стояли флиттеры, и попыталась запустить свой. Ничего не получилось. Даже
часы на панели управления стояли. Я не знаю, что бы стала делать, если бы
флиттер взлетел. Мне никогда не приходилось управлять такой машиной. Я не
знаю даже, были ли переключатели панели установлены на возвращение в
Онтар. Я опустилась в кресло пилота, свернулась калачиком, насколько это
позволяла нарождающаяся во мне жизнь, и плакала до тех пор, пока глаза не
распухли и не превратились в узкие щелочки.
час, прежде чем я овладела своими эмоциями и смогла выйти.
служительница и указала на кабинет аббатисы. Суровая тетка Карна была
последним человеком, которого мне хотелось бы видеть, но Альба все-таки
была аббатисой.
Вы не можете покинуть обители, пока не кончится война или пока ваш муж
отзовет вас обратно. К счастью, лорд Ричард предвидел, что некоторые
женщины могут попытаться нарушить перемирие и вернуться обратно, поэтому
он послал человека, который вывел из строя машины.
врагу своего племянника.
очевидно, прав. Вы останетесь здесь. Если вы понадобитесь моему
племяннику, он пошлет за вами. До этого времени он ожидает, что вы будете
вести себя как Ларга Халарека, а не как безумная своевольная чужестранка.
Можете теперь пойти в свою комнату и поразмыслить над своим поведением. -
Аббатиса подняла капюшон и отвернулась.
разговор окончен. Спорить бесполезно. Это еще больше обострит наши
отношения. Я повернулась и вернулась к себе.
считать серой накидки и капюшона, ничто не связывало меня с жизнью общины.
Накидка, по крайней мере, будет до поры скрывать мою беременность, а
капюшон избавлять от ненужных собеседников. Раз в неделю я ходила в
церковь к причастию. Я не читала священную книгу и не размышляла о
прочитанном. Я молилась.
время трапезы, я оставалась одинокой - нас всегда разделяла дистанция. Я
не могла никому доверять, ни с кем я не могла говорить, поделиться своими
страхами, рассказать о сыне, которого я ждала. Вокруг не было никого, кто
помог бы мне разобраться в своих чувствах, выйти из состояния
неуверенности и неопределенности.
И все из-за долгого ожидания по моей вине? Нет, не может быть. Дом
Халарека значит для него слишком много. Винит ли он все еще меня в смерти
Джемми? Все еще ненавидит меня? Все еще любит? Круг за кругом - и нет
выхода из этой карусели вопросов и сомнений, начало и конец которой в
депрессии и отчаянии.
заставила себя попробовать вновь. И опять, и опять. В ответ - ни слова.
Захваченная этим водоворотом вопросов, сомнений и отчаяния, я еще больше
ограничила свое общение с другими женщинами. Я не снимала капюшона даже во
время еды. Я часами бродила по крепостным стенам, вглядываясь в иссушенные
равнины, отделявшие меня от дома. Над этими равнинами пронеслось лето и,
заглянув в маленький садик обители, отправилось дальше к северу. Солдаты
Харлана в зеленой форме установили "защитную" зону вокруг крепостных стен.
Я гадала, то ли у них было на это разрешение Совета, то ли Ричарда больше
не интересовало мнение этого органа.
были полностью в руках Ричарда (в действительности, в руках Одоннела, но
это, в конце концов, одно и то же). Дом Харлана теснил Дом Халарека
километр за километром, гектар за гектаром. В многочисленных наступлениях
и контрнаступлениях Онтар неоднократно попадал в осаду. Но я знала, что
все это никак не могло повлиять на почту. Вся почта переправлялась
Гильдией, а Гильдию не беспокоил никто.
мной, и эта уверенность породила во мне глубокую горечь. Я ведь так была
уверена, что он любит меня, и что наша любовь может справиться с любыми
бедами. Я была одинока, покинута. Единственным свидетельством того, что я
была любима, остался мой ребенок.
слова, составила послание Первому Коммерсанту Тремо. Потом по-фрувански,
медленно и внятно для чужеземца, прочла его перед рекордером.
таково его желание. Следует ли мне обратиться за помощью извне?
Несомненно, ваши связи и связи моего отца могли бы спасти его. Если вы
сочтете это стоящей идеей, не поможете ли вы мне.
погибнуть, или погибнуть только для меня... - Я не могла продолжать в том
же духе. Добавив в конце: - Передайте ему, что я люблю его, - я перемотала
запись, запечатала пакет, надписала адрес и бросила в почтовый контейнер.
просунула голову в дверь.
поговорить.
заметила, какой радостью для меня оказалась эта новость - это значило, что
наконец-то мой крик достиг чьих-то ушей. Аббатиса нахмурилась и строго
продолжала: - Я, конечно же, не могла ему позволить говорить с вами и
отослала его.
положив руку мне на плечо.
я разрешила ему оставить вот это, - она вложила мне в руку кассету с
лентой. - Я надеюсь, что это добрые вести.
тоже. Она резко повернулась и исчезла в своем кабинете, плотно притворив
дверь за собой.
Онтар, откуда не доходили даже слухи.
Вейсманом. Его блокировали в городе во время последней осады, и ему
пришлось укрыться в помещении Гильдии. Он поклялся любовью к своему лорду,
что проберется в Онтар. Когда Харлана на несколько часов отбросили, он
направился туда".
усиливалось во мне чувство горечи, а мысли становились все более и более
злыми. Меня снова предали. Он использовал меня. Мужчины, которых я
встречала в своей жизни, говорили себе, - пусть она думает, что я люблю
ее, - и принимались убеждать меня в этом. И я верила им. Ланс теперь
богат, как он и мечтал об этом всегда. У Карна будет сын, которого он
хотел. Теперь меня уже дважды одурачили. Хуже, чем дважды, потому что Карн
никогда не притворялся, что верит в любовь между мужчиной и женщиной. А
если вспомнить; то он несколько раз говорил о такой любви, как о чем-то
скверном. Каждый раз цепочка горьких мыслей кончалась одним и тем же -
почему же я не могу перестать его любить? Я разлюбила Ланса - почему я
продолжаю себя мучить?
стекле. Я не покидала своей комнаты, кроме как для трапезы или для долгих
одиноких прогулок по крепостной стене. Погода мне была безразлична, эти
прогулки приносили облегчение. Женщины из Семей начинали скучать и искали
новых собеседников, но я не хотела их видеть. Они напоминали мне о жизни,
которую я должна была забыть. Но с каждым днем росла во мне частичка,
оставшаяся от той жизни, и вместе с ней все глубже становился конфликт
между жившей в моем сердце неколебимой верой в то, что Карн любит меня, и
уязвленной гордостью, не устававшей мне повторять, что я предана и
покинута. Каждый день из разговоров в трапезной я узнавала о постоянном
ослаблении позиций Халарека и о невероятном ожесточении нового
крестьянского восстания. Война разрушала все Дома.
в Сочельник зажгли побольше свечей. Даже на святой день мой лорд не
прислал ни слова. Через два дня после Рождества я сидела у своего окна и
слушала, как завывает снаружи ледяной ветер. Кто-то постучал в дверь. Я не
отозвалась, решив, что кто бы там ни был, пусть уходит. Стук повторился.
Потом дверь еле слышно отворилась. Я раздраженно повернулась, но резкие
слова не успели слететь с языка. Бледная и тяжело опирающаяся на Донну, в
дверном проеме стояла Кит.
молчания Кит надеялась на восторженный прием?
кресло у стола. Было слышно, как она тяжело дышит, потом прозвучал ее
хриплый голос:
Акунин Борис
Андреев Николай
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Кервуд Оливер Дж.
Шилова Юлия