высвободиться из роковой неожиданности, случившейся с ним, он подумал еще
четко: "Только бы сознание сейчас не потерять! Кто так кричит, Касьянкин?
Его ранило? Почему он так кричит?"
наверно, на минуту потерял сознание. Очнулся же Веснин в сером туманце, от
крика, оттого, что кто-то дергался под ним, и не сразу понял, что
неестественно придавленным лежит на ком-то, дверца машины не справа, а над
головой; смутно догадался: машина, опрокинутая, лежала на боку под бугром.
Все расплывалось в обморочной пелене: очков не было. И тут, не совсем
соображая, обеими руками шаря очки, Веснин неясно увидел приникшую щекой к
вжатой в сугроб нижней дверце неподвижную голову шофера, без шапки; переднее
стекло выбито, загнуто торчала часть капота - морозный воздух с непонятным
близким грохотом врывался в машину, а этот грохот заглушал стоны, глухие
вскрики Касьянкина, к которому притиснуло Веснина, и это окончательно
вернуло память.
себя, Веснин.
Товарищ дивизионный комиссар!..
дергал, пытался открыть дверцу над головой, и, когда открылась она, две руки
втиснулись, схватили за плечи Веснина, с решительным упорством потянули
вверх - перед глазами появлялось и пропадало белое лицо Осина, он командовал
сдавленным голосом:
уходить!.. Прошу быстрей! Не ранило? Двигаться можете?
Веснин и вылез из дверцы, спрыгнул на снег, потом схватился за машину из-за
легкого головокружения.
Ранен или симулируешь? Вылазь мгновенно! Понял? Вылазь, хоть полуживой! Где
автомат? Где автомат?
рядом: "Товарищ дивизионный комиссар!" - и, недоговорив, железными пальцами
схватил, нажал на плечи, скомандовал задохнувшимся криком:
дивизионный комиссар!.. Напоролись! Непонятно, откуда здесь танки? Откуда
они здесь? Не было их!..
бежал к ним от подбитой машины, когда разорвался первый снаряд после его
предупреждения очередью. И когда сейчас Титков, защищающе толкнув Веснина к
машине, грудью и локтями упал на капот, выбросил автомат на левую
подставленную под диск руку, вглядываясь в кромку бугра, откуда
распространялся, зависал над головой рокот моторов, Веснин остановил его:
Что вы против танков из автомата!.. Ждать!..
Титков. - За жизнь вашу отвечаю...
отвечаю.
заметили... Штук двенадцать. С бронетранспортерами.
Титков. Расплывчато-огромные силуэты танков, заглушая бой ревом моторов,
выталкивая из выхлопных труб завивающиеся искры, медленно двигались по
темному среди зарева очертанию бугра в малиновую мглу степи, шли в ста
метрах от низины, где лежала перевернутая машина. И Веснин с каким-то острым
бессилием подумал, что там, на НП, Бессонов и Деев, вероятно, еще не знают
об этих танках, прорвавшихся здесь, на северо-западной окраине станицы.
скачком пролетела над верхом машины, и майор Титков первый увидел то, чего
не мог видеть близорукий Веснин. Человек десять немцев спускались с бугра по
направлению к дороге: очевидно, разведка, посланная проверить, не остался ли
кто цел в машине.
пулеметом на бугре - стреляли стоя: один пригнулся, другой положил сзади
ствол пулемета ему на спину, как на подставку. Титков, который секунду назад
еще надеялся, что немцы пройдут мимо, почти с отчаянием оглянулся на Веснина
с ненужным желанием крикнуть: "Сюда идут, сюда!" Но Веснин молча, сдернув
перчатки, вырвал пистолет из кобуры; догадался уже, что не миновало - немцы
приближались к машине.
Бегите отсюда! Мы прикроем! Касьянкин, уводи комиссара! Касьянкин, встать!..
Встать, приказываю!..
руки пытался прислонить своего адъютанта спиной к капоту, в левой сжимал его
автомат. А Касьянкин, сползая по капоту, корчась, старался сесть на снег,
вскрикивал просяще и тонко:
не могу! - и барахтался, отталкивал руку Осина, мотал из стороны в сторону
искаженным плачем лицом.
ужаса крика, от этой мольбы, в которой звучала сама смерть.
Касьянкина и весь вскинулся, дернулся к Титкову, к Веснину, с осиплой
задышкой скомандовал:
ползком к домикам! Там укроетесь! Двести метров до домиков! Титков! Мы с
тобой тут! На Касьянкина надежды нет...
лишь стонал, всхлипывая, темным комом забиваясь под днище машины.
пистолета. - Никуда я отсюда не побегу. Это не выход, Осин.
Понимаете, что это?.. - И белое лицо его приблизилось к лицу Веснина.
никакой надежды, понимал, что он не добежит до домиков - двести метров по
освещенной заревом низине, - понимал, что нет выхода, что случилось в его
жизни невероятное, неожиданное, раньше случавшееся с другими, то, во что
было трудно поверить, как в бредовом сне, когда перед тобой одна за другой
захлопываются намертво двери. Понимал, что немцы идут, спускаются по бугру к
машине и что этот бой без надежды, который он в силу безвыходности решил
принять, не будет долгим. Но он все-таки не представлял, что может умереть
через полчаса, через час, что мир сразу и навсегда исчезнет и его не станет.
чувствовал мертвенный холод железа не в руке, а в груди и ощущал жестко
стиснувшие его с двух сторон плечи майора Титкова и Осина.
рассыпанные по бугру тени автоматчиков спускались по скату к машине, ручной
пулемет теперь не стрелял. По-видимому, немцы только попытались прощупать
начальными выстрелами, есть ли кто живой здесь, и поэтому шли в рост,
успокоенно перекликаясь меж собой невнятными голосами.
на крыле машины, выпустил первую, страшную в своей открытости очередь по
этим силуэтам; в клокочущих выбросах огня вспыхивала его каменно-твердая
скула с выпуклым бугорком желвака. - Ог-гонь, Титков! Бить сволочей, не
подпускать!.. В бога, в душу мать!..
на фоне красноватого бугра - силуэты слились с землей. В следующую секунду,
режуще взвизгнув, огненные струи густо засверкали из снега, ударили по верху
машины; брызнули по дороге синие огоньки разрывных. Немецкий пулемет пока
молчал, а автоматы били так близко, что чудилось, ветер зашевелил шапку на
голове. Потом чужой голос, ломающий слова, донесся откуда-то, напряженно
выкрикнул речитативом: "Рус, не стреляй, не стреляй!" - и на размытую точку
прицельной мушки, которую искал Веснин, поднялся из сугроба силуэт, плеснул
краткой предупредительной очередью в воздух, затем твердо дошло до сознания:
"Рус, капут, сдавайся!" Но Веснин опять дважды выстрелил в этот ломаный,
чужой, этот ненавистный, обещающий пощаду голос, выстрелил, сдерживая
дыхание, целясь тщательно, а в ушах, из туманной отдаленности, взвивался,
сверлил крик Осина:
машины, по ту сторону дороги, сознание Веснина еще не соглашалось с тем, что
немцы приблизились вплотную. Его сознание тогда сопротивлялось, остерегало
надвигающуюся неизбежность, и, ощущая в руке отдачу пистолета, он тогда
верил, убеждал себя, что эта неизбежность надвинется не сейчас, нет, не
сейчас, а через несколько минут, когда кончатся все патроны у Осина и
Титкова и когда у него станется последний... "Сколько же у меня осталось?
Сколько?.. - подсознательно задерживая нажим пальца на спусковом крючке,
подумал он. - Нет, надо бы спокойно, не торопиться, только бы рассчитать...
У Титкова должны быть запасные патроны, должны быть...".
резко качнул назад, и то, что успел уловить Веснин, подавившись от этого
удара невыговоренными словами, были повернутые к нему, немо кричащие о
каком-то невозможном несчастье глаза майора Титкова. И толкнулся со стороны
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Скальци Джон
Херберт Фрэнк