к берегу Ладожского озера... Боже мой! Сашка горит! Как сердце Данко, горит,
показывая путь к долгожданной победе. Еще секунд десять, и огненный клубок
останется на месте самолета, прервав героическую жизнь друга. Слезы текут
под оправу летных очков. Они и сейчас, когда пишутся эти строчки, застилают
мне глаза.
курса выходивших из атаки штурмовиков,
выйдем на озеро, они попрут и снизу и сверху. Зенитный заслон пройден. Под
нами белый торосистый лед. Огибаем кипящий от нашего артогня Шлиссельбург и
- вот они! Выше меня четверка Ме-109 и четверка ФВ-190 заходят в атаку.
даем по немцам реактивный залп и заходим в лоб двумя парами. К нашему
удивлению, они приняли вызов (видать, без победы им запрещено возвращаться).
Стреляя друг в друга напропалую, мы расходимся над идущими бреющим полетом
штурмовиками. Атаку враги не повторили. Почему - об этом мы узнали на второй
день, когда получили сообщение поста, что один из Ме-109Ф сел подбитый на
лед восточное Шлиссельбурга и сгорел, а летчика взяли в плен.
четырехсот метров, пошел зарядами снег. За полкилометра ничего не видать.
Вылеты пикирующих бомбардировщиков прекратились - сослепу недолго ударить и
по своим.
четверками уже без своего командира. Но летчики на борту каждого штурмовика
написали: "Потапов с нами!" Питомцы моего друга шли в бой, чувствуя рядом
его верную руку, его светлую голову и горячее сердце.
метеорологических условиях. Неву перелетели западнее Марьина на небольшой
высоте, в тот момент, когда наш огонь по левому берегу достиг высшего
накала. Залпы "катюш" накрыли сразу большую площадь и без того
перекореженной земли. Тысячи бойцов бежали по льду Невы к вражескому 11
берегу. Казалось, не люди, а темные морские волны, вскипая, катятся друг за
другом, презирая преграды. Они шли на штурм крутого левобережья. Отвага
наших бойцов на земле подхлестывала нас, придавала новые силы. В густом
зенитном огне штурмовики трижды заходили на цель. Мы вертелись рядом с ними
в огненных трассах, оберегая товарищей от вражеских атак.
Фашисты в жестоких схватках старались изменить воздушную обстановку, но наши
молодые летчики, не отставая от "стариков", дрались смело и тактически
грамотно. На второй и третий день операции противник, подтянув подкрепление,
предпринял контратаки. Тогда вся морская авиация обрушилась на его
подходившие резервы в районах Мги, Шапок и Тосна.
удар по станции Тосно, куда прибыли эшелоны с войсками. Две эскадрильи И-16
поднялись в воздух: одна - для надежного прикрытия бомбардировщиков, а
другая - чтобы сковать врага.
пикировщиков, но мы разогнали "мессеров" и тем самым дали возможность как
следует ударить по разгружавшемуся эшелону.
силы истребителей. Начался тяжелый, неравный бой. Ведущий восьмерки
свободного боя Цыганов вынужден был оставить группу и сковать фашистских
стервятников, чтобы дать возможность нашим бомбардировщикам отойти с
прикрытием за линию фронта.
цыгановцы продолжали драться на вертикальном маневре. Это сразу принесло
успех - два ФВ-190 были сбиты, но отбивавший атаку сержант Семен Почуев был
тяжело ранен. Богатырская сила и большое самообладание позволили ему
остаться в строю. Он не сообщил о ранении, продолжая до конца боя прикрывать
своего командира Цыганова. Лишь за линией фронта в группе заметили, что
Почуев не отвечает но радио, а его самолет летит как-то странно, рыская по
сторонам.
приземлился. Зарулив на стоянку, он выключил мотор, но выйти из кабины уже
не смог. Когда к самолету подбежали техник, механик и капитан Цыганов,
сержант Почуев был мертв.
42-го, смертельно раненный в грудь, привел самолет на свой аэродром.
долгожданный день 18 января. Летая на прикрытие, мы своими глазами видели,
как на различных участках соединялись войска Ленинградского и Волховского
фронтов, совместно добивая врага в его укреплениях и блиндажах.
побережье Ладожского озера полностью освобождено, коридор шириной в
одиннадцать километров находился в руках наших войск. В этот вечер с
нетерпением ждали сообщения московского радио. Лишь около часа ночи, когда
все уже крепко спали, раздались близкие сердцу позывные центральной
радиостанции и дежурная служба разбудила всех как по тревоге.
Совинформбюро... Блокада прорвана!
Балтики, вынесшие на своих плечах невиданную в история тяжесть блокады.
Этого события ждала и вся Советская страна.
часы никто не спал. В дома, где жили летчики, техники, офицеры штабов,
прибегали жителя поселка Гражданка. Они обнимали, целовали воинов и друг
друга. Многие приносили каким-то чудом сохраненные запасы вина и предлагали
победителям выпить в честь победы. Тут же возникали короткие, жгущие душу
митинги. Воины давали слово разбить коварного врага и полностью освободить
Ленинград.
оттеснить наши войска с захваченных позиций. Опять была скверная погода,
падал мокрый снег, нижний край облаков опускался до ста пятидесяти метров, и
улучшения не предвиделось.
на приколе, предприняли сильное артиллерийское наступление в районе
Белявского болота, Невской Дубровки и маленького плацдарма на левом берегу
Невы у Московской Дубровки.
скорректировать по ним огонь нашей артиллерии.
от нас требуется. Анатолий Иванович Кузнецов попросил поручить это задание
ему.
ему, штурману полка, хорошо знающему район, много летавшему на разведку не
только днем, но и ночью в сложных метеоусловиях, под силу выполнить задачу.
давать, он не удержится рядом а такую погоду, да и мне в одиночку будет
легче маневрировать на малой высоте, - закончил Анатолий и улыбнулся, будто
собирался на приятную прогулку.
половине дня. Хотя Кузнецов и возражал, но я обязал его взять ведомым
старшего сержанта Гурьянова - боевого пилота, ранее не раз летавшего вместе
с ним.
минут капитан Кузнецов сообщил по радио:
изгибом реки Мойки. Через три минуты начну выполнять задание.
тяжелой артиллерии.
потерять ведомого в этой огненной заварухе, приказал ему удалиться к Невской
Дубровке и ждать его там. Все это слышали на командном пункте аэродрома
Гражданка комбриг Кондратьев, командиры полков и эскадрилий. С затаенным
дыханием ловили они и четкие, спокойные команды и поправки, посылаемые нашим
артиллеристам.
высоте двести метров среди зенитных разрывов все видеть, управлять самолетом
да еще выверять по планшету корректировку. Но вот команда Кузнецова
оборвалась на полуслове - прямое попадание снаряда. Погиб храбрейший, всеми
любимый человек, наш боевой друг...
и тут же рванулся на поиски своего ведущего. Восточное Мусталова, на левом
берегу Мойки, увидел он пылающий самолет Кузнецова...
аса, сбившего за двадцать месяцев войны 14 самолетов врага лично и 19 в
группе. Особую тяжесть утраты чувствовали мы - летчики-гангутцы, на долго
которых на Ханко выпали самые тяжкие испытания в воздухе и на земле. И вот
уже нет Кузнецова, истребителя, превосходно воевавшего на самолете боевого
друга Алексея Лазукина.
меня и через 40 лет они не зарубцевались.
Военно-Морского флота, Указом Президиума Верховного Совета гвардии капитану
Анатолию Ивановичу Кузнецову было присвоено звание Героя Советского Союза
посмертно.
авиационного полка операция "Искра".