не раздалось ни звука.
- скоба, к которой он крепился, уже давно целиком превратилась в ржавчину.
в самом низу башни.
вдруг увидел колокольный язык, лежащий на одной из каменных перемычек.
без всякой опаски ступая по узким перемычкам, ударил по разу в каждый
колокол. Железные колокола обдали его дождем из ржавчины.
гром перекатывается от склона к склону. Менее музыкальных колоколов
Фафхрду слышать не приходилось. Тона двух или трех из них образовывали
интервалы, от которых пухли уши. Похоже, что отливал их мастер диссонанса.
Бронзовые колокола вопили, лязгали, грохотали, дребезжали, гнусаво ревели
и пронзительно верещали. Железные стонали своими проржавевшими глотками,
рыдали, как левиафаны, исступленно бились, словно сердце гибнущей
вселенной, раскатисто грохотали, будто черный прибой, который обрушивается
на гладкие скалы. Судя по тому, что Фафхрд слышал об истинных богах
Ланкмара, колокола были вполне им под стать.
начинает глохнуть. Тем не менее он продолжал делать свое дело, пока не
ударил в каждый колокол трижды. Затем он выглянул в окно, через которое
влез.
него. Но через несколько мгновений он сообразил, что люди запрокинули
залитые лунным светом лица, услышав колокола.
ланкмарцев. Они все прибывали по улице Богов с востока, словно за ними
кто-то гнался.
несмотря на их крошечный рост, от них исходила необъяснимая угрюмая
властность. По бокам шеренги расположились два взвода крыс, вооруженных
каким-то небольшим оружием, и Фафхрд, вглядываясь что было сил, узнал в
нем миниатюрные арбалеты, какие он видел на борту "Каракатицы".
уже его не различал, но зато он услышал становившийся все громче ропот и
крики безнадежного ужаса, которые доносились снизу.
залезают на коленопреклоненных людей и усаживаются им на правое плечо.
двери храма истинных богов Ланкмара резко распахнулись.
коричневые фигуры, тоже облаченные в черные тоги. В руках у каждой был
черный жезл. У фигур было много чего коричневого: и древние пелены для
мумифицирования, и тонкая пергаментная кожа, которая обтягивала голые
скелеты, и кое-где обнажившиеся кости.
продолжали двигаться. Крысы в черных тогах не отступали и лишь что-то
повелительно визжали. Еще один бесполезный залп из крошечных арбалетов, и
в ответ - фехтовальный выпад черными жезлами. Каждая крыса, к которой
прикоснулся жезл, съежилась и застыла. Из толпы стали выскакивать все
новые крысы, но их настигала точно такая же гибель. Коричневые шеренги
двигались неотвратимо, словно это выступал сам рок.
бросались в боковые улочки и даже обратно в храмы, из которых только что
убежали. Как и следовало ожидать, ланкмарцы боялись пришедших им на помощь
собственных богов даже сильнее, чем неприятеля.
Фафхрд полез вниз, решив, что ему следует не вступать в фантастическую
битву, а бежать в громадный дворец Глипкерио и разыскать Мышелова.
вниз человека, признал в нем гиганта, которого он драл когтями и вместе с
тем любил, и понял, что держащая его здесь сила каким-то образом связана с
этим человеком.
коридору, ведущему в покои монарха. Он был все еще маленького расточка, но
по крайней мере одет. Рядом с ним шагала Рита, вооруженная длинным и
острым вертелом для жарки отбивных. За ними беспорядочной толпой спешили
пажи с косарями и деревянными молотками в руках и служанки, вооруженные
ножами и длинными вилками.
ему идти самому. И он чувствовал себя вполне мужчиной, когда шел на своих
ногах и время от времени грозно взмахивал Скальпелем.
будь он нормального роста и будь Фафхрд рядом с ним. Шильба говорил, что
черное зелье будет действовать в течение девяти часов. Мышелов выпил его в
самом начале четвертого. Стало быть, если Шильба не соврал, нормальный
рост должен вернуться к нему сразу после полуночи.
блестящим копьем в руках длиной со шлюпочную мачту, и окончательно
успокоился.
говорить как можно басовитее. - Мы должны спасти от крыс Ланкмар и его
сюзерена!
осмотрелся. Ситуация внизу кардинально изменилась.
Богов - процессия уродливых привидений, которые, правда, не были прозрачны
и громко стучали костями ступней по мостовой. Освещаемые луной паперть,
ступени и булыжники позади них были усеяны трупами черных крыс.
мраком, который затмевал даже их собственные тени, - они шли через
настоящее море бросавшихся на них крыс и уже не успевали справиться с ними
с помощью своих смертоносных жезлов.
арбалетных, эти стрелы производили должный эффект. В местах, куда они
попадали, сразу же загоралось старое полотно и пропитанная смолой кожа. В
конце концов коричневым мумиям пришлось и вовсе остановиться и, не обращая
внимания на крыс, начать вытаскивать засевшие в них горящие стрелы и
сбивать пламя с горящих тел.
волна крыс, за которыми скакали на огромных конях три всадника и, низко
свешиваясь с седел, рубили грызунов в капусту. Лошади, плащи и капюшоны
всадников были черны как смоль. Фафхрд, которому казалось, что уже ничто
не может заставить его вздрогнуть, затрепетал. У него было впечатление,
что на сцену выступила сама Смерть в трех лицах.
стрелами, но промахнулись.
огнеметчиков. Затем они развернулись в сторону коричневых скелетов и
сбросили свои черные капюшоны и накидки.
кто знал, что Северянин только что ужаснулся явлению Смерти, но был не в
курсе его похождений в течение последних нескольких дней.
луны совершенно белыми, и чутье влюбленного тут же подсказало Фафхрду, что
первый из них - это Крешкра.
не менее, как практически любой влюбленный при подобных обстоятельствах -
впрочем, в разгар сверхъестественной баталии такое происходит нечасто, -
Фафхрд ухмыльнулся крайне самодовольно.
Ланкмара: "Что ж, по-моему, лучше уж коричневые кости, чем никаких. Но
очень уж они пожароопасны. О, снова крысы! Что за гнусный город! Но где
же, о, где мой отвратительный Нечистый?"
спустится Фафхрд.
Фрикс и флейтой Хисвет, уже дописал свое имя до половины, украшая каждую
букву невиданными громадными завитушками когда голубые занавеси,
заслонявшие самый широкий проход, упали, сорванные чьей-то сильной рукой,
и в залу, неслышно ступая босыми ногами, влетела обнаженная армия Риты и
Мышелова.
с условиями капитуляции, а перо стрелой взмыло в воздух.
испуганные появлением служанок и пажей - в этих бритых, обнаженных юношах
и девушках с горящими глазами и плотно сжатыми ртами и вооруженных
кухонными орудиями было и впрямь нечто жутковатое. Хисвин ожидал появления
своих минголов и поэтому испытал двойное потрясение.