не могли потом причитать, мол, это твой сын, а тот мальчик -- сын вождя,
тебе не чета, и прочее в том же духе. Это все ведьмовство. На самом деле
сына выбирают. У настоящего сына не должно быть никакой прямой связи с этими
крепостными шлюхами. И им следует усвоить это с пеленок. А этих к тому же
еще напичкали и снадобьями. Теперь не то что в прежние времена, при
хозяевах. Тогда никаких снадобий тратить на них не стали бы.
подумал, что смуглый цвет кожи означает добрую толику хозяйской крови в его
жилах; может статься, он даже родной сын одного из боссов. Ублюдок
бесправной и безвестной рабыни. Сына он себе избирает. Всякое знание
ограничено, любое знание частично, вспомнилось снова. Будь то в Стсе, в
Экуменической школе или в поселениях Йеове.
Хавжива. Все его чувства замерзли и притупились, и вопрос прозвучал как бы с
неким отстраненным любопытством.
меня, я просто оговорился -- знаете, как привыкнешь с детства( Тысяча
извинений!
пригорюнился.
сказал Хавжива, и смуглокожий вновь просиял.
электронным дневником.
сверху вниз, ты разглядишь лишь общий узор. Что-то в нем не так, где-то
зияет прореха. Ты можешь попытаться понять, в чем она, но извне тебе никогда
не удастся наложить на нее заплату. Ты должен оказаться внутри, ты должен
стать ткачом. А может быть, даже нитью в узоре".
пять, он вновь отправился в Йотеббер. Он не бывал там уже с давних пор.
Должность советника при министерстве общественного правосудия Йеове крепко
привязывала его к северу, и путешествовать в южное полушарие доводилось
крайне редко. Долгие годы провел он в Старой столице, проживая там вместе со
своей подругой и отрываясь от относительно спокойной и размеренной жизни
лишь на время поездок в Новую столицу для консультаций в сложных вопросах по
просьбе молодого посла Экумены. Подруга Хавживы -- а прожили они вместе уже
полных восемнадцать лет -- спешно завершала работу над очередной книгой, и
перспектива провести недели две в одиночестве ее только обрадовала.
мечтал. Я присоединюсь к тебе, как только закончу работу. Обещаю, что никто
из этих чертовых политиков ничего не пронюхает о твоем отъезде. Смывайся же!
И скорее!
посадкам флайеров, хотя летать ему приходилось довольно часто, и сейчас
предпочел долгое путешествие поездом -- комфортабельным трансконтинентальным
экспрессом. Поезда теперь мчались гораздо быстрее, но курсировали
по-прежнему битком набитые пассажирами. Каждая остановка по-прежнему
превращалась в штурм вагонов низшего класса, хотя забираться на крышу, как в
былые годы, никто уже не решался -- при скорости-то под сто пятьдесят.
Хавжива купил себе отдельное купе в прямом вагоне на Йотеббер и долгие часы
проводил, молчаливо созерцая мелькающий за окошком ландшафт. Следы былого
запустения в основном сменились молодыми лесопосадками вперемежку со
строящимися городами, затем снова замелькали бесконечные ряды лачуг, но вот
тебе и вполне приличные коттеджи, вот особняки с садами в уэрелианском
стиле, дымящие фабрики, гигантские новые производства, снова внезапно
необозримые поля, изрезанные серебристыми стрелами оросительных каналов
обязательно с босоногими детишками по берегам. Наступала очередная короткая
северная ночь, и Хавжива погружался в безмятежный дорожный сон.
вокзал Йотеббера. Никакой тебе толпы. Никаких встречающих. Никаких
телохранителей. Хавжива брел по знакомым раскаленным улицам, миновал рынок,
прогулялся по Центральному парку. Видимо, все же немного бравируя -- бандиты
в городе еще пошаливали. И он бдительно озирался по сторонам. Дойдя до храма
безносой старушки Туал, Хавжива возложил к ее ногам белый цветок, сорванный
по пути в парке. Праматерь по-прежнему чему-то загадочно улыбалась.
Подмигнув ей в ответ, Хавжива отправился в новый большой район, где
проживала Йерон.
работу в клинике, которой руководила, практикуя и читая лекции студентам,
последние пятнадцать лет. Йерон не так уж сильно изменилась с тех пор, как
Хавжива увидел ее впервые у своего изголовья, лишь как бы немного усохла.
Совершенно облысевшую ее голову покрывал мерцающий платок, аккуратно
повязанный на затылке. Они обнялись и расцеловались, и Йерон ласково
поглаживала Хавживу по плечу, расплываясь в неудержимой улыбке. Они никогда
не спали вместе, но между ними всегда существовало обоюдное тяготение,
желание прикоснуться друг к другу.
Нет, вы только взгляните на эти седины! Как ты прекрасен! Проходи же скорей
и выпей со мною стаканчик вина. Где же, наконец, твой араха? Когда же ты
все-таки поумнеешь и прекратишь свои мальчишеские выходки! Снова шел через
весь город пешком, да еще с багажом? Нет, ты по-прежнему чокнутый!
каких-то редкостных в системе Узрел--Йеове болезней, составленный медиками
Экумены. Йерон просто рассыпалась в благодарностях. И некоторое время даже
разрывалась от желаний одновременно принять Хавживу как следует и проглядеть
главу о берлоте. Они допивали уже по второму бокалу бледного оранжского,
когда Йерон, отложив книгу в сторонку, повторила:
-- Ты похож на настоящего святого. Да ты и есть святой.
быть настоящим героем, отрицать не стану.
кажется, что мы теряем даже то немногое, что обрели прежде. Этот Туальбеда
из провинции Детаке, к примеру, -- его никак нельзя недооценивать, Йерон.
Его ораторский гений возбуждает и заражает ксенофобией очень многих, толпа
просто обожает этого маньяка(
что ты пойдешь одним путем с нами. Еще прежде, чем познакомилась с тобой.
Как только впервые услыхала твое имя. Я знала!
добавил: -- Не многим выпал подобный жребий. Я выбирал, как жить, с кем, чем
заниматься. Иногда мне кажется, что моя способность выбирать возникла от
неприятия выбора, который кто-то делает за тебя.
кивнула Йерон.
самом центре нашего движения, едва ли не во главе!
восстания -- это по вашей части. Мое дело -- одобрение. Дух сдержанности и
приятия. Этому я и учился всю свою жизнь. Изменять не мир, но собственную
душу. И жить в мире. Только так и можно существовать.
подчинить мир себе.
спрашивать. Хайн ведь столь древняя цивилизация! Столь мудрая! Вам ведома
История, вам покорны межзвездные пространства! Что такое перед вами мы -- с
нашими тремя веками невежества, ничтожества и моря крови? Ты просто не
состоянии представить, какими мелкими чувствуем мы себя порой перед вами.
-- Ведь родился я в крохотном городке под названием Стсе(
о дяде, который доводился ему отцом, о матери -- Наследнице Солнца, об
обычаях, празднествах, богах повседневных и високосных. Хавжива рассказал,
как изменил свою жизнь -- еще до визита историка и своего отъезда в Катхад
-- и как изменил ее снова, уже после.
и непререкаемых. В точности как у наших племен. Неудивительно, что ты
сбежал.
недоступно мне в Стсе, -- сказал Хавжива с улыбкой. -- В чем суть и смысл
правил. Почему люди нужны друг другу. Экология человека. Все то же самое,
что и тут, на Йеове, все эти долгие годы. Мы ведь здесь тоже пытаемся
создать свод приемлемых правил -- узор, порождающий приятные ощущения. --
Поднявшись, Хавжива потянулся. -- Кажется, я уже пьян. Может, подышим
воздухом?