Так вот, она меня и спрашивает: "Чего тебе надо? Верно, с каким поручением
от Элленгауэна?" - "Да, отвечаю я, иначе какого черта мне было сюда идти, ты
же знаешь, что его милость Элленгауэн и сам-то в прежние времена..."
главное говори.
говорить. И вдруг он входит.
кухню, где в это время находился арестованный. - На нем был плащ накинут, и
я подумал, что, наверно, он не с голыми руками сюда пришел. Тогда я решил,
что лучше всего прямо к делу перейти. Ну вот, он вообразил, что я с острова
Мэн, а я все время держался между ним и хозяйкой, чтобы та, чего доброго, не
шепнула ему, кто я. И вот мы с ним выпивать вместе начали, и я побился об
заклад, что ему чарки голландской водки никак за один присест не выпить. Он
возьми да и попробуй, ну а тут как раз Джок Слаунджинг и Дик Спурем пришли,
надели мы на него наручники и как миленького забрали. Теперь-то он уж
проспался и свеж как майский цвет. Теперь он на все вопросы вашей милости
отвечать может.
ужимками, Мак-Гаффог действительно получил и похвалу и благодарность,
которых ему хотелось.
арестанта, скованного по рукам и ногам. Это был крепкий, мускулистый
человек, и хотя его косматые и тронутые сединой волосы говорили о том, что
он уже не молод, и роста он был скорее небольшого, это все же был детина, с
которым, пожалуй, никто не захотел бы мериться силой. Его распухшее красное
лицо и осоловевшие глаза носили следы недавней попойки; она-то и помогла так
легко его захватить. Но, с разрешения Мак-Гаффога, ему удалось все же
немного соснуть, и теперь сознание угрожавшей опасности вернуло ему
самообладание. Наш почтенный судья и достойный не меньшего уважения
подсудимый не произнесли ни слова и только долго глядели друг на друга.
Глоссин, по-видимому, узнал своего пленника, но никак не мог решить, с чего
начинать допрос. Наконец он первым нарушил молчание:
пока я не подыщу людей, чтобы напомнить вам, кто вы такой или хотя бы кем вы
были?
еще могу быть?
тщательностью их зарядил.
Скрау, только оставайтесь в прихожей и будьте наготове.
глаз с таким отчаянным человеком, даже теперь, когда он закован в кандалы,
весьма опасно, но нетерпеливый жест Глоссина вынудил его тут же уйти. Когда
дверь за ним закрылась, судья прошелся два раза взад и вперед по комнате, а
потом сел на стул прямо против арестанта, с тем чтобы ясно видеть его лицо,
положил перед собою заряженные пистолеты и твердым голосом сказал:
повернулся к двери, словно опасаясь, что ктонибудь их подслушает. Глоссин
встал, распахнул дверь, чтобы его пленник мог со своего места увидеть, что
поблизости никого нет, захлопнул ее снова, вернулся на прежнее место и
повторил свой вопрос:
сказал арестант.
уж никак не следовало попадать, если бы вы хоть немного о своей безопасности
думали, - холодно заметил Глоссин.
мной, тоже, видно, о своей безопасности позабыл.
капитан! - иронически заметил Глоссин. - Только особенно-то все-таки не
грозитесь. Трудновато вам будет уйти отсюда, не рассчитавшись за одно
дельце, которое несколько лет назад у Уорохской скалы было.
старыми знакомыми поступать, но я обязан выполнять мой служебный долг.
Поэтому я отправлю вас сегодня же на почтовых в Эдинбург.
Хаттерайк уже более тихим и смиренным голосом. - А кому же как не вам я
отдал стоимость половины груза чеками Ванбеста и Ванбрюггена?
награду я тогда получил за свои труды.
от дел отошел.
толкнуть, - сказал Дирк Хаттерайк, - и провалиться мне на этом месте, если я
не собирался вас навестить и рассказать вам кое о чем, что вас очень близко
касается.
Дирк.
нас обоих погубит. Не мог он забыть, какую вы с ним штуку тогда сыграли. А
для меня последствия будут самые тяжелые! Говорю вам, мы оба погибли, вот и
все.
одного, я-то уж и без того попался; теперь вот, когда меня вздернут, все
наружу и выйдет.
спятили?
давным-давно позабылось и быльем поросло, - отвечал достойнейший капитан.
Освободить вас я не имею права. Но, может, вы сумеете как-нибудь
освободиться по дороге? Да и в самом-то деле, словечко только черкнуть
лейтенанту Брауну, и я пошлю с вами своих людей и скажу, чтобы они вас
береговой дорогой вели.
земле лежит: черт о нем уже позаботился.
время как суровое лицо сидевшего напротив него моряка оставалось
невозмутимым. Хаттерайк с прежним спокойствием жевал табак и сплевывал в
камин.
всему конец, и во что тогда выльется все мое попустительство этим
контрабандистам? Да, но времени совсем мало, и надо что-то делать".
определю, что вы сами на свободу вырветесь; я рад-радехонек буду приятелю
помочь. Я запру вас на ночь в старом замке, а охране всей дам по двойной
порции грога. МакГаффог попадется в свою же ловушку. В "крепкой" комнате,
как они ее называют, решетки все уж поразвалились, до земли оттуда футов
двенадцать, не больше, а снег глубокий.
оттуда маленький напильник и протянул ему. - Вот это вас выручит, а дорогу
по лестнице к морю вы знаете.
и попытался протянуть своему покровителю закованную в цепи руку. Глоссин
приложил палец к губам, осторожно поглядывая на дверь, и продолжал свои
наставления:
ступайте себе. Только на Уорохском мысу вам придется меня подождать.
помрачнело. - В пещере, что ли? Нельзя ли где в другом месте: es spuckt da,
все говорят, что он там ходит. Только, Donner
und Blitzen, я никогда ею живого не боялся, так что он мне теперь мертвый-то
сделает? Strafe mich Helle! Нет, Дирк
Хаттерайк никогда не боялся ни черта, ни дьявола. Значит, мне вас поджидать
Корнев Павел
Василенко Иван
Эриксон Стивен
Юрьев Сергей
Шилова Юлия
Посняков Андрей