - никакой одежды, только браслеты на лодыжках и запястьях,
по-птичьи костлявых. При виде новых жертв толпа зрителей испустила еди-
ный ликующий вопль. Хавжива поразился - неужто девочкам тоже предстоит
пройти через обряд посвящения? Это было бы добрым знаком, решил он.
моложе - одной, пожалуй, не больше шести. Они выстроились рядком перед
свежеиспеченными мужчинами тощенькими ягодицами к ухмыляющимся зрителям.
За спиной каждой стояла задрапированная дуэнья, как за спиной каждого из
мальчиков - обнаженный старейшина. Не в силах отвести глаз и отвлечься
мыслями от происходящего, Хавжива наблюдал, как девочки ложатся на спину
прямо в пыль и грязь площади. Одну из них, чуток замешкавшуюся, силком
уложила ее дуэнья. Старики, миновав новообращенных, под рев и улюлюканье
восторженной публики мигом улеглись на девочек. Каждая дуэнья присела на
корточки возле своей подопечной; одна, низко склонив голову, прижала к
земле руку девочки. Обнаженные мужские ягодицы нелепо подпрыгивали; Хав-
жива не мог разобрать, было ли то настоящее сношение или только его ими-
тация. "Вот как надо, смотрите, сынки, смотрите!" - восторженно ревели
зрители. Под шутки, смех и улюлюканье старейшины, исполнив свой долг,
один за другим вставали, причем каждый с интригующей скромностью пытался
прикрыть свой детородный орган от любопытствующей публики.
предназначенную ему девочку и точно так же, как старшие до него, задры-
гал попкой. Это уж точно была чистой воды имитация, эрекции ни у одного
из мальчиков Хавжива не заметил. Зрители, невольно обступившие место
действия, с воплями: "Может, помочь?", "Вот, возьми попробуй моим!" -
наперебой демонстрировали свои напряженные фаллосы. Наконец все мальчики
встали. Девочки продолжали лежать пластом с широко раздвинутыми ногами,
точно маленькие дохлые ящерицы. По толпе мужчин прошло жутковатое движе-
ние, зрители с готовностью продолжить веселье прянули вперед - но стару-
хи уже волокли девочек к мосту. Их поспешную ретираду толпа сопроводила
всеобщим вздохом, едва ли не стоном разочарования.
заметил смуглокожий спутник Хавживы, искательно заглядывая в лицо. - Эти
соплячки. Так что им не очень-то и больно.