Чтение 50–й страницы книги ~Нарцисс в цепях~

- Это неверно, - возразила я. - У Ричарда... - Я запнулась, произнеся его имя, будто это было больно - или будто я ждала, что это будет больно. Мика тронул меня за плечо, и я прижала его руку ладонью, придержала. И начала снова: - У Ричарда лучший друг - один из крысолюдов Рафаэля. Моя Вивиан живет в любви со Стивеном, волком Ричарда.

- Это другое дело.

- Почему?

- Потому что у волков и крыс договор, а волков и леопардов объединяешь ты.

Я мотнула головой:

- Это придирки, Донован. Или вы нарочно стараетесь не понимать. Давайте согласимся просто помогать друг другу, вот и все. Никаких задних мыслей у меня нет. Я просто стараюсь минимизировать вред.

- Да, вы не обязаны были спасать моих девушек. Это едва не стоило вам жизни.

- А вы не обязаны были ехать со мной в лупанарий. Но поехали. В этом и заключается сотрудничество.

Он на секунду задумался, потом кивнул:

- Согласен. Я попытаюсь и от остальных добиться согласия. Вы правы, да, вы правы. Если бы мы просто общались, обменивались информацией, много можно было бы предотвратить плохого.

- Вот и отлично, - сказала я, шумно выдохнув - оказывается, я задержала дыхание. Да, мне этого хотелось. Чтобы они друг с другом общались, друг другу помогали.

Тут кто-то тихо прокашлялся. Мы все обернулись к Джилу. Он все еще сидел возле дивана, скорчившись - так он все это время просидел.

- У тебя есть что сказать? - поинтересовался Донован.

- Насколько далеко заходит этот новый дух сотрудничества? - спросил Джил. Раскосые зеленые глаза стали почти круглыми от тревоги. Колени он прижимал к груди так сильно, что пальцы побелели. Он был перепуган до смерти, это ощущалось как запах. И еще примешивался какой-то незнакомый запах, от которого по шее мурашки бежали.

- В каком смысле? - не понял Донован.

- Я вообще-то спрашивал у Аниты.

Я посмотрела на Мику, потом снова на съежившегося человечка.

- Что ты хочешь знать?

- Я единственный лис-оборотень в городе. У меня нет ни альфы, ни семьи. - Он замолчал и нервозно облизал губы.

- И?

- Насколько серьезную помощь вы собираетесь оказывать?

- А насколько серьезная помощь тебе нужна?

- Я мог бы остаться жить у вас, пока не поймают эту тварь или кто она там?

Я почувствовала, как у меня глаза лезут на лоб. Открыла рот - и закрыла, переглянулась с Микой. Он пожал плечами:

- Здесь тебе решать. Это твой дом.

Тоже верно. Я повернулась к Джилу.

- Я тебя совсем не знаю. Если окажется, что ты плохой человек и из-за тебя пострадают мои люди, я тебя убью. Но если тебе действительно нужно укрытие на несколько дней, ты можешь остаться.

Он стал еще меньше, скорчился еще сильнее:

- Я никого не буду трогать. Я просто хочу снова быть вне опасности, вот и все.

Я посмотрела на Донована:

- Вы о нем что-нибудь знаете?

- Он боится собственной тени. Я бы не положился на его помощь в трудной ситуации. Думаю, он бы прежде всего спасал сам себя.

Джил не стал спорить с этой оценкой - просто сидел, скорчившись и дрожа.

- Если мы будем помогать только сильным, мы себе не поможем, - сказала я.

- Вы возьмете его к себе, зная, что он не поможет вам в бою, а будет спасать собственную шкуру? - спросил Донован.

Я посмотрела в эти расширенные глаза, полные ужаса, и увидела, кроме страха, еще и мольбу. Мольбу о помощи и спасении.

- Можешь остаться, и мы будем тебя защищать, но в случае опасности я надеюсь, что ты сделаешь все, что сможешь. Сражаться тебе не обязательно, но не будь обузой.

- Как это надо понимать? - спросил он.

- Надо понимать так, что если начнется стрельба, прячься в укрытие, сливайся с фоном. Не становись мишенью. Если кто-то из моих людей будет ранен, а у тебя будет возможность вытащить его из-под огня, но ты бросишь его умирать, ты умрешь следующим.

- Я не смелый, Анита. Ни капельки не смелый.

- И не будь смелым, Джил. Просто делай то, что тебе сказано, старайся изо всех сил, сколько их у тебя есть, но усвой правила. Держись подальше от линии огня, когда начнется драка, потому что у нас не будет времени о тебе беспокоиться. Помогай, если сможешь, и не путайся под ногами в противном случае. Все просто.

Он кивнул, потирая подбородок о колени, снова и снова.

- Просто, - прошептал он. - Хотел бы я, чтобы жизнь была проста.

- Жизнь не проста, Джил, зато в бою все просто. - Я встала на колени перед ним, и мне противна была слабость, которая так и перла из него. Видит Бог, меньше всего мне был нужен еще один эмоциональный инвалид, чтобы за мной таскаться. Но вышибить его на улицу я не могла. Анита Мягкосердечная. Кто бы такое придумал? - В бою все просто, Джил. Ты защищаешь себя и своих и убиваешь врагов. И делаешь все, чтобы сохранить жизнь себе и своим.

- А как узнать, кто враг? - спросил он почти шепотом.

- Все, кто есть в комнате, кроме нас.

- И их просто убивать?

- Именно так, - кивнула я.

- Не знаю, могу ли я вообще кого-нибудь убить.

- Тогда прячься.

Он снова кивнул, потирая подбородок, будто метил собственные колени.

- Прятаться я умею. Этому я хорошо научился.

Я очень осторожно тронула его за лицо. Он вздрогнул, потом чуть расслабился. Все животные любят прикосновения.

- А я как раз не очень умею. Может быть, ты меня научишь.

- А зачем тебе уметь прятаться? - удивился он.

- Потому что всегда найдется кто-то или что-то посильнее тебя.

- Я могу научить тебя прятаться, но не знаю, смогу ли я научиться убивать.

Где это я уже слышала? Ах да - от Ричарда. Но даже он в конце концов научился.

- Ты еще сам не знаешь, чему ты сможешь научиться, если придется, Джил.

Он снова обхватил колени.

- А я не знаю, хочу ли я научиться убивать людей.

- А вот это, - сказала я, - совсем другой вопрос.

- Я не хочу.

Я посмотрела на него в упор:

- Тогда не учись. Но смотри, чтобы из-за твоей щепетильности не погиб кто-то из моих людей.

- Я предпочел бы, чтобы меня убили, чем чтобы я.

- Верно, но это твой выбор. Пусть тебя убивают, если ты хочешь, но смотри, чтобы из-за твоих моральных принципов не пострадали мои люди.

- И ты бы меня в таком случае убила?

Я снова опустилась перед ним на колени:

- Можешь остаться у меня, и я обеспечу твою безопасность или сама погибну, но если ты будешь путаться под ногами и из-за тебя погибнет кто-то из моих леопардов или моих друзей, я тебя убью. Говорю сейчас, чтобы ты потом не плакал и не говорил, что не понял. Потому что, если ты этого заслужишь, я тебя застрелю, пока ты будешь меня умолять этого не делать.

- Но кто будет решать, заслужил я или нет?

- Я.

Он посмотрел на меня так, будто не мог решить, как ему будет безопаснее - со мной или без меня. Я смотрела, как он думает, и не испытывала ничего - никакой жалости. Потому что лис-оборотень Джил был обузой. В любом бою он будет потерей или причиной потери. Я достаточно цивилизованна, чтобы дать ему защиту, раз он просит, но недостаточно цивилизованна, чтобы платить за это кровью тех, кто мне дорог. В этот момент я знала, что я не социопат, потому что иначе я бы выставила его за дверь. Да я бы, черт меня побери, просто пристрелила бы его, чтобы не мучился и других не мучил.

Вместо этого я протянула ему руку и помогла встать.

- Ты понял правила?

- Я понял, - прошептал он.

- Ты согласен жить по ним?

Он кивнул едва заметно.

- Ты согласен умереть по ним?

Он прерывисто вздохнул, но кивнул еще раз.

Я улыбнулась, сама зная, что до глаз улыбка не дошла.

- Тогда добро пожаловать, и не высовывайся. У нас сегодня еще одно дело, которым надо заняться. Можешь поехать с нами.

Я сама толком не знала, было это приглашением или угрозой.

Глава 47

Еще световой след не погас в небе, тонкая золотая лента, пылающая на фоне наступления темных, очень темных туч, когда мы припарковались позади "Цирка проклятых". Эта парковка была для служащих. Там было темно, голо и без всяких украшений, не то что на парковке перед фасадом, похожей на карнавал. Мимо ярких ламп и кричащих плакатов я проехала, не взглянув.

- У клоунов там, на витрине, были клыки? - спросил Калеб.

Только после его вопроса я вспомнила, что никто из них еще ни разу в "Цирке" не был. Отстегнув ремень, я обернулась, чтобы посмотреть на него. Он сидел на среднем сиденье у двери, притиснутый широкими плечами Мерля. С другой стороны от Мерля сидел Натэниел. Черри и Зейн сидели сзади с Джилом. Мика вместе со мной впереди. Поскольку мы знали, что мой дом не находится в зоне прекращения огня, все держались вместе. Рафаэль прислал двух новых телохранителей, но они прибыли как раз когда мы уезжали, и я не стала теснить народ, собравшийся в джипе. Крысолюды поехали следом, не слишком довольные, но подчинившись приказу. Уже хорошо.

Я ответила на вопрос Калеба:

- Да. У тех вертящихся клоунов на вывеске есть клыки.

- Я видал афишу насчет подъема зомби. Это ты делаешь? - спросил Мерль.

Я замотала головой:

- Считаю, что данные Богом таланты нельзя использовать на потеху публике.

- Я не хотел тебя оскорбить, - сказал он.

Я пожала плечами:

- Извини, я насчет этой всей фигни слишком чувствительна. И не одобряю очень многого, что делают ради денег мои коллеги-аниматоры.

- Ты ради денег поднимаешь мертвых, - сказал Калеб.

Я кивнула:

- Это да. Но я отказываюсь от куда больших денег, чем беру.

- Отказываешься? От каких?

Я пожала плечами:

- Местный денежный мешок, который хотел отметить Хэллоуин на кладбище, а я чтобы в полночь подняла зомби. Или тот тип, что предлагал миллион, если я подниму Мэрилин Монро и гарантирую, что она выполнит в эту ночь все его желания. - Меня передернуло. - Этому я сказала, что если до меня хоть слух дойдет, что он кого-то для этого нанял, я его засажу за решетку.

Калеб чуть округлил глаза - кажется, я его потрясла. Приятно знать, что я на это способна.

- У тебя твердая мораль, - сказал Мерль, и, кажется, тоже был удивлен.

- Мой собственный вариант.

- И ты всегда придерживаешься своих правил, что бы ни было?

Я кивнула:

- Почти всегда.

- А что может заставить тебя нарушить свой моральный кодекс?

- Если тронут моих людей или если надо выжить - обыкновенные дела.

Мерль стрельнул глазами на сидящего рядом со мной Мику. Мимолетно, если бы я не смотрела на него в этот момент, то не увидела бы.

- В чем дело? - спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

Ответил Мерль:

- Ты говоришь как Мика.

- Судя по твоей интонации, это плохо?

Он покачал головой:

- Не плохо, Анита, совсем не плохо. Просто... неожиданно.

- И все равно тебе это не очень нравится?

- Мерль слишком много беспокоится, - сказал Мика.

Я глянула на него, но он смотрел на Мерля. Волосы он завязал назад, пока они еще были влажными, и они прилегали к голове, а дальше уходили в длинный пучок, где рассыпались кудрями по спине как пена. На фоне угольно-серой рубашки они смотрелись коричневым бархатом.

- И о чем же он беспокоится? - спросила я.

- В основном заботится обо мне, а сейчас, думаю, и о тебе.

Я обернулась на телохранителя:

- Ты об этом беспокоишься?

- Вроде этого, - ответил он.

Под свою джинсовую куртку он поддел чистую белую футболку, но в остальном наряд его был точно таким же, как когда мы встретились впервые. Надень он больше кожи, выглядел бы как стареющий байкер.

Мика повернулся, и его рубашка сочно скрипнула, как всегда бывает, когда шелком проводят по коже сидений. Рубашка эта была темно-серой, с короткими рукавами, застегнута до горла. Цвет несколько приглушал золотисто-зеленое сияние его глаз, а кожу делал еще смуглее. Рубашка вполне гармонировала с черными джинсами, черным ремнем, серебряной пряжкой, мягкими черными ботинками со шнуровкой. Я только сейчас заметила, насколько официально он оделся. Это он чтобы произвести впечатление на меня - или на Жан-Клода? Для любого альфы встреча с Принцем Города была полуофициальным событием, тем более для такого, который трахает человека-слугу Принца. Мне непонятно было, как разрулить эту ситуацию. В теории Жан-Клод принял Мику безоговорочно, но как он отреагирует, увидев его во плоти? И как среагирует Мика на Жан-Клода?

Ладно, блин, мне есть о чем беспокоиться и помимо игры мужских самолюбий.

- Ты снова хмуришься, - сказал Мика.

- Ерунда, - мотнула я головой. - Давайте займемся делом.

- Кажется, ты не слишком радуешься перспективе?

Я, уже открыв дверцу, медленно повернулась к нему:

- Мы приехали спасать Дамиана. Я не знаю, в каком виде он появится. И чему, черт побери, радоваться?

- Я знаю, что ты тревожишься за своего друга, но ты уверена, что это основная причина твоей тревоги?

- Ты о чем? - нахмурилась я.

- Я тоже нервничаю перед встречей с главным вампиром города.

Он будто мысли мои прочел. Мы еще недостаточно хорошо друг друга знаем, чтобы это было возможно, но... либо он телепат, во что я не верю, либо он действительно видит меня насквозь. Даже непонятно, какая возможность мне не нравится сильнее.

Я выдохнула и обмякла на сиденье:

- Да, я малость нервничаю насчет того, как буду представлять тебя Жан-Клоду. Пока это были абстрактные разговоры, он относился спокойно, даже зная, что было у нас с тобой, но увидеть тебя во плоти... - Я помолчала, подыскивая слова. - Не знаю, как он к этому отнесется.

- Тебе будет лучше, если я пообещаю вести себя как следует?

- Может быть, если ты сможешь сдержать слово.

- Я смогу, - сказал он, вдруг глядя на меня очень серьезно. Он излучал искренность.

- Мика, ты не пойми меня неправильно, но недавно мужчины моей жизни слишком сильно меня разочаровали. И немножко трудновато верить, что кто-то сдержит свое слово.

Он протянул руку, но не донес до меня, будто что-то на моем лице остановило его.

- Я сделаю сегодня, что могу, Анита, и это я могу обещать.

- Я тебе верю, - вздохнула я.

- Но, - сказал он.

Мне не удалось сдержать улыбку.

- Намерения у тебя добрые, у меня добрые, у Жан-Клода - тоже, наверное, добрые. - Я пожала плечами. - А куда с ними можно прийти, сам знаешь.