своих попутчиков, сидевших в ошеломлении и отчаянии, не знавших, что
делать.
парней, и смотря на двойной поток обрызганных грязью автомобилей, медленно
движущихся на запад. Ричард прошел по забитому людьми и машинами мосту,
который отделяло от бурлящей воды не больше метра, на другую сторону реки
Червелл. Он подумал над тем, соленая ли вода, там внизу, но не
остановился, чтобы проверить. Он также размышлял о том, вошла ли вглубь
суши вода, которая ночью вызвала наводнение, по руслу Темзы, или же
добралась сюда из далекого залива Уош на западном побережье Англии, где
прилив обычно достигает десяти метров, заливая по дороге низину Фенландс,
возвышение между Девентри и Вестчестером, и даже ущелья в горах
Костенолдс. Но подобные рассуждения не приводили к обдумыванию плана, а
солнце жгло ему спину.
люди двинулись ближе к дороге: двумястами метрами дальше маленький
вертолет снижался для посадки. Молодая женщина в грязном переднике
санитарки, выпрыгнула из кабины на землю и подбежала к единственному
существу, которое не испугалось приземляющейся машины: к молодой женщине,
сидящей в грязи, с ребенком на руках. Санитарка забрала ребенка, заставила
молодую женщину встать, подвела ее к вертолету и помогла сесть в машину.
После этого не отвечая на крики и вопросы людей из толпы, она быстро
взобралась в кабину и вертолет поднялся в воздух.
сцены наполняли его грустью и вовсе не помогали принять какое-либо
решение.
вода снова поднимется, необходимо во что бы то ни стало добраться до
Котсволда. Переждать там прилив, затем во время отлива направиться в
сторону Тьюксбери, пройти равнину Северна и добраться до Мальвери Хиллс.
Так, шаг за шагом, он дойдет, наконец, до Черных Гор в Уэльсе, где его,
пожалуй, не настигнет даже самый большой в мире прилив. От такого
чудесного плана он воспрял духом.
на слишком высокие горы, находящиеся к востоку от Ислайпа. Однако, Ричард
вовремя предусмотреть тот факт, что эти места будут занимать толпы людей,
продолжающие бежать на запад от Лондона. Кроме того, наибольшее отвращение
будила в нем мысль, что он должен был бы теперь где-то остановиться, хотя
бы в безопасном месте наверху и там ждать в бездеятельности. Это было
невыносимо - он чувствовал, что должен, обязан был идти вперед. Кроме
того, он хотел осуществить план, который составил с таким усилием. Он
сказал о своем плане двум пожилым мужчинам, с которыми шел уже пару часов.
Первый ответил, что план этот совершенно нереален, сумасшедшая идея, и
только. Другой заметил, что таким образом можно было бы спасти половину
Англии и поэтому следует немедленно известить соответствующие власти. С
этими словами он начал размахивать палкой, стараясь привлечь внимание
летчика, кружащегося над ними вертолета.
второму, ускорил шаг и оставил их, поглощенных ожесточенным спором.
Воодушевление прошло, и Ричард понял, что его план - и вообще, весь
мыслительный процесс, который склонил его к выбору именно этого пути -
имел целью только оправдать желание бежать на запад. Он ясно понял, что
только что придуманный им план действий также лишен смысла, как и
странствия орд леммингов через Скандинавский полуостров к Атлантическому
океану, где их всегда поджидала смерть. А может быть, думал он, потрясение
и дезориентация, которым подвергся он сам и все вокруг, обнажили скрытый
до сих пор под наслоением цивилизации первобытный инстинкт, который просто
указывает людям откликаться на тот зов природы, что и леммингам?
проезжающими автомобилями, страстно желая отыскать свободное место или
хотя бы подножку, на которой можно было подъехать дальше. Хватит думать об
этих сусликах! Другого плана все равно не придумать! Но на ум упорно лез
наиболее убедительный контраргумент одного из встреченных мужчин - до
Котсволда минимум четыреста километров...
ворвался в Бристольский Канал и залил территории, прилегающие к реке
Северн, неся на своих волнах остовы судов, стоги сена, буи, сорванные с
якорей, телеграфные столбы, тянущие за собой провода, разрушенные дома и
трупы людей и животных, среди утопленников был и Дэй Дэвис, который до
последних минут жизни оставался романтичным уэльским поэтом. Он миновал
Гламорган, Монмут и вернулся в родные места, кружась в потоке несущегося
вала в пятнадцати метрах под водой, словно мертвый финикийский моряк из
стихотворения Т.С.Элиота.
маленькой округлой пещерке, которую Макхит и Додд кое-как осушили. Над
ними на западе, среди рассеянных по небу туч, мерцали звезды, восточная же
часть, как и центральная, все еще была черной. Под ними узкий луч света
заливал закрытые автомобили и шоссе, ведущее в Долину. Поскольку у Додда
был запас батареек, Брехту пришла в голову идея установить фонарик на
валуне, загораживающем дорогу.
- сказал он. - Если даже кто-то подойдет, то свет должен обязательно его
заинтересовать, ну, а если у пришельца не будет плохих намерений, он
наверняка крикнет, или еще каким-то образом обратит на себя внимание.
Однако, не стреляйте в того, кто будет молчать. Возьмите его на мушку,
прикажите остановиться, и сразу же разбудите меня.
соответствовали правилам идеальной засады, но они надеялись, что этого
никто не заметит. Марго затянулась и раскаленный огонек сигареты высветил
ее втянувшиеся щеки и светлые густые волосы, гладко зачесанные назад.
из-под куртки и держала в руке.
благодаря этому пистолету! Этому чудо-оружию! Додд действительно обнаружил
кое-что интересное!
лупой и фонариком, исследовал незнакомое оружие. И сразу же он обнаружил,
что параллельно фиолетовой линии нанесена очень точная миниатюрная шкала.
зрением, чем у нас, - заявил он тогда.
направленный на такую же шкалу, размещенную на конце ствола. Никто не смог
объяснить, для чего служит этот рычажок, но все единодушно решили, что
лучше с ним не экспериментировать...
прошептала Марго.
словно весталка стережет святой огонь этого оружия.
пота, наводящий на мысль о мускусе.
непроницаемую ночь, стараясь оценить грозящую им опасность.
видно, чтобы кто-то чужой находился рядом. Закурив новую сигарету, Хантер
рассмеялся, и сказал, продолжая прерванную мысль:
словно бы проснулась... первый раз в жизни. Такое бурное переживание
способно изменить человека.
более конкретной. Я стала понимать ее, чувствовать, что она становится мне
ближе. И, благодаря этому, я стала понимать людей. Да, это прекрасное
чувство.
руку. - Еще красивее. Красивая весталка, Валькирия!
него, но не настолько, чтобы освободить руку.
жить нам осталось может быть один час, надо использовать его, Марго, я
хотел бы поцеловать тебя.
Марго, старые принципы и предрассудки уже ни к чему не обязывают. Вспомни,
что сказал Рудольф - действительность перестала быть реальной! Так что...
на диске, полуопоясанного сверкающей Луной. От красоты
золотисто-фиолетового шара они затаили дыхание, но уже через несколько
секунд Росс Хантер решительно обнял девушку и прижал к себе. Марго
вырвалась и вскинула руку к небу.