Чтение 50–й страницы книги ~Ни слова о магах~

- И горел погребальным костром закат... - пробормотал Стас.

- Еще рано, - заметил Тиас. - Солнце высоко.

- Да, - негромко согласился Стас. - Высоко... Скоро весна... - Он помолчал немного и опять сказал невпопад:

- А яркое солнце слепило глаза, и синее небо вокруг... - Вздохнув, он покачал головой и рывком поднялся. Тиас тоже встал.

Связанные Назлух и Хурхас хрипели, пытаясь что-то сказать, но стрелки заткнули им рты тряпичными кляпами. Не обращая на магов внимания, Стас прошел мимо и куда-то бесцельно побрел. В руке у него была гитара, за плечами - старый истертый рюкзак с тонким летним спальником, несколькими пластиковыми пакетами, пачкой закаменевшей соли и радиоприемником. Он долго петлял по полю, иногда останавливаясь над телами убитых, иногда поднимая лицо к небу. Легорн, завидя его, подбежал, сказал, тяжело дыша:

- Я чуть было не убил Назлуха! Стас повернулся к нему, узнал.

- Теперь уже поздно.

- Что? Он мертв? А Хурхас?

- Все в порядке, - неопределенно сказал Стас.

Легорн, увидев что-то в снегу, воткнул меч в землю, присел, поднял заинтересовавшую его вещицу. Пробормотал:

- Оружие стрелков... - Он заглянул в ствол, палец его лег на спусковой крючок.

- Осторожно! - Стас отвел револьвер от лица воина. И вспомнил вдруг слова, сказанные не ему - но им! - "...нельзя было давать ребенку оружие..."

- Осторожно, - повторил он. - Это револьвер. Возможно, он заряжен.

- Револьвер, - повторил Легорн. - Значит, я могу, как стрелки?

- Можешь, - подтвердил Стас и попросил: - Оставь меня...

- Что?

- Я хочу побыть один.

Легорн пожал плечами и ушел - в одной рук меч, в другой подобранный револьвер.

А Стас смотрел в небо, прямо на солнце. Глаза слезились, он часто моргал, но глаз не опускал. Небо было чистое. Одно только небо. Вся грязь всегда оседает на землю...

Он сел в сырой снег, в грязь, открыл гитарный футляр, один за другим расстегнул кожаные ремешки, удерживающие инструмент на мягком ложе. Осторожно вынул гитару.

Коснулся струн.

И заиграл. Для неба. Для солнца.

Балладу без слов.

Пока без слов.

Горькую песню о новой весне...

Он смотрел на солнце. Но уже не видел его.

Из уголков его глаз сочилась слизь.

Теперь Стас знал все. Даже то, чему еще только предстоит свершиться.

И, помимо всего прочего, Стас твердо знал, что домой теперь он не вернется.

Никогда.

Эпилог

Они встретились в маленькой таверне на перекрестке пыльных дорог возле небольшого городка. Два нищих странника, невообразимо старые, по человеческим меркам. Они зашли в закусочную почти одновременно, но заметили друг друга лишь после того, как выпили по кружке дешевого кислого пива. Их взгляды пересеклись, они узнали друг друга, и оба тотчас отвернулись.

Потом их взгляды встретились вновь. Один из них чуть заметно кивнул. Второй слегка ухмыльнулся.

Хозяин принес каждому еще по кружке пива. Потребовал заплатить за уже выпитое - он не доверял нищим. Хурхас положил на угол стола медную монетку. Назлух расплатился крохотной посеребренной булавкой, видимо подобранной где-то в дорожной пыли. Ворча, хозяин удалился за стойку.

Старики сидели за разными столами, в противоположных углах заведения. Народу было немного - два человека ели жареное мясо, запивая его вином, и еще один, накрошив в тарелку сухарей, шумно хлебал куриный бульон.

Когда кружка наполовину опустела, Хурхас медленно поднялся. Назлух посмотрел на него. Беззвучно шевельнул губами.

- Что? - спросил Хурхас, взяв кружку и шагнув к старому недругу.

Назлух покачал головой и опустил глаза.

Хурхас перешел за другой столик. Поближе.

Они долго тянули пиво, стараясь смотреть только в свои кружки. Потом Хурхас пробормотал:

- Выглядишь отвратительно. Назлух усмехнулся:

- Ты тоже.

Они опять надолго замолчали.

- Не думал тебя встретить, - сказал Назлух.

- Жив пока, как видишь, - ответил Хурхас. Пива оставалось совсем немного, на самом дне. Но они не торопились его допивать.

- Слышал, что случилось с Регенором? - спросил Назлух у своей кружки.

- Нет, - не поднимая глаз, сказал Хурхас.

- Его убил какой-то оборванец из-за дешевого оловянного кольца. Ткнул ножом.

- Человек?

- Конечно.

- Давно?

- Лет двести назад. Или сто. Я не помню. Хурхас помолчал. Вздохнул, покачал головой:

- Вот оно как... Величайшего мага закололи, словно свинью.

- А Пагронин перерезал себе горло, - сказал Назлух. - Сам. На последние деньги купил у брадобрея старую тупую бритву и...

- Давно? - спросил Хурхас.

- Давно.

- Кто еще жив?

- Не знаю. Возможно, только мы.

- Не этого я хотел, - сказал Хурхас. - Кто же знал, что все так получится?

- Я не смог тебе помешать. Жаль. Сейчас все было бы по-старому.

- Есть и хорошие стороны в случившемся, - хмыкнул Хурхас.

- Какие же?

- Теперь мы бессмертны.

- Бессмертны... К чему мне такое бессмертие... - Назлух долго молчал, потом криво усмехнулся, повторил издевательски: - Бессмертны! А Пагронин? А Регенор?... Иногда я сам думаю, а не стоит ли...

- Кто же знал, что все так получится? - повторил Хурхас.

Старики задумались, ушли в воспоминания.

После того как Гнездо было разрушено и Рой уничтожен, магия в мире стала слабеть. Это был долгий процесс. И не все сразу поняли, что происходит.

Волокна Силы таяли.

Потому что некому было плести их.

Упругие нити Силы, словно пауки паутину, сплетали черные твари, раз в двести лет приходящие из другого мира. Существа Роя. Только благодаря им существовала магия.

Теперь же все изменилось.

Пришли новые времена.

В лабиринтах подземелий, в горных пещерах и диких лесных чащобах уже не жили черные призраки. Куда-то исчезли тролли и домовые. Порталы больше не открывались. И теперь невозможно было понять чужую речь.

Маги потеряли все свое могущество.

А люди год от года становились сильней. Их города росли, окрестные леса вырубались, распахивались целинные земли, осушались болота. Люди научились делать многое, чего не умели раньше.

- Знаешь, - сказал Хурхас, - недавно я встретил на дороге человека, который ехал на деревянной двухколесной штуковине. Верхом. Отталкивался ногами и ехал. И не падал. И я даже вспомнил, как называется эта штука. Велосипед. Мне говорил об этом Стас. Он много чего говорил, а я ему не верил.

- Это что! - Назлух поднял голову. - Я видел, как человек полетел.

- Полетел?

- Да. Он наполнил дымом огромный шар, привязался к нему и улетел.

- Конечно же! Дым всегда поднимается к небу.

- Так ты видел его?

- Кого?

- Своего барда. Стаса.

- Да. Я встречал его несколько раз.

- И как он?

- Уже не сердится. Даже подарил мне кое-что. На память.

- Он тоже бессмертный? В их мире все такие?

- Нет. Это дэлф изменил его. Он стареет, но очень медленно. И он все еще ищет дорогу домой. Хотя уже никто не помнит, когда в последний раз открывался Портал.

- Я слышал, что двадцать лет назад около Малогорья видели странных чужих людей. Поговаривали, они вышли из тумана, вдруг появившегося в чистом поле.

Хурхас пожевал губу. Покачал головой:

- Не верю. Это сказки... А вот он продолжает искать. Бродит по миру. А мир все ширится. Границы его раздвигаются. Все новые земли находят там, где раньше ничего не было. За пустыней, и за горами, и за морем. Чужие страны... Откуда?...

- Мир продолжает меняться.

- А он все бродит... - Хурхас, прикрыв глаза, бормотал, не слыша собеседника. - Бродит. Знает, что не найдет, но ищет. Он везде. Он упрям. Продолжает искать. Он очень упрям. Может быть, в этом сила людей? Может, поэтому мир теперь принадлежит им?

- Он не человек. Ты сам говорил.

- Что? - Хурхас вздрогнул.

- Ты сам говорил, что он не человек. - Назлух смотрел на дно кружки, где оставалось пива на один глоток. Хурхас помотал головой:

- Он по-прежнему человек. Иначе зачем бы он искал свой дом? Слышал, как его зовут теперь?

- Стэс.

- Да. Они переделали его имя на свой манер. Стэс. Его помнят, его знают. А нас - нет...

Народу в харчевне постепенно прибывало. Подходило обеденное время. Свободных мест почти не оставалось. Хурхас пересел - теперь маги сидели вместе, за одним столом. К ним никто не подсаживался - кому охота трапезничать рядом с нищими грязными оборванцами? Хозяин недовольно поглядывал на стариков, но пока не прогонял. Терпел. Ждал, что они закажут хотя бы еще по кружке.

Через боковую дверь в заполненный людьми зал вошел невысокий человек с музыкальным инструментом за спиной, пошушукался с хозяином, покивал, прошел в угол, сел на табурет перед холодным камином. Стал наигрывать что-то негромкое, перебирая струны. На него пялились, он не обращал внимания на взгляды и шум. Пригнув голову, он вслушивался в звучание своего инструмента, несколько раз подтягивал струны...

- Что бы ты стал теперь делать, если бы вдруг Рой пришел снова? - спросил Назлух.

- А что бы я смог?

- Допустим, смог бы.

- Ничего бы я не стал делать. Я ничего не могу изменить. А люди теперь в состоянии сами справиться с любым врагом.

- С любым? - Назлух прищурился.

- С любым. Если только это не другие люди.

Хурхасу пришла в голову забавная идея, и он сдержанно улыбнулся, оглянулся, потянулся к Назлуху, прошептал заговорщицки:

- Знаешь, а ведь Сила все еще здесь. - Он повел руками. - Она просто стала другой. И магия никуда не делась. Она есть. Только мы не можем ее использовать.

- Глупая шутка. - Назлух скривился.

- Это не шутка. Я даже кое-чему успел научиться. - Хурхас сунул руку в просторный карман. - Сейчас покажу... Сейчас... Смотри... - Он показал оба кулака, потом один разжал, прикрыв второй кулак ладонью. - Надо только сказать нужное слово. Вот в чем секрет. Это новая магия.

- Глупости!

- Смотри... - Хурхас помедлил, подбирая какое-нибудь подходящее слово. И вдруг вспомнил то:

- Транслитерационный полиндром! - объявил он и чиркнул колесиком зажигалки.

Назлух увидел, как из-за раскрытой ладони Хурхаса вырвался сноп бледных, чуть заметных в дневном свете искорок. И снова - легкое движение - и тусклые искры из сжатого кулака.

- Не может быть... - прошептал он вдруг севшим голосом. - Но ведь... Нет, не может быть... Это обман! Как ты это делаешь? Это... Это фокус, я видел: люди тоже делают нечто подобное.

Хурхас помедлил секунду. Он вспомнил свои ощущения в ту страшно далекую зиму, когда Стас продемонстрировал ему этот трюк. Неохотно признался:

- Конечно. Это фокус. Маленькая безделушка. - Он разжал кулак. На ладони лежала дешевая пластмассовая зажигалка. Конечно, газ давным-давно кончился, но кремень еще не сточился, не рассыпался. Хурхас берег подарок.

- Ее подарил мне Стас. В последнюю нашу встречу. Сказал о том, что люди - вот как эта безделушка. Пока внутри что-то есть - они горят и зажигают. А когда внутри пусто - все, что можно он них получить, - это сноп бесполезных искр. Да и то не всегда...

Музыкант, устроившийся на табуретке возле камина, закончил настраивать инструмент, встал, откашлялся и громко обратился к посетителям забегаловки:

- Достопочтенные! Я здесь, чтобы скрасить вашу скромную трапезу. Возможно, моя музыка сделает еду уважаемого Тета, хозяина этого кабачка, не такой пресной, как обычно.

За столами одобрительно засмеялись.

- Сыграй "Веселого козла", - крикнул румяный здоровяк, сидящий возле окна.

- "Танец мертвеца" давай! - рявкнул изрядно напившийся щеголевато одетый блондин, потрясая над головой пустой бутылкой. - "Танец мертвеца"!

- "Балладу о весне!" - крикнул молодой парень, судя по брошенному на стол кнуту, пастух.

- "Песню вдовца"!

- "Козла" давай!

- "Балладу о весне"!

- Действительно, давай "Балладу"! - изменил свое мнение румяный здоровяк.

- "О весне"! - поддержал и пьяный блондин. Музыкант поднял руку, дождался, пока утихнет шум. Объявил:

- Хорошо! "Баллада о новой весне..." - Он сел на свое место, еще раз попробовал струны, пробежался по ним пальцами. Закрыл глаза, выдержал паузу. И запел. Негромко, но так, что услышали везде. И люди отодвинули ложки и тарелки, затаили дыхание, слушая, как набирает силу голос певца. И как, вторя голосу, все резче звенят струны.

- Это его песня, - шепнул Хурхас.

- Я знаю. - Назлух кивнул.

- И в ней нет ни единой строчки о нас с тобой.

- Ни единого слова.

- Словно и не было нас там.

- А может, так оно и есть? - Назлух усмехнулся. - Может, нас там действительно не было?

- Тихо, слушай...

На посерьезневшие лица слушателей легла тень, и невольно сжимались кулаки.

В стенах придорожной харчевни оживала старая легенда.

... И если стрелок, о вражде позабыв,

С мечником в общем строю,

Значит, черный катит прилив -